- Всё равно, - не унимался я, - ты что-то от меня скрываешь, и мне это не нравится.

- Да, прости, - (я чувствую подвох), - я не сказал тебе, что на мне сегодня трусики с Бэтменом…

«Это же Уэй».

- Блять, я серьёзно, - недовольно пробормотал я, глядя в глаза Джи. Вроде моё маленькое недоразумение прошло само собой, когда я вновь вспомнил тот Джерардов взгляд в глаза Лианне.

Тот молчал.

- Я же видел, как ты смотрел на Лианну. Просто скажи, ты же знаешь, что я всегда тебя пойму и поддержу.

- Не поймёшь, - тихо сказал Джерард, опуская взгляд. Шутки кончились.

- А ты расскажи. И тебе легче станет, - кажется, я начинаю брать пример с Алекса.

- Не станет.

- Джерард мать твою Уэй, ты же сам говорил, что веришь мне! – начал повышать голос я. Я эгоист? Странно, что для кого-то это новость.

- Ты не понимаешь! – закричал Джи. Я словно язык проглотил. У него ведь действительно что-то случилось, судя по всему. Он пытался заткнуть и себя, и меня шуточками, но ничего не вышло. А всё из-за того, что я упёртый, как осёл, дебил. Осёл-дебил. А Джи продолжил, что было крайне неожиданно:

- Я не хотел, чтобы ты узнал. А Лианна… Я не знаю, как она догадалась. Может, у Майки выспросила. Я не знаю. Я не хотел тебя огорчать лишний раз, поэтому согласился на Лианнины условия.

Что? Почему я опять где-то мимо? Чёрт, это и злит, и расстраивает одновременно. Я посмотрел Джерарду в глаза. В них было извинение. Вина. Он боялся сказать мне что-то. Он, Джерард Артур Уэй, человек без комплексов и проблем, боялся что-то мне сказать и за моей спиной сговорился с Лианной. А я совершенно запутался.

- В смысле? – вздохнув и потерев пальцами виски, спросил я.

- Она сказала, что если ты будешь молчать и пойдёшь на переговоры с ней, она не проболтается. Для неё признаться в том, что произошло с Майки – пустяк, ей всё простят, как и всегда. Но безопасность после того, что мы сделали с её волосами, ей сейчас дороже. Я…

- Что она не должна была мне сказать? – неожиданно резко даже для меня спросил я. Джи измученно посмотрел на меня, но потом, видимо, всё для себя решив, произнёс:

- Я уезжаю. Скоро. Навсегда.

Внутри что-то оборвалось.

День тот же. По наклонной сквозь цветы и прямо в пропасть.

Когда человек говорит, что не может поверить собственным ушам, он врёт. Потому что если бы он действительно не мог поверить, он бы не смог вымолвить ни слова. Примерно это со мной и случилось после слов Джи.

Сначала я просто ничего не понял. Стоял и смотрел на Джерарда, пытался заглянуть в его глаза, которые он старательно прятал. Он не врал просто потому, что он не врёт мне никогда. Обычно. Отговаривать? Что может быть тупее, чем вопли «нет, ты никуда не поедешь, ты что, уговори родителей остаться». Кто будет слушать семнадцатилетнюю размазню? Кто вообще хоть когда-нибудь слушал того, кто младше? Я смотрел на Уэя и не мог поверить в то, что когда-нибудь всё это кончится. И это «когда-нибудь» подобралось так близко, что я чувствую его дыхание.

Мы просто молчали. Весь оставшийся день ходили вместе, как тени друг друга, и молчали. В моей голове возникали героические идеи спасения самого дорогого человека от неизбежного исчезновения.

Я спросил у Джи, куда и зачем он уезжает. Ответ оказался прост и банален: его отцу дают повышение на работе в городе в соседнем штате, а именно – в Нью-Йорке. Получать он будет в несколько раз больше, да и возможностей для Джерарда и Майки в культурном центре Америки будет побольше. Никаких минусов, в принципе, в переезде нет: новый дом, новая работа, новая жизнь. Для Майки – новая школа, для Джерарда – хороший университет.

Только вот никто не учёл, что к Джи и тут мог кто-то привязаться. Притом привязаться настолько, что исчезновение Джерарда – почти то же самое, что и исчезновение огромного куска души.

Я помню, что когда до меня дошло, что происходит, я схватил Джи за руку и держал, пока не успокоился. Я чувствовал, что он рядом, чувствовал, что он ещё здесь, никуда не делся и не денется через секунду. Мне нужно было физически ощущать его присутствие, держаться за него, как за последнюю соломинку. Любовь? Да какая нахрен любовь, это уже зависимость.

…Я лежал на кровати и пялился в потолок с совершенно отсутствующим видом. Мама, увидев меня в… ну, вы поняли, каком состоянии, ничего не сказала и просто принесла мне поесть под дверь. Она всегда злилась, ей не нравилось то, что со мной творилось, но когда всё повернулось вот так, она встала на мою сторону просто потому, что она моя мама. Она поняла всё без слов, лишь взглянув на меня один раз.

Я услышал шаги внизу. Это Алекс. Больше просто некому. И снова я начну размазывать сопли и ныть о том, как всё плохо и как мне нужна его помощь. Да, мне всё это уже надоело, но что я могу с этим поделать? Не самого он выбрал удачного ученика.

- Привет, Фрэнк, - услышал я его бархатный голос, когда дверь в мою комнату отворилась. С трудом пробравшись сквозь завалы вещей, Алекс с деловитым видом уселся на край моей кровати, выложил из портфеля все папки с заданиями на стол и, подёргав меня за рукав кофты, спросил:

- Ну, что теперь?

Ещё один человек, способный с первого взгляда определить степень наполнения моей жизни дерьмом. Я рассказал Алексу всё, как есть, и удивился сам себе: все эмоции из меня будто выкачали, оставив лишь жалкие их подобия. Сначала мой горе-репетитор молчал и смотрел на меня каким-то уж чересчур сочувствующим взглядом. А потом, переждав пару минут и дав буре в моей душе слегка успокоится, заговорил:

- Слушай, ты не должен опускать руки. Ты не должен корить себя и убиваться в одиночестве. Попробуй сделать хоть что-то.

- Что, например? – спросил я.

- Что? Сходи к его родителям, вот что. Поговори с ними. Может, удастся уговорить их оставить твоего ненаглядного ненадолго. Всё-таки, ему через полгода поступать в университет, он сам имеет право выбирать, что ему делать со своей жизнью.

- Это бесполезно, - выдохнул я, закрывая лицо подушкой.

- Это будет бесполезно до тех пор, пока ты так будешь считать, - услышал я голос Алекса чересчур близко к своему лицу. Парень убрал подушку с моего лица, осторожно разжав мои пальцы. Его руки были холодными и сухими. Я встретился с ним взглядом и… меня слегка передёрнуло. Что это в его глазах? Будто во мне он видит того, кого потерял много лет назад.

- Прости, - Алекс поспешно убрал свои руки с моих и отсел подальше. Застеснялся, что ли?

- Всё нормально, - всё ещё немного ошарашенно ответил я, садясь на кровати и почёсывая затылок.

- Ты поговори с родителями Джерарда. Они ведь не совсем бездушные, должны понять.