- Отличная идея, коллега, - пробормотала медсестра, - только для начала покажите мне, где там этот несчастный ногу свою вывихнул.

Ко мне подлетел Джерард, бесцеремонно задрал штанину и, потыкав в ногу пальцем и сравнив громкость моих криков, остановился где-то чуть ниже колена. Джинсы – будь они прокляты, - были слишком узкие, чтобы нормально их задрать и что-то сделать с ногой.

- Снимай с него панталоны, будем вправлять, - прохрипела медсестра (я уже успел догадаться, что эта женщина - просто слишком сильный демон, чтобы на неё подействовали банальные проверочные обряды школьной инквизиции), наконец, обращая на меня внимание и садясь на кушетку рядом с моей ногой. Джерард, хищно ухмыльнувшись, полез к моей ширинке.

- Я сам! – завопил я, отбиваясь от его рук. Ну да, сейчас же, пущу я его к своим штанам! Священная территория не будет осквернена его грязными ручонками.

- Мальчики, вот только давайте без своих брачных игр, я тут работаю, - устало пробормотала мисс Хэффиш, - а ты, - обратилась она к Джерарду, - держи утку, она сама себя держать не будет.

Уэй, немного расстроившись из-за того, что к штанам я его не пустил, встал в уголочке и, пристально наблюдая за каждой моей манипуляцией с ширинкой (он что, запоминает, что ли?!), начал теребить угол сверкающей утки.

Джинсы мои оказались сняты и были повешены на стульчик, а демоническая медсестра уже держала мою ногу в своих руках.

- Тут, короче, ничего серьёзного, вправим по-быстрому и пойдёшь. Не хватало ещё тут сопли размазывать из-за такой ерунды и родителей вызывать. – сказала она, почесав щеку накрашенным чёрным лаком ногтём.

- А можно я вправлю? – скрипя зубами, отозвался Джерард.

- Лучше утку подержи, - не оборачиваясь, буркнула мисс Хэффиш. Она взяла мою ногу в каких-то, видимо, определённых местах, тут надавила, там зажала, резко повернула и…

Я завопил, как резаная свинья, потому что боль, пронзившая мою ногу, не шла ни в какое сравнение с тем, что я ощутил при самом падении. Однако она вспыхнула и так же быстро потухла. Я понял, что моя нога уже как бы готова к дальнейшей эксплуатации.

- А нахрена было меня раздевать? – пробормотал я.

- Так повелел космос, - медсестра смерила меня недовольным взглядом, - Неужели ты бы хотел, чтобы я тебе её окончательно доломала? Через эти тряпки я просто не почувствовала бы, что надо куда дёргать.

- Ну… - я слегка замялся, - спасибо тогда.

- Можно мне уже положить утку? – подал голос Уэй.

Мисс Хэффиш и я переглянулись.

- Нет, - довольно улыбнувшись, сказала медсестра. – Почувствуй утку, слейся с уткой. Будь уткой.

Я уже не мог сдержать смеха, а мисс Хэффиш, пытавшаяся сделать лицо великого сенсея, засмеялась в голос.

- Идите нахер, пойду на астрономию, - обиженно буркнул Уэй, бросая осточертевшую ему утку и выходя из кабинета.

- Давай догоняй его, а то он натворит ещё что-нибудь, - кидая мне штаны, сказала медсестра.

Моя жизнь становится слишком цикличной, и вслед за чередой неудач обязательно проявится что-то хорошее. Я думал, что всё наладится.

Я просто ещё не знал, что это только начало.

День двадцатый. Хитросплетения, интриги и немного мании величия.

Честно говоря, ни разу я еще не видел маму в таком состоянии. Халк крушить, Халк ломать, Халк детей убивать, Халк рыдать от безысходности. Одновременно хотелось и падать ей в ноги, рассыпаясь в извинениях, и истерить с воплями "Это я, что ли, виноват?", и просто забить на все, считая прыгающих через заборчик овечек в голове.

- Я уже не знаю, как с тобой бороться, не знаю, как и от чего тебя защищать, - мама уронила голову на руки, тяжело вздыхая. Я, как провинившийся, не имел права садиться за стол. Умру голодным, как несчастный африканский ребёнок.

- У тебя всегда кто-то крайний. Кто-то, но не ты. Пора бы уже начать искать причину в себе, а не в других. - Ну, началось. К первому уроку я точно не успею. Это, конечно, не так уж и плохо, но, честно говоря, лучше я бы отсидел эту дурацкую литературу в компании опасного во всех смыслах учителя и не менее "во всех смыслах" Уэя, чем стоять здесь и чувствовать себя вселенским злодеем номер один.

- Мам, я так опоздаю, - осмелился наконец заметить я. В ответ меня лишь одарили полным боли и страданий взглядом. О, Господи.

- Ты меня совсем не слушаешь? – А вот с этого момента можно действительно отключаться: ничего путного мама уже не выдаст, поэтому остаётся только стоять и ждать, когда потоки обвинений во всём на свете наконец иссякнут.

Скрыть от мамы вчерашнее происшествие я не смог по одной простой причине, которая, завалившись ко мне домой, сожрала всё печенье, которое смогла найти, и параллельно выдала всё несчастной женщине, причём во всех красках расписывая моё эпичное падение и последующее лечение в, так сказать, полевых условиях. Мама, собрав всё имевшееся в доме успокоительное, решила поставить рекорд по его пожиранию. Наверное, она думала, что чем больше она его съест, тем более ужасным и бессердечным я себя почувствую, глядя на эту картину маслом «Несчастная мать-одиночка заедает проблемы единорожьей дозой валерьянки». Наивная. Джерард же в свою очередь смог избежать кровавой расправы, ибо удрал от меня в мою же комнату и вышел в окно. Для него это, конечно, норма, но я всё никак не могу привыкнуть к его обезьяньим наклонностям.

Я просто поражаюсь этому человеку.

… На первый урок я, естественно, опоздал. Правда, стоило мне войти, как на меня воззрилось двадцать пар недовольных глаз, владелец одной из которых при этом ещё и многообещающе играл бровями, зная, как меня это бесит. Сев за свою парту и хотя бы ради собственного морального удовлетворения пнув ногой Джерарда, я попытался сконцентрироваться на уроке. Как ни странно, сегодня мистер «давай поговорим о твоей успеваемости в моём кабинете» был на удивление тих. Хотя, в его случае «тих» и «зол» - почти синонимы, так что лучше лишний раз на себя внимание не обращать: не дай Бог его злоба вызвана слишком затянувшимся одиночеством. По школе уже пошёл слушок, что кто-то там где-то там вроде как видел этого нашего Дон Жуана с каким-то «златокудрым юнцом» из нашей параллели. Но, естественно, сказанное устами чирлидерши не есть правда ни в коем мыслимом и немыслимом случае, - как выразился бы Уэй, как всегда по-бабски отставив ногу и оттопырив указательный палец вверх.

- Эй, Айеро, - подал голос Джи, оборачиваясь и глядя на меня из-под чёрных косм.

- Чего тебе, утка? – улыбнулся я в ответ. Уэй тихонько матернулся под нос, так, чтобы я не услышал, но понял, что он зол.

- Надо поговорить.

Так, а вот это мне уже не нравится. Слишком уж он серьёзный.