Наверное, этим он мне и нравится.

Ручка шкафчика начала медленно поворачиваться. Я сглотнул. Момент истины.

Дверца открылась.

- Привет! – я как можно более дружелюбнее улыбнулся, схватил ошалевшую Лианну за собранные в хвост волосы и отсёк перочинным ножом под самый корень. – Пока! – крикнул я уже на бегу.

Я чувствовал себя героем какой-нибудь паршивой комедии: бегу я по коридору, в моих руках развеваются отрезанные волосы, а за мной несётся бешеная девушка, больше похожая на ощипанного страуса. Картина маслом.

Передо мной, как вода перед Моисеем, расступались ученики и учителя. Иногда я успевал ловить их ошалевшие взгляды, так и говорившие мне: «Что за хуйня?!», но это меня только радовало.

Радовало-радовало, и дорадовало до того, что я врезался прямо в необъятную грудь нашего директора.

Кто неудачник? Нет, не я, потому что я просто долбоёб.

- Айеро? Что здесь происходит? – глаза владыки школы наливались кровью, что говорило о том, что мне будет очень плохо в ближайшее время. Но, чёрт возьми, я не должен потерять этот ценный артефакт!

- Простите, попозже поболтаем, - быстро проговорил я, крепче сжав волосы, и, оббежав нашего статуеобразного директора, бросился вниз, на первый этаж. Полулысый страус, бежавший за мной, не сбавлял скорости. Вдруг мне почему-то вспомнилась история о том, как Джерард бегал от Говарда без штанов… Честно говоря, учитывая всю иронию происходящего, я чувствую себя не менее тупо.

Если бы я сейчас лежал у психолога и рассказывал бы ему об этом, я бы сопровождал каждый эпизод восклицанием «Зачем я делал всю эту неведомую хуйню?», но, к счастью, волосы в моей руке – не просто плод дикой ненависти и жажды мести.

- Отлично, ты их достал, - с сатанинским блеском в глазах воскликнул Джи, поджидавший меня у выхода. – Возьми это, - он сунул мне в руки моток ниток того же цвета, - и уведи эту суку Лианну как можно дальше, понял?

- Да, - тяжело дыша, ответил я. Джерард наклонился, быстро и легко поцеловал меня, шепнув «беги», и скрылся в коридоре.

Сердце билось, как бешеное. Не знаю, то ли от заряда энергии, так непринуждённо подаренного мне Джерардом, то ли от всей этой бешеной гонки, то ли просто от того, что я был счастлив.

Действительно счастлив.

Вот так, внезапно, среди тысяч и тысяч проблем, завёрнутый в одеяло из собственных комплексов, с нитками в одной руке и отчислением из школы на носу (ведь директор у нас любитель поотчислять), со вкусом губ Джерарда во рту и горячим воздухом в лёгких.

Я счастлив.

- Айеро, я тебя уничтожу! – вопила такая оригинальная Лианна, показавшаяся на горизонте.

Пора её уводить.

… Я вошёл в школу, тут же опёршись рукой о дверь. Я знал, что Мейрлен вернулась раньше меня, я на это рассчитывал. Собственно говоря, скоро начнётся четвёртый урок, а это значит, что я ещё не пропустил представление. Я закрыл глаза, прислонился спиной к двери и сполз на пол. Мне было плевать на пиджак и джинсы, они всё равно после этого адского марафона были грязные, как лица бесплатно работающих на фабрике «абибос» китайских детей. Мне хотелось лишь посмотреть на плод наших с Джи стараний. Хотя, я был уверен, что всё это было сделано не зря.

- Айеро? – у меня глюки или я действительно слышу голос Говарда?

- Только не бей меня, ладно? – я устало взглянул на бывшего врага. На первого врага.

- Зачем мне это делать? – не понял безмозглый футболист. Я отмахнулся. Не хочет – не надо, моё дело – предупредить. – Слушай, - продолжил он, - там такое творится… Я думал, там уже вся школа собралась.

Что? Я всё-таки пропустил? Да уж, и что я там говорил про неудачников?

- Блять, где все? Веди меня, быстро, - да-да-да, в меня никто не вселился и я действительно только что разговаривал с Говардом. И при этом никто не хотел окунуть меня головой в унитаз или облить маслом.

Чудеса.

Говард привёл меня на второй этаж. Снова круг, который показался мне чуть побольше, чем вчерашний. Но на этот раз я могу войти в него, как герой. Я пролез внутрь, распихав одноклассников и протиснувшись сквозь завесу из локтей гориллообразных футболистов. У меня билеты в ложу. Сначала я думал, что игравшая музыка – просто чей-то зазвеневший телефон. Но теперь я понял, что к чему. И увиденное ввело меня в такой ступор, что у меня открылся рот, а мозги поплавились.

Посреди круга, поставив обутую в белую туфлю ногу на старенький магнитофон, из которого сахарным голосом пела Мэрилин Монро, стоял, пританцовывая, его величество Джерард Уэй, нахлобучивший себе на голову Лианнин хвост и одетый в белое платье.

- I wanna be loved by you… - Джи развратно закусил губу и изогнул бровь, увидев меня среди зрителей. Это что, блять, за намёки?

Посылая всем воздушные поцелуи, это чудо отправилось походочкой от бедра в сторону стоявшей в конце коридора Лианны. Ему вслед отпускались присвисты и недвусмысленные фразочки вроде «эй, красавица, выходи за меня» или «что ты делаешь сегодня после уроков, златокудрая принцесса?». Но Джи не обращал внимания на всё это. Он видел лишь цель впереди, объект мести. Лианна прижалась спиной к холодной стене, захлёбываясь слезами. Ещё ни разу я не видел её в таком состоянии.

- Привет, солнышко, - улыбнулся ей Джерард, наклонившись к самым её губам и почти касаясь их, - как тебе мой новый образ?

Мейрлен не ответила, только смерила сначала Уэя, а потом меня уничтожающим взглядом. Она была разбита – я видел это в её глазах.

- Ты поплатишься, Уэй, - шипела она, хлюпая носом.

- А ты уже поплатилась, сучка, - прошипел с маньяческой улыбкой Джерард, скалясь, поправляя лианнины волосы на голове и манерно отставляя ногу, худобе которой вполне могла бы позавидовать сама Мейрлен.

На этот раз победа за ним.

Лианна разбита, Джерард – герой, но что-то всё равно не давало мне покоя. То ли тайны, которыми был окружён Джи, то ли то странное отсутствие причины. Я всё ещё не мог понять, почему, как, зачем всё это началось. И ведь началось явно до меня.

Сколько ещё всего мне было суждено узнать...

День двадцать седьмой. Неизбежная драма и откровения.

Впервые за все время моей сумасшедшей жизни в этой школе я чувствовал себя спокойно. Честно говоря, даже не верилось, что такое вообще когда-нибудь будет возможно, однако тот факт, что сейчас я просто сижу на подоконнике и перебираю пальцами волосы Джи, которому вдруг приспичило полежать на моих коленях, говорил об обратном. Нас оставили в покое. Впервые за мою гребаную жизнь никто не хотел окунуть меня головой в унитаз или залить мою сумку чем-нибудь отвратительным. Это просто потрясающее чувство победы.