- Я не могу рассказать маме о том, что Джерард мне нравится, - пробормотал я, уперевшись взглядом в дыры на джинсах. Срать мне на школьные правила и на эти ебобрюки, которые с меня сваливаются.

- Ну так не рассказывай, - моментально среагировал Майки.

- В том-то всё и дело, что Джи требует от меня чистосердечного признания.

- А ты никогда не задумывался над тем, что не он царь в отношениях и не он один может что-то решать?

Что? Мне кажется, или я слышу в словах Майки помимо вездесущего сарказма рациональное зерно?

- Не понял, - на самом деле я-то всё понял, но мне нужно продолжение его мысли.

- Ты тоже имеешь право встать в позу и сказать, что типа «это не так уж и просто, я не обязан делать только то, чего ты от меня хочешь, я свободная женщина и моё место не только над кастрюлей с борщом», типа того.

Гордость во мне наконец-то проснулась, и разбудил её именно этот очколупый задрот.

- Спасибо тебе! – внезапно выпалил я и, в сердцах обняв ошалевшего Майки, бросился в сторону кабинета астрономии, в котором у нас должен быть урок.

Вот чего ждал от меня Джерард. Вот чего он действительно хотел. Не всяких там признаний и не того, чтобы я бегал по улицам с радужным плакатом «я гей». Он хотел, чтобы я разозлился. Чтобы я проснулся и перестал за ним бегать.

А он удивительно умный.

Я повернул за угол. На моём лице сияла улыбка, я был даже чуточку счастлив. Наконец-то я знаю, что делать. Я подходил всё ближе и ближе… Стоп. Что там происходит? У кабинета столпились одноклассники, образуя какой-то круг, из которого доносились знакомые до боли голоса. Блять, да что на этот раз?

Я подошёл ближе, втиснулся в толпу и увидел то, чего не ожидал увидеть.

В центре этого круга, остервенело глядя друг на друга, стояли Джерард и Лианна.

Голова и плечи Джи были облиты красной автомобильной краской.

День тот же и последующий. Возмездие, пингвины и триумф.

- Я выпотрошу эту суку и заставлю сожрать собственные кишки, - шипел Джерард, морщась после каждого попадания растворителя ему в глаза. Ну извините, мне не так часто приходилось отмывать автомобильную краску с людей.

- Успокойся и не дёргайся, - буркнул я, снова поливая волосы друга воняющей ацетоном водичкой.

- А если я лысым останусь? Как мне жить с этой болью? – драматизировал Джи, даже не думая о том, что с каждым его брыком я могу случайно выдрать клок его волос.

- Сидеть, я сказал, - приказным тоном снова рявкнул я, одной рукой усаживая эту истеричку на место. Я, конечно, безумно рад тому, что мы помирились, но я сейчас не выдержу и наору на этого ненормального: сначала слёзы, сопли и «помоги мне», а теперь я должен выслушивать его возмущённые вопли. Стадия вторая пошла, на третьей он будет зажирать своё «горе» печенюшками в форме коал и смотреть Дискавери.

Когда он выплеснул все свои с трудом накопленные омерзительные шуточки в лицо Лианне в школе, его тут же цапнула за задницу истерика. Вмазавшись рукой в красную вонючую жижу у себя на голове, он так истошно завопил, что все вокруг сначала охуели, а потом разбежались кто куда: по сравнению с этим воплем мандрагора нервно курит в сторонке. Я схватил этого ненормального и потащил вон из школы, к нему домой. У меня дома мама, которая обязательно бы подумала, что у нас такие ролевые игры, и начала бы мне на пороге читать морали. А ещё к тому же сегодня у меня репетитор, да-да, тот самый репетитор, который выглядит, как сын владельца гей-клуба, и если бы мы наткнулись на него, он бы опять включил психолога и насиловал бы мои мозги своими очистительными речами. Джерард брыкался и вопил что-то про нож и топорик для резки зелени, про отрубленные головы и средневековые пытки. Как я понял, вся эта прелесть мысленно уже трижды досталась Лианне.

- Ну что, я совсем красный? – в отчаянии спросил Джи, то и дело пытаясь сунуть руку в волосы и пощупать их. Не хотелось говорить ему правду: от чёрных, как смоль, блестящих волос осталась рыжеватая солома.

- Ну, сегодня у твоих волос явно был тяжёлый день, - о да, поставьте мне памятник «остряк года» и напишите обо мне книгу.

- Фрэнки, ну и что мне теперь делать? – снова начал хныкать Джерард, - носить кепочку и стыдиться собственного отражения в зеркале? Знаешь, я уже заказал книгу магии вуду, надеюсь, пока я буду заниматься приготовлением куклы к ритуалу, ты снимешь с Лианны скальп?

- Заткнись ты уже наконец, я пытаюсь что-нибудь придумать! – я плеснул на волосы Джи чистой водой, но результат всех моих двухчасовых трудов не особо впечатлял: Всё ещё была видна неприятная красноватая рыжина, я уже не говорю про следы от краски на шее. Я обессиленно рухнул на стул, который стоял рядом, и спрятал лицо в ладонях. На ум ничего не приходит. Джи, переполошившийся, как истеричная курица, начал что-то кудахтать про то, что Лианна заплатит своими волосами и я сошью Уэю парик, но я уже давно перестал воспринимать ненужные потоки словесного поноса Джи во имя своего же блага.

- Покрась меня, - внезапно сказал он, глядя на меня ошалелыми от злости и ненависти ко всему сущему глазами.

- Что? – я думал, что это ещё отголоски его «ко ко ко», но оказалось, что он серьёзно.

«Это же Уэй».

- Я хочу, чтобы от всего этого и следа не осталось.

- У тебя на голове будет пингвинье гнездо.

- Пингвины не строят гнёзд.

- А у тебя на голове построят.

- А ты опять шутишь, как я посмотрю, - саркастично хмыкнул Джи. – Давай, пошути ещё, ты так круто это делаешь.

- Джерард, я серьёзно! – я попытался снова посмотреть ему в глаза.

- Насчёт пингвинов или насчёт покраски? – сделал невинные глазки Уэй. Я бы сейчас или врезал ему, или поцеловал. Я ещё не определился.

- Я знаю, что ты опять что-то задумал. А ещё я знаю, что ты сразу меня не просветишь, потому что ты хуй.

- А тебе было бы интересно со мной якшаться, если бы я всегда всё рассказывал сразу? – улыбнулся Джи. – Сбегай за краской. У меня созрел гениальнейший план.

… Во всей этой наитупейшей супертупости был один значительный плюс: эффект неожиданности. Во всём, что творит Джи и в чём участвую я, есть какая-то своя прелесть, которую обычно называют жаждой приключений на пятую точку.

Я не знаю, какого члена я забыл в женской раздевалке и почему меня до сих пор не изнасиловали швабрами озверевшие технички. Однако я, забравшись в шкафчик Лианны, вынужденный вдыхать испарения её шмоток, должен был сделать что-то очень нехорошее. Как всегда, Джи не посвятил меня во все тонкости его сверхдебильного и сверхстрашного плана, но, собственно говоря, мне не привыкать. В конце всего этого должно было получиться что-то совсем уж эпичное, и, как всегда, являясь непосредственным участником процесса, я всё равно буду удивляться Уэю.