Министр кивнул на дворецкого. Юрась, сидящий в элегантной позе слева от Рыгора, слегка наклонил голову, когда его представили. Перед ним лежал раскрытый широкий блокнот в клеточку и сиреневый фломастер. Рыгор слышал частое и сильное дыхание Юрася, и теперь понял причину красноты его худого лица — высокая температура.

— Ты понимаешь, о чём я говорю? — спросил министр Рыгора.

— Да… — протянул Рыгор. — Но только сразу всё в голове не укладывается. Почему, например, болеет так мало народу? Неужели нравится быть одураченными?

— Если немного подумать, — по интонации министра чувствовалось, что он всё более утверждался в туповатости Рыгора, — если немного подумать, можно легко найти ответ. Во-первых, в нашем климате заболеть непросто. Сам посуди: всегда солнечно, жарко, изредка короткий тёплый дождь. Понимаешь? Во-вторых, не каждому удаётся удержать простуду, и не каждый осознаёт необходимость этого для себя, не говоря уж об общественной значимости.

— А если простужать людей насильно?

— Недурно. Но как ты себе это представляешь?

Рыгор молчал, усиленно думая, и министр вернулся к теме.

— Рыгор, давай оставим фантастические и радикальные теории на потом. Сейчас наш главный долговременный план — восстановление товарно-денежных отношений, которые позволят заинтересовать граждан в полезной трудовой деятельности. Наше общество балансирует на краю гибели, и спасение мы видим только во всеобщем систематическом труде. По нашим оценкам, сейчас в Минске около десяти тысяч жителей, из которых полезным трудом занимается не больше тысячи. В этом огромная заслуга Юрася, — министр снова посмотрел на Юрася, а Юрась снова элегантно поклонился, — который лично отладил систему снабжения в городе. Торговая сеть работает бесперебойно, как ты знаешь, и в таком режиме голод нам не грозит. Но проблем остаётся множество. И твой долг, Рыгор, помочь своему народу. Возможность помочь всему народу — это счастье для человека, редкая удача. И она выпала тебе! О своих мелких желаниях забудь, — министр указал глазами на лом, торчащий из-за спины Рыгора. — Мы обеспечим тебя всем необходимым.

— Да, конечно, я готов! — растерянно и сбивчиво заговорил Рыгор, проникнувшись словами министра. — Вы не подумайте, что я!.. Если б я сразу знал, что всё так, как вы говорите… Но теперь я всё готов сделать! Я хоть сейчас начну, только скажите, с чего начать!

— Молодец, Рыгор! Я не сомневался в тебе. Я сразу увидел, что ты наш человек, — сказал министр ласково и улыбнулся, что придало его лицу хищное выражение.

Он встал и протянул Рыгору руку через стол. Рыгор ответно встал и энергично её пожал. Они снова сели, и министр обратился к Юрасю:

— Что у нас на сегодняшний день самое важное?

— Связь, — без раздумий сказал Юрась, глядя на Рыгора. Голос его, впервые прозвучавший, был резкий и отчётливый. — Сообщение посредством почты слишком медленно. Необходимо снова наладить телефонную связь. Она никогда не была полноценной, но несколько месяцев назад исчезла напрочь, если вы в курсе. Без неё чрезвычайно тяжело.

— Понимаешь? — министр повернулся к Рыгору. — Это и будет твоим первым заданием. Разумеется, никто не требует от тебя самостоятельной починки неисправностей, но ты должен найти специалистов и привлечь их к работам. Если понадобятся средства привлечения, обращайся ко мне.

— Слушайте! Я же знаю человека, который уволился с телефонной станции! Пилип! Всё сходится: полгода назад он оттуда ушёл, а связь пропала месяца три назад. Наверное, что-то сломалось, а починить некому, — Рыгор говорил взволнованно, блестя глазами.

— Прекрасно! Вот и займись прямо завтра, — сказал министр. — Продумай, чем его можно мотивировать, чтобы он вернулся на телефонную станцию, и действуй. Людей всегда можно чем-то заинтересовать.

Воспользовавшись тем, что разговор пришёл к логическому завершению, и не желая ждать начала следующей темы, глава предпринимателей Юрась встал и попрощался:

— Алесь Михасевич, если я больше не нужен, то позвольте откланяться. Рад был знакомству, Рыгор, — Юрась наклонил голову в сторону Рыгора.

— До завтра, — кивнул ему министр.

«Алесь Михасевич? Вот так имечко для министра», — Рыгору почему-то стало смешно. Когда Юрась вышел, министр высморкался в свой клетчатый платок и сказал уже другим, менее официальным тоном, кивнув в сторону двери:

— Умнейший мужик! И твёрд, как камень. Ты его ещё узнаешь и оценишь. Ну, Рыгор, давай выпьем за знакомство?

— Конечно, — ответил Рыгор, хотя для него было неожиданностью, что с министром можно пить за знакомство.

— Но сначала процедуры!

Министр подмигнул Рыгору и прошёл в угол зала, к небольшой двери. За дверью оказался туалет с голубоватым унитазом и умывальной раковиной. Рыгору с удивлением смотрел, как министр снял с себя простыню и бросил её на пол, выставив на обозрение огромный тугой живот и просторные белые трусы. Открыв воду из крана, он взял с полки другую простыню, видимо свежую, и принялся мочить её в раковине. Затем он отжал лишнюю воду над унитазом и накинул простыню на голые плечи, опять превратившись в древнего грека. Заворачиваясь в свою тогу поплотнее, ёжась и кряхтя, он вышел из туалета и пояснил:

— Вот так я и остаюсь при простуде, как видишь. Проверенный способ. Выздоравливать нельзя, иначе все труды насмарку пойдут. Открой-ка дверь в коридор, пусть сквознячок подует, — попросил он Рыгора.

Пока Рыгор открывал дверь и приставлял её стулом, чтобы не затворялась, министр достал откуда-то бутылку коньяку и две рюмки из жёлтого стекла. Рыгор, вернувшись к столу, предупредил, что не любит коньяк и достал из сумки своё пиво. Министр пожал плечами и аккуратно наполнил одну из рюмок. Прежде чем пить, он с осторожным видом понюхал налитое, как будто в бутылке мог оказаться не коньяк, а что угодно другое. Удовольствовавшись запахом, он, исподлобья взглянув Рыгору в глаза, приподнял рюмку и залпом выпил. «Разве коньяк пьют залпом? Впрочем, ему виднее, он же официальное лицо», — Рыгор синхронно отпил значительный глоток пива и спросил, нет ли чего закусить. Впервые ему удалось удивить министра и даже почти поставить его в тупик: министр посидел минуту, соображая, потом подошёл к незаметному стенному шкафу-бару и раскрыл его. Передвигая бутылки внутри бара, он вскоре нашёл в глубине полупрозрачную тарелочку с конфетами и поставил её перед Рыгором. Рыгор тут же отправил одну из конфет в рот (она оказалась шоколадной с прослойками вафли) и, разглаживая фантик, сказал, заранее посмеиваясь:

— Слушайте анекдот, как раз в тему! Как-то раз заметил царь, что народ его спивается, и объявил сухой закон. На следующее утро входит к нему министр здравоохранения и говорит — имею нужду в водке, Ваше Величество! для дезинфекции! Царь спрашивает — сколько? Сто граммов в неделю на каждого больного! Выдать. После него заходит министр обороны и говорит — имею нужду в водке, Ваше Величество! для повышения боевого духа! Царь спрашивает — сколько? Сто граммов перед атакой и сто граммов после атаки на каждого солдата! Выдать. После него заходит министр культуры и говорит — имею нужду в водке, Ваше Величество! для вдохновения! Царь спрашивает — сколько? Сто граммов перед обедом, сто граммов после обеда и бутылку на ужин на каждого поэта! уж очень рифмы сложные, Ваше Величество!

Министр, даже не улыбнувшись, помолчал и спросил:

— И что? Выдал?

— Выдал, само собой. Как без поэтов в государстве.

— Правильно. Я бы тоже выдал. Но ты, Рыгор, вместо плоских анекдотов лучше делом занимайся. Ветер в голове нам не нужен. Смотри вокруг и замечай, что происходит. И делай выводы. На напитки, например, ты внимание обратил? Кто что пьёт? Не обратил? Тогда вспомни, пил ли ты хоть раз что-то кроме пива.

Рыгор, нахмурившись, соображал.

— Молчишь? Так я тебе скажу: не пил. Потому что у каждого человека есть свой напиток, который он только и пьёт. Но в обычной жизни этого не замечаешь, как и всего прочего, — министр проглотил ещё одну рюмку и продолжал, — Очень много странного вокруг, но я предпочитаю не вникать. Меня волнует только то, что имеет отношение к реальному миру, реальной жизни и реальной пользе для людей. Помни, Рыгор: жить можно, и жизнь хороша. И помни: от нас зависит, как мы живём. Если мы чего-то лишены, то нам многое дано взамен.