— Спасибо, братишка, но не могу. И за пиво тоже спасибо. Мне пора идти.

Рыгор сделал шаг к двери, задерживаться здесь не хотелось. Он был разочарован квартирой, а парни внушали ему тревогу.

— Погоди, — из комнаты появился Казик с компакт-диском в руке. — Останься ещё ненадолго. Я вижу, что ты несчастлив! Мы можем тебе помочь. Да постой же! Возьми хотя бы диск в подарок, отличная музыка! Дома послушаешь.

Как раз в этот момент на Рыгора навалился кашель, и он счёл это поводом не утруждать себя вежливостями. Он сунул диск в карман, сам открыл замок, вышел на площадку и, махнув рукой друзьям, захлопнул дверь. «Придурки», — думал он, сбегая вниз по лестнице.

Остаток недели Рыгор провёл в поисках подходящего жилья. Он обзавёлся стальным ломом с изогнутым и раздвоённым концом, которым было легко и приятно вскрывать запертые подъезды и двери. Чтобы носить лом, не занимая рук, Рыгор привязал к нему кожаный ремешок от старого фотоаппарата, найденного в одной из квартир, и забрасывал его за плечо, как охотничье ружьё или лук. Рыгор забирался в приглянувшийся ему дом и обследовал несколько случайных квартир, отдавая предпочтение вторым этажам. Первый этаж казался ему недостойно низким, а выше второго подниматься не было сил. Впрочем, простуда понемногу отступала, он кашлял всё слабее и слабее.

Больше всего ему приглянулась квартира в одном из домов на улице Захарова, неподалёку от площади Победы. Во-первых, его порадовало соседство дома с хлебным магазином, в котором, как он знал, можно было всегда купить свежайшие пирожные, торты или на худой конец горячий хлеб, как чёрный, так и белый. Во-вторых, в доме была вода. В-третьих, помещавшийся в прихожей огромный двухдверный холодильник «Атлант» содержал удивительное количество алкоголя: бутылок было так много, что они не стояли, а лежали штабелями. С улыбкой ребёнка, попавшего в магазин игрушек, Рыгор бережно вынимал и рассматривал бутылки одну за другой. Составитель алкогольного запаса явно предпочитал сухое красное вино всем прочим напиткам: Мерло, Каберне Совиньон, Шираз, Бастардо, Пино Нуар, Сэнсо, Верментино — в конце концов Рыгор, ничего не понимающий в вине, решил не продолжать. Он бегло просмотрел другие полки в поисках пива, но пива было немного и тоже сплошь незнакомые названия. Крепкие напитки не котировались: пару бутылок водки, одна-единственная текила и маленький флакон абсента, на котором был изображён человек с перевязанной бинтом головой. На самой верхней полке помещалась разносортица — вермуты, красные портвейны и ликёры. После некоторых колебаний Рыгор предоставил себя вкусам хозяина и взял одну из бутылок пива наугад, с монахом на этикетке.

В воскресенье вечером, плотно поужинав эклерами и вишневым бисквитом, забросив за плечо лом и небольшую сумку с походным провиантом, Рыгор вышел прогуляться по проспекту. Настроение у него было не самое лучшее, затянувшееся одиночество угнетало его. Рыгор перебирал в уме всех знакомых, к кому можно было бы зайти в гости, но никто не подходил — после разговора с татой ему казалось, что он не сможет молчать о волнующих его темах, и встреча обязательно кончится плачевно. Оставались только тата, счастливая пара друзей-придурков и Лявон, но ни о ком из них он не мог думать без раздражения.

Поднявшись к Дому офицеров, Рыгор свернул налево, прошёл мимо памятника с танком и остановился напротив здания Резиденции президента, разглядывая его. «Почему бы и нет?» — мелькнула неожиданная мысль, от которой он даже заробел. Присев на чугунную ограду, он откупорил одну из бутылок «Сябра», предусмотрительно захваченных с собой, и выпил её от волнения сразу всю, даже забыв о пакете копчёного сыра. «Отчего бы мне не пожить в резиденции? — подумал он теперь смело, — Наверняка она пустует, покрывается пылью, и никто её не проветривает». Рыгор отнёс бутылку в мусорку на краю ограды и направился ко входу в резиденцию.

Обе высокие двери, как он и ожидал, оказались заперты. Рыгор с удовольствием потянулся, подняв вверх согнутые в локтях руки, и собрался уже снять с плеча лом, как вдруг услышал окрик:

— Эй, ты!

Голос исходил сверху, неторопливый и уверенный. Рыгор отступил на несколько шагов и поднял голову. В окне третьего этажа он увидел мужчину в белом, опирающегося обеими руками на подоконник.

— Что ты там делаешь? Совсем страх потерял? — помедлив, сказал мужчина.

Это было неожиданно, и Рыгор замешкался, выбирая между ответами «Извините, я, кажется, не туда попал» и «Вот сейчас поднимусь и покажу тебе, что такое страх». Он прокашлялся, склоняясь ко второму ответу, но мужчина опередил его:

— Простудился? Понятно. Как тебя зовут?

— Рыгор.

— Подожди, сейчас тебе откроют.

Мужчина исчез. В его властном голосе не было угрозы, и Рыгор, подумав было скрыться в парке, подальше от возможных неприятностей, остановил себя. У него появилась надежда, что сейчас, возможно, он наконец получит какие-то объяснения.

Минут пять через дверь отворилась, и показался высокий худой человек лет сорока в тёмно-сером костюме, с серьёзным выражением на лице цвета красного кирпича. Не выходя наружу, он придержал дверь и молча сделал приглашающий жест рукой. Когда Рыгор прошёл внутрь, человек так же молча двинулся вглубь вестибюля, и Рыгор последовал за ним. Походка у него была чуть усталая, но худую спину он держал ровно, как флаг. «Телохранитель? Адъютант? Дворецкий?» — предполагал Рыгор, поднимаясь за ним по лестнице с ковром. На третьем этаже, сразу за поворотом, строгий проводник постучал в тёмную дверь с золотистой табличкой «Министр» и, не дожидаясь ответа, вошёл.

Рыгор тоже вошёл и оказался в довольно большом зале с длинным столом для совещаний и стульями вокруг. У окна стоял тот самый мужчина, который заговорил с ним сверху. К большому удивлению Рыгора, мужчина был завёрнут в белую простыню, что делало его похожим на древнего грека. Но когда он повернулся к вошедшим, стало понятно, что это несомненный министр — высокий, осанистый, с толстым лицом, маленькими, жёстко смотрящими глазками и большим животом. Тяжёлым шагом министр подошёл к Рыгору, протянул ему руку и заговорил, не представляясь:

— Рад новому лицу! Нас мало, и каждый из нас ценен. Как давно ты простужен?

Рыгор пожал руку и кашлянул от смущения, опустив глаза на босые ноги министра.

— С неделю.

— Разобрался уже, что к чему? Молодец, — речь его была чёткая и быстрая, с умелым сочетанием командных и в то же время доверительных интонаций, что одновременно и располагало слушателя к нему, и ставило в подчинённое положение. — Теперь для тебя главное — поддерживать в себе болезнь. Не забывай об этом. Поменьше солнца, побольше сквозняков и так далее. Ты кто по профессии?

— Автослесарь. Но минутку, зачем мне поддерживать болезнь?

Рыгор недоумённо смотрел на министра. Тот слегка улыбнулся и сделал короткую паузу, как бы поставив на заметку скромные умственные способности Рыгора.

— Заметил, что людей в городе мало? Конечно заметил, раз с ломом расхаживаешь. Заметил, что женщин нет? Что нет детей? Что нет машин на дорогах? Что денег нет? — на каждый из этих вопросов Рыгор утвердительно кивал, а услышав о деньгах, широко раскрыл глаза на министра. — Да! И всё это ты понял только благодаря простуде. Если выздоровеешь, снова забудешь.

Министр рассматривал лицо Рыгора, ожидая реакции. Рыгор отвёл взгляд и медленно покачал головой:

— Вот какая штука! А я сам и не додумался.

Министру явно понравилось, что Рыгор признал свою ограниченность. Он сел за стол, ладонью пригласил сесть напротив себя Рыгора и дворецкого, и, как бы подтверждая свой тезис о простуде, со вкусом чихнул. Промакнув нос платочком в клетку, он продолжил.

— Так вот, Рыгор. Народ ничего не понимает и разбредается, кто в лес, кто по дрова. Например, ты — автослесарь? И чем ты занимался до простуды? Бездельничал! Не мог же ты ремонтировать несуществующие автомобили. Бездельничал, как и все, за редким исключением. Бездельничаете и не видите, что находитесь перед пропастью. Понимаешь меня теперь? Поддерживать жизнедеятельность и функциональность социума в таких условиях невероятно трудно. Народ живёт иллюзорной жизнью, с этим ничего поделать мы пока не можем. Если бы ты знал, каких усилий стоит хотя бы сохранение работоспособности электросетей и водоснабжения! Вот Юрась не даст соврать. Юрась — глава предпринимателей.