Визенталь очень воодушевился: ведь книга могла привести к поимке Рошмана. О Рошмане он впервые услышал в 1946 году. Именно в тот год Орсон Уэллс снял фильм «Чужестранец», ставший своего рода «матрицей», на основе которой впоследствии штамповались произведения, рассказывавшие о разоблачении скрывавшихся от закона нацистских преступников. Наряду с другими книгами и фильмами, «Досье “ОДЕССА”» тоже внесло свой вклад в превращение Холокоста в элемент поп-культуры.

Уроженец австрийского города Граца, Рошман являлся вторым комендантом Рижского гетто и, по подсчетам Визенталя, был виновен в смерти тридцати пяти тысяч человек. После войны он вернулся в Грац, и его арестовали по подозрению к принадлежности к неонацистской организации. В то время Грац находился под контролем англичан. Визенталь сообщил об аресте американцам, и те попросили выдать Рошмана им. Англичане посадили Рошмана на поезд, чтобы отвезти в Дахау, где в то время американцы судили нацистских преступников, но по дороге он попросился в туалет и сбежал через окно.

По утверждению Визенталя, до Аргентины Рошману помогла добраться «ОДЕССА». Она тайно переправила его в Италию, а там ему помог епископ Алоис Гудал. Хранящаяся в архиве Визенталя папка Рошмана показывает, что время от времени он получал о нем свежую информацию, но в течение тридцати лет, предшествовавших приходу Форсайта, в отчетах о деятельности Центра документации ни разу о Рошмане не упоминал. Однако если верить Форсайту, Визенталь утверждал, что Рошман числился в списке пятидесяти главных разыскиваемых им преступников.

Форсайт был младше Визенталя на тридцать лет и вскоре после их знакомства приобрел гораздо большую известность. Его книга «День шакала» стала всемирным бестселлером, а поставленный по ней фильм выдвинули на премию «Оскар».

Работая над сюжетом книги «Досье “ОДЕССА”», Визенталь и Форсайт часто встречались и переписывались – как по-английски, так и по-немецки. Форсайт называл Визенталя «Саймон» и подписывался «Фредди», а Визенталь обращался к нему «дорогой друг». Чтобы помочь Форсайту, он буквально «встал на уши»: снабдил его большим количеством материалов, связал его с сотрудниками архива немецкой газеты «Бильд», устроил ему встречу с несколькими уцелевшими евреями Риги – и в конце концов каждый из них даже начал перенимать профессиональные навыки другого. Форсайт стал пробовать свои силы как детектив-любитель, а Визенталь пытался корректировать сюжет книги Форсайта.

«Недавно мы получили информацию, показавшуюся нам довольно странной», – писал Визенталь Форсайту через несколько месяцев после их знакомства. По его словам, американский студент по фамилии Труитт получил предложение передать письмо из Испании в Лондон, за что ему было обещано 800 долларов. Визенталь полагал, что письмо было частью переписки скрывавшихся от наказания немцев, и послал его копию Форсайту – то ли чтобы его позабавить, то ли чтобы использовать его способности и связи, подобно тому, как он использовал для продвижения своих расследований других журналистов. На письме значился лондонский адрес. Визенталь взял с Форсайта клятву хранить это дело в строгой тайне, дабы не подвергать жизнь Труитта опасности.

Форсайт погрузился в эту историю с большим энтузиазмом. «Достаточно увлекательно, но много загадок и неразрешимых вопросов», – писал он Визенталю уже через три дня. Почему, недоумевал он, Труитт сообщил об этом Визенталю лишь через десять месяцев после того, как ему предложили передать письмо? В письме упоминались имена нескольких людей, и в воображении Визенталя и Форсайта они превратились в героев некоего таинственного приключения. Кто-то послал Труитта в Италию и Грецию. Кто бы это мог быть? – задавался вопросом Форсайт. Некий «Алекс»? Или, может быть, члены семьи Шульман, тоже упоминавшиеся в письме? Кто они? – гадал Форсайт. Какая между ними связь? Знает ли Алекс о Шульманах и знают ли они об Алексе? В голове у него словно сплеталась интрига нового триллера. Однако пересланное ему Визенталем письмо распалило его воображение именно тем, что речь в нем шла о вещах не выдуманных, а реальных. Пусть, писал Форсайт Визенталю, Труитт передаст и другие письма, вскроет их и снимет копии. Только пусть сделает это осторожно, не оставив на бумаге следов. Однако сначала с ним надо установить связь, причем не подвергая его опасности.

В одном из их писем почему-то упоминается имя известного британского лорда Бошампа; Форсайт сообщает Визенталю, что такой лорд существует и что в правительстве Чемберлена он занимал должность секретаря военного министра.

Через какое-то время Труитта занесло в Бамако, столицу Мали, и Форсайт, как выяснилось, тоже там бывал. Это, писал он Визенталю, крошечный город, столица малонаселенной страны, где живут очень религиозные мусульманские племена, и встретиться там с Труиттом, не привлекая к себе внимания, нельзя, однако его можно привезти на самолете в Париж.

Затем ему пришла в голову другая идея: он написал предназначенное для Труитта письмо. Оно было написано на американском сленге, и в нем Труитту передавался привет от «дяди Саймона», просившего с ним связаться. Форсайт послал это письмо Визенталю и проинструктировал его, что делать: если, писал он, ты решишь послать его Труитту, положи его в белый конверт, надпиши на нем адрес Труитта, но марку не наклеивай, а положи этот конверт в другой и отправь его на такой-то адрес в Лондоне. Там на внутренний конверт наклеят марку, и дело будет выглядеть так, словно письмо «дяди Саймона» отправлено из Лондона. Сам Форсайт обещал тем временем следить за лондонским домом Труитта.

Визенталь сделал все, как велел Форсайт, но написал, что Труитт сейчас уже находится в США. Как он об этом узнал, неизвестно. Письмо Труитта, писал он, как бы извиняясь, довольное туманное, но иногда стоит проверять даже те следы, которые на первый взгляд кажутся незначательными или не заслуживающими доверия – ведь даже самые невероятные ситуации могут привести к обнаружению очень интересных фактов, и чем кончится дело, заранее никогда не известно.

Действие романа Форсайта «Досье “ОДЕССА”» начинается в день, который помнят все: 22 ноября 1963 года, когда был убит Кеннеди. Западногерманский журналист Петер Миллер получает в подарок от одного из своих друзей в полиции дневник выжившего во время Холокоста жителя Гамбурга Соломона Таубера. Как-то раз на одной из улиц города Таубер видит Эдуарда Рошмана, но решает, что ему никто не поверит, и кончает с собой. В дневнике он рассказывает о своей жизни в Риге и преступлениях Рошмана. Помимо всего прочего, Миллер узнает из дневника, что Рошман убил немецкого армейского офицера.

Хотя Миллер и ищет Рошмана с помощью группы еврейских мстителей, погоня за нацистскими преступниками изображается в книге не как миссия еврейская, а как миссия, которую молодое поколение ФРГ берет на себя. Миллер преследует Рошмана не только потому, что тот убивал евреев, но в значительной степени в качестве представителя поколения «новых левых», которое хочет очиститься от нацизма, а также потому, что Рошман убил немецкого армейского офицера. Позже выясняется, что этот офицер – отец Миллера.

Прежде чем отправиться на поиски Рошмана, Миллер едет посоветоваться с Визенталем. Он занимается сексом с девушкой, просит ее выйти за него замуж и отправляется ловить Рошмана, но тому удается сбежать в Аргентину. Сюжет осложняется еще больше, когда члены организации «ОДЕССА» замышляют вооружить Египет биологическим оружием, чтобы тот смог уничтожить Израиль, и почему-то взрывают желтый «ягуар» журналиста. В конце появляется агент Моссада Ури Бен-Шауль. Он забирает дневник Таубера, привозит его в Иерусалим, в «Яд-Вашем», произносит там в память о Таубере поминальную молитву и погибает в Шестидневной войне. Его друзья-десантники находятся в это время на пути к Стене Плача.

Визенталю очень хотелось участвовать в разработке сюжета. «Я, – писал он Форсайту, – снова об этом думал и пришел к выводу, что Миллер не может взять дневник на встречу с Рошманом, ибо в таком случае дневник будет уничтожен. Чтобы решить эту проблему, мы можем использовать следующий трюк: пусть Миллер вырвет из дневника одну страницу, которая его особенно впечатляет, отксерокопирует ее и будет все время носить с собой. Читатель не будет знать, почему Миллер это делает, но предположит, что эта страница имеет какое-то особое значение. Когда Миллер придет к Рошману, он заставит его прочесть эту страницу вслух, и таким образом читатель узнает, о чем идет речь».