Визенталь попытался его по-отечески ободрить. «Когда вы начнете работать в отделе и там узнают, что я ваш друг, уверен, что никаких проблем у вас на работе не будет», – заверил он Розенбаума.
Розенбаум проработал в ООР около трех лет. В 1985 году он стал юридическим советником Всемирного еврейского конгресса.
Свое влияние и престиж Всемирный еврейский конгресс (ВЕК) приобрел главным образом в период, когда его президентом был Нахум Гольдман, руководивший этой организацией очень грамотно в течение более тридцати лет. Эдгар Бронфман, который был президентом ВЕК в 80-е годы, тоже вел себя так, словно выступал от имени всего еврейского народа, и в период его правления многие мировые лидеры продолжали относиться к ВЕК с пиететом. На самом же деле ВЕК представлял собой сеть организаций, многие из которых существовали только на бумаге, а его авторитет в значительной степени базировался на мифе о еврейском мировом господстве. Тем не менее, как и миф, который соткал вокруг себя Визенталь, миф о Всемирном еврейском конгрессе тоже оказался эффективным. Бронфман, канадский миллиардер, возглавлявший фирму по производству виски, вел себя как глава крупной державы. Он летал из одной столицы в другую на личном самолете, и его повсюду принимали главы государств. «Мы заинтересованы в том, чтобы люди думали, что мы сильны», – сказал он однажды и добавил, что чем больше укрепляется его собственный авторитет, тем сильнее становится ВЕК.
Гольдман тоже умел вести себя с мировыми лидерами так, словно был еврейским царем, но люди, стоявшие во главе ВЕК в 80-е годы, принадлежали уже к новому поколению американских евреев. Они выросли на рассказах родителей о преследованиях евреев в Европе, и их девизом были слова: «Это не должно повториться». Они знали, что во время Холокоста американские евреи не сделали всего, что могли, чтобы спасти своих европейских собратьев, и им было стыдно за проявленную тогда еврейскими лидерами мягкотелость и малодушие. Они были воинственны, высокомерны, тщеславны, по-юношески бунтарски настроены и в январе 1986 года объявили войну Курту Вальдхайму, который в это время баллотировался на пост президента Австрии от Консервативной партии.
Позднее Розенбаум вспоминал, что все началось в иерусалимском отеле «Хилтон», где проходила конференция ВЕК. Генеральный секретарь организации Исраэль Зингер подошел к нему и безо всяких предисловий объявил, что посылает его в Вену. «В Вену? – переспросил Розенбаум. – Зачем?». – «Это связано с Куртом Вальдхаймом», – ответил Зингер, понизив голос, а затем – уже почти шепотом – спросил, знает ли Розенбаум, кто такой Леон Цельман. Розенбаум не знал.
Цельман, бывший узник Освенцима, после войны поселился в Вене, писал статьи для еврейских газет и возглавлял организацию «Джуиш-велкам-сервис», занимавшуюся укреплением отношений между евреями и австрийцами и развитием связей между Австрией и Израилем. Как и многие другие руководители венской еврейской общины, он поддерживал тесные отношения с Социал-демократической партией и был известен как давний – еще со времен лагерей для перемещенных лиц в Линце – противник Визенталя. Кто-то из социал-демократов попросил Цельмана довести до сведения руководства ВЕК секретную информацию, согласно которой Вальдхайм скрывал свое нацистское прошлое. Политические противники Вальдхайма рассчитывали, и вполне справедливо, что публикация этой информации в Нью-Йорке вызовет гораздо больший резонанс.
Зингер послал Розенбаума в Вену, чтобы эти обвинения проверить, и в течение нескольких последующих месяцев, пока в мире бушевал скандал и против Вальдхайма велась война, напоминавшая войну «детей света» с «детьми тьмы», Розенбаум за кулисами происходивших событий работал над тем, чтобы доказать, что Вальдхайм был военным преступником, а затем попытался уничтожить Визенталя.
Во время присоединения Австрии к нацистской Германии Вальдхайму было примерно двадцать лет. Он происходил из католической семьи, которая нацизм не поддерживала. Тем, кто интересовался его прошлым, он всегда говорил, что был призван в немецкую армию и стал офицером, но в 1941 году, просле ранения, вернулся в Вену и поступил в университет.
С Визенталем он был в прекрасных отношениях. Когда в конце 60-х годов польское посольство в Вене стало распространять материалы, где Визенталь обвинялся в сотрудничестве с нацистами, Вальдхайм, бывший тогда министром иностранных дел, пообещал этим заняться. Визенталь просидел у него целый час и доложил об этом израильскому послу. Есть, разумеется, некоторая доля иронии в том, что Вальдхайм (чье прошлое было тогда еще окутано тайной) взялся помогать восстановить доброе имя не кому-нибудь, а именно Визенталю, но в любом случае Визенталь был ему за это признателен и считал его человеком порядочным. Примерно через год после этого, в 1971 году, Вальдхайм попытался стать президентом Австрии, и Визенталь, всегда партии Вальдхайма симпатизировавший, его кандидатуру поддержал. Однако Вальдхайм потерпел поражение. Тем не менее вскоре после этого его выдвинули на пост Генерального секретаря ООН, и, естественно, появились люди, заинтересовавшиеся его прошлым.
В декабре 1971 года Визенталь получил письмо от американской антидиффамационной лиги «Бней-брит», которая хотела знать, чем новый генсек ООН занимался во время войны. Визенталь немедленно ответил, что все в порядке и причин для беспокойства нет: компрометирующая информация отстутствует. Более того, по его словам, этим вопросом в Австрии уже интересовались, ибо ходили всякие слухи, но проверка слухов показала, что это всего лишь сплетни, распространявшиеся политическими противниками Вальдхайма. «Я, – добавил Визенталь свою личную рекомендацию, – знаю мистера Курта Вальдхайма очень хорошо, и во время моих контактов с ним он всегда производил на меня наилучшее впечатление».
В плане его личных взаимоотношений с Вальдхаймом это было верно, но к версии Вальдхайма он (проверявший до того прошлое многих других политиков) отнесся в данном случае некритически. Он вполне мог бы сделать то, что сделал несколькими годами спустя, а именно раздобыть копию личного дела Вальдхайма периода его службы в армии, однако посчитал это ненужным и поверил Вальдхайму на слово. Впрочем, в этом отношении он был не одинок. Судя по всему, о прошлом Вальдхайма не знал тогда никто вообще – ни Советский Союз, ни США, ни Израиль, ни ВЕК. Позднее, правда, высказывалось предположение, что кто-то пытался Вальдхайма шантажировать, но подтверждений этому нет. Документы, свидетельствующие, что он лгал, могли быть найдены намного раньше, но, по-видимому, как и в случае с Эйхманом и некоторыми другими нацистскими преступниками, о его прошлом знали только картонные папки, где соответствующие бумаги хранились. Причина же, по которой эти папки никто раньше не открывал, была, судя по всему, простой: никому не было до них дела. Официальная биография Вальдхайма вполне всех устраивала. По крайней мере, до 1979 года.
В 70-е годы ООН стала относиться к Израилю очень враждебно, и Вальдхайм имел к этому самое непосредственное отношение. В 1974 году он позволил Ясиру Арафату выступить на Генеральной Ассамблее ООН с пистолетом за поясом; в 1975 году Ассамблея приравняла сионизм к расизму; в 1976 году Вальдхайм осудил Израиль за операцию военно-воздушных сил, в ходе которой были освобождены пассажиры самолета «Эр Франс», взятые в заложники и содержавшиеся в аэропорту угандийского города Энтеббе; а во время посещения «шатра памяти» в мемориале «Яд-Вашем» Вальдхайм отказался надеть кипу, несмотря на то что это место приравнивается по своему статусу к кладбищу, так как под его полом захоронен прах жертв Холокоста, включая несколько урн, привезенных в Израиль Визенталем.
В 1979 году Визенталь приехал в «Яд-Вашем», в гости к своим друзьям, и разговор зашел о Вальдхайме и его негативном отношении к Израилю. Кто-то из присутствовавших предложил проверить его прошлое заново. Вернувшись в Вену, Визенталь связался с западногерманским издателем Акселем Шпрингером и попросил его помочь произвести проверку: он считал, что Шпрингеру удастся раздобыть необходимую информацию быстрее, чему ему самому. И действительно, уже через несколько дней на столе у Визенталя лежали соответствующие документы.
