Морозов ещё раз попробовал усмехнуться уголком рта:

— В этом — грешен. Но для тебя же и старался. Если б ты от них тогда не сбежал, то всё бы по–другому могло повернуться…

— В каком смысле? — напрягся Гоша.

— Им я приказал просто изолировать тебя на время. Они и обращались с тобой как с хрустальной вазой, так что не считай себя Джеймсом Бондом…

— Да какой из меня Джеймс Бонд! В лучшем случае… Может, сестру позвать? — в горле Морозова что–то захрипело, в груди забулькало, а на лбу выступили бисеринки пота. Но железный Монстр отрицательно покачал головой.

Отдышавшись, Морозов попробовал ещё что–то сказать, но губы его уже не слушались. Правда, глаза в упор смотрели на Гошу, словно говорили: продолжай.

Гоша продолжил:

— А с Зерой… Это могло быть хорошо спланированное убийство? Убить хотели меня?

Глаза Морозова дважды ответили: да.

— В вашем ведомстве были специалисты по такого рода «несчастным случаям»?

Глаза Морозова подтвердили.

— А кто мог быть заказчиком?

Морозов никак не прореагировал. То ли не знал ответа, то ли не мог сказать, то ли не хотел. И всё–таки, он ещё раз разжал губы и едва слышно произнёс:

— Ищи по… цепочке… Полковник… Ка… Кащ…

— Кто? — не сдержался и почти выкрикнул Гоша.

Хрип в горле Морозова перешёл почти в свист. Желтые зигзаги на мониторах превратились в сплошную линию.

— Сестра! Врача! — Гоша бросился к двери. На пороге показалась сестра со шприцем в руках. Из–за её плеча выглядывал Пичугин.

— Всё, уходите! — приказала сестра.

Оглядываясь, Гоша вышел в коридор.

Похоже, первый раз в жизни Монстр Иванович готов был выдать постороннему служебную тайну. И какой–то секретный конторский бог… или чёрт его уберёг. Почти.

Полковник Кащ… Кащенко? Кащин? Кашин? Гадать можно было до бесконечности. Но это всё же было уже кое–что.

При всём своём уважении к тяжёлой, почти непосильной работе эстрадных звёзд, Нюша не могла бы заставить себя высидеть на концерте даже одно отделение. Поэтому к киноконцертному залу «Россия» она подъехала, когда первая половина очередного «сборника» уже заканчивалось. Завершали его известные певцы, «сиамские» супруги Маня и Ваня. Они, и только они были нужны Нюше. Она решила захватить супругов после выступления, на подступах в гримуборную.

Она нагло оставила машину на служебной стоянке, приветливо помахав на въезде рукой вместо пропуска. Служитель беспрекословно пропустил запаздывающую артистку. А в том, что Нюша именно артистка сомнений не возникло. Яркая боевая раскраска в умопомрачительных лиловых тонах, вздыбленные волосы со вколотой в них гирляндой роз, сиреневое, в блёстках платье — кто ещё мог себе позволить такой прикид? Только звезда, пусть и не слишком пока известная.

Охранник служебного входа тоже не потребовал пропуска, лишь буркнул недовольно:

— Опаздываете, барышня.

— Я во втором отделении выступаю, — Нюша величественно прошествовала мимо, даже не удостоив его взглядом.

На втором этаже, где располагались гримуборные, она с независимым видом закурила длинную чёрную сигареллу. Типа, стою, отдыхаю, аккумулирую вдохновение. Мимо проносились, шурша юбками девочки из подтанцовок, прошаркал усталый пожилой комик, краем глаза заинтересованно глянув на Нюшу. Наконец, появились и вспотевшие «сиамцы» с шуршащими целлофаном букетами. Огромная дородная Маня и щуплый невысокий Ваня беззлобно переругивались, спуская пары после выступления.

Нюша обернулась и, картинно раскинув руки, воскликнула:

— Мурат! Венера! Какая встреча! Поздравляю! Прекрасное выступление!

Мурат — Ваня узнал её сразу — он не забывал ни одной красивой девушки, с которыми когда–либо виделся. Очевидно, Маня — Венера держала его в таких ежовых рукавицах, что ему только и оставалось коллекционировать красавиц в уме.

— Анечка! Писатель, точно? Встречались у Тухачевских? — моментально определил он.

— Я была вместе с Иннокентием, Ивановым — Растрелли, — сочла необходимым уточнить Нюша. Уж больно подозрительно на неё смотрела ревнивая Венера.

— Ах, с Кешей! — теперь уже и Маня — Венера расплылась в улыбке. — Анна, идёмте к нам в гримёрку, поболтаем. Где Кеша? Сто лет его не видно, — щебетала монументальная Венера, увлекая за собой Нюшу.

— Кеша сейчас в Турции, бархатный сезон ведь, — объяснила Нюша уже в гримёрке.

Мурат достал початую бутылку «Реме Мартина» и разлил коньяк в пластмассовые стаканчики.

— Неужели отдыхает? — удивилась Венера.

— Что вы, Венера, на гастролях, конечно. По–моему, он никогда не отдыхает, — вздохнула Нюша.

— Ну, за трудную кочевую жизнь и лучших ее представителей! — Мурат раздал всем по стаканчику и нелогично, но галантно добавил: — За вас и вашу красоту, Анечка!

Коньяк был приятным, хотя немного отдавал пластиком. Нюша отпила немного и как бы спохватилась:

— Ах да, ребята, спасибо вам за няню!

— Какую няню? — удивилась Венера.

— Ну, которую вы Кеше сосватали. Гувернантку вашего сына. Сколько ему сейчас? — Нюша состроила умильную гримаску.

Маня и Ваня переглянулись.

— А у нас вообще детей нет, только три собаки, той–терьеры, — признался Мурат.

— Послушай, Мур, так это, наверное, про твою Инку! — догадалась Венера и гулко захохотала, колыхаясь могучей грудью. И Мурат подхватил смех — задребезжал тенорком.

Нюша с недоумением смотрела на «сиамских супругов». Что за приколы?

— Анечка, не обижайся, — сквозь смех выговорила Венера. — Смешинка в рот попала.

— Это мы так напряжение после выступления снимаем, — объяснил Мурат, отсмеявшись и вытирая тыльной стороной ладони выступившие от смеха слёзы. Грим его размазался, отчего он стал похож на неумытого школьника. Похоже, он был младше своей жены лет этак на десять минимум.

— Так ты про Инессу говоришь? — уточнила Венера.

— Да, про Инессу Игнатьевну, — Нюша незаметно вздохнула. Трудно с этими артистами!

— Так это Мурата сестра двоюродная, — объяснила Венера.

— Троюродная, — поправил Мурат.

— Какая, блин, разница! — заткнула его Венера. — Она у нас не работала, а просто попросила хорошим людям порекомендовать. Пристала как клещ, а мы как раз к Тухачевским собирались. Инка–то вообще ничего баба, только уж больно зажатая. Да, чего с неё взять? Раньше–то в органах работала!

— В органах? — остолбенела Нюша.

— Ну! Да не пугайся ты так, не в половых же органах! — и Венера вновь затряслась, восхищённая собственной шуткой.

— Не слушай её, Аня, — Мурат доверительно приобнял Нюшу за плечи. — Венера всегда после концерта слегка… — он покрутил пальцем у виска. — Какие на фиг органы? Курам на смех! Инесска там переводчицей работала. Пока платили. А когда платить перестали, пошла в гувернантки. Деньгу зашибает — будь–будь. Всё–таки — два иностранных языка это вам не один матерный…

В машине Нюша закинула в себя сразу три мятных леденца. Нич–чего себе! Значит, Инесса появилась в Глухово совсем не случайно…

Примитивно, старо как мир — но ведь сработало! При такой Инессе в доме никакие жучки и не нужны. Прослушку можно обнаружить и нейтрализовать. А няня, всё–таки прислуга, становится как бы частью меблировки. Не станешь же приглушать голос при, положим, торшере? Или — сервировочном столике?

Как там говорил писатель Виктор Суворов? Писатели и шпионы бывшими не бывают?

20 октября 2002 года,

Санк — Петербург

«Пальчики» лже-Карпинского Соловьёв проверил по всем милицейским архивам. И они нигде не вспыли. Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Особенно если к нему пристегнуть определённые, пусть и скромные достижения.

«Портрет» фальшивого Карпинского вроде бы опознали охранники убиенного в Питере Тягачова. Плюс слово «офицер», всплывшее в Гамбурге. Плюс признание Монстра по поводу существования в органах спецподразделения. Или, по крайней мере, специально обученных людей.