Внизу все было мутно, дрожало и сплывало на юг.

«Не забывайте, друзья мои, что сегодняшняя бомбежка преследует не одну оперативную, но и учебную цель…»

Вы подвешены где-то высоко и под ногами не чувствуете опоры. Ветер засовывает плотную тряпку вам в рот, в глаза и в нос.

В ушах чудовищный стук и глухота.

Теплый приторный запах машинного масла, волнами рвущегося из выхлопных труб. Выше тысячи пятьсот метров рот нельзя держать открытым. В ушах бьется пульс. Выше двух тысяч метров холод режет ноздри. Кажется, что слишком много воздуха захлестывает нос. Вы стараетесь прикрыться перчаткой. Это бесполезно. На самом деле воздуха мало.

Стекла очков всегда покрыты туманом. Глаза слезятся. Четкая линия исчезает.

Направо видны горы, из-за них выступают еще горы, голые коричневые склоны. Это Маньчжурия.

Горы бегут вперед к металлическому извилистому заливу. Тут на карте множество всяких отметок, указательных стрелок, диспозиций, размеченных во время занятий. Это граница «некоего иностранного государства», как имеет обыкновение писать агентство Симбун-Ренго.

Внизу базар цветных линий. Попробуйте-ка в них разобраться. Аратоки с тревогой вглядывался в карту. Хорошо пилоту — карта его ясна. Он должен только вести самолет.

— Эй, Муто Кендзи!.. Курс — так. Что? Не слышу. Что? Что? «Слышу пение сквозь дождь, слышу свист». Если не ошибаюсь, это вот бугор Го-Шан. Совершенно верно. «Хутора, составляющие квадрат…» Что тут сказано в задании? Чудесно! Здесь, следовательно, проходит граница округа Кентаи. Еще лучше. Но где же тогда река? Нет реки.

— Муто, один разворот вправо! Вот так, вот так. Что?

«Можете меня зарезать, но речка спряталась в тени леса. Чудесно! По заданию экипаж № 4 ведет учебную разведку на секторе ААН, в шесть тридцать соединяется с эскадрильей снова над сектором ААО. Так. По моему мнению, это место следует отметить на завтра как очередной объект бомбежки».

Шли над землей невысоко. Корейское селение, стоявшее в овраге, приобрело отчетливость и перспективу. Стали видны кривые стены хижин. Раньше они казались плоскими серыми пятнышками, теперь они стали изогнутыми, как трехцветная трапеция. Бросая длинные хвосты теней, — потому что было еще утро, — из оврага выходило стадо коров.

Есть!

— Муто, Кен Чан… Так, так… Да, можно…

И пилот, увидев в прикрепленном перед глазами зеркальце указующую руку Аратоки (шум мотора заглушал голос), повернул самолет на северо-запад.

На дороге по линии полета ползла хмурая туча. Начался туман. Муто взял резко вверх. Снова ударила в нос теплая сладкая волна воздуха из выхлопных труб. «Гей-гей, как хорошо в воздухе. От холода немного ломит в висках — все вздор! Всякая память о земле исчезает. Чем я был так недоволен? Двадцать пять иен? Все вздор.

Но проверил ли я амортизаторы? О, проверил ли я амортизаторы? А тросы? Глупость! Нельзя же каждый раз проверять тросы».

Сначала еле заметно, как черные соринки, теряясь в ослепительной белой вате облаков, показались самолеты эскадрильи.

Они раздувались очень быстро — это показывало, что эскадрилья идет наперерез. Муто выровнял самолет, ориентируясь на движения головного «Отсу-2», на котором летел подполковник Садзанами.

Сейчас же началась занимательная игра.

Сегодняшняя инструкция разработана, как отличный киносценарий… «Вот сектор ААО. Мы имеем с одной стороны лес, господа офицеры, где могут прятаться беглецы из селений. Посередине — два тесно связанных друг с другом корейских поселка, их разделяет мост через речку. С фронта глинистая степь, где скрыться невозможно. Сзади голая каменная гора. Все это, господа, не что иное, как местонахождение революционной дряни…»

Эскадрилья вышла из облака. Стало светло. Треугольником двинулись самолеты по небу, против движения часовой стрелки.

Внизу, в селениях, можно было наблюдать беспокойство. Лысая грунтовая дорога зашевелилась, как термитная кочка, до которой дотронулись концом палки. «Удивительно, как это похоже действительно на термитник. Наверное, потому, что корейцы сверху такие белые и круглые, как термиты».

Все они поползли через мост. Головной с еще двумя «Отсу» пошли отдельно на боевой разворот. «Как плавно берет Садзанами».

Все три самолета, держась ровной линией, как солдаты, резко пошли к земле. Ниже… Ниже… Вот они под ногами. Потом внезапный заворот снова вверх — и на земле, чуть правее от моста, появился черный дым и светлый клуб пыли. Сброшена первая партия бомб.

Красиво, как на воздушном параде, три самолета сделали еще один круг и вернулись. Теперь они пошли в хвосте эскадрильи.

За разведчиками двинулся тяжелый «Кавасаки-Дорнье-Дон», осторожно идя развернутой дугой. Басовый гул его моторов был слышен сквозь гудение всей эскадрильи. Он прошел над самым селением. «Смотри, дурачье внизу, кажется, стреляет». Белые дымки беспомощно вытягивались к небу из встревоженного термитника. «Так». Громадный вихрь дыма и пыли вырывался из середины мелких корейских домов. Дав первую серию, бомбовоз Кавасаки отчетливо, как на параде, сделал неглубокий вираж. Потом он прошел еще один круг и вернулся в хвост эскадрильи.

«Теперь наша очередь».

— Так, так. Кен Чан!.. Готов?

«Высота тысяча метров. В целях морального устрашения сначала будут сделаны фигуры по упражнению № 6.

Это так:

Высота 900. Вниз. На себя. Ветер ударил в затылок. Голова стала тяжелой. Щеку прижало к борту кабинки. Огромная желтая земля вскочила перед глазами. Небо свалилось вбок и вниз. Ручку на себя. Потом — ровно. Желтый исчерченный потолок, извилистые озера, поля, дома — над головой. Из-под ног несется солнце.

Плавно — ручку от себя. Ветер ударил в лоб. Отяжелел затылок. Голова запрокинулась к заднему борту кабины. Земля опустилась. Небо стало на место.

Впереди под нами находится селение. Отсюда, по косой, примерно два километра. Еще немного скорости. Так. Нажимаю 1-й, 4-й и 6-й спуск. Под ногами оторвались бомбы, но это не видно. Летим. Селение теперь под нами. Летим еще. Из гущи домов — дымок, пыль, дымок, пыль, дымок. Гул взрыва. Расчет правилен. Отлично! Еще одна фигура. Вниз в пике. Высота 400. Высота 200. Высота 100. Что случилось с тросами?»

Вот что кричали на земле:

— Направо! Целься ниже! В крыло!

— Ему в крыло попадал — все равно летит.

— Сейчас загорится.

— Падай за деревья! Реже ложись! Не теснись один к другому.

— Братцы!!.

— Возьми у него ружье.

— Я, кажется, попал в крыло.

— Все равно летит.

— Деревню сожгут. Еще время постреляем — пусть уйдут в горы бабы.

— Мальчик, подбери его ружье!

— Он не пускает — окоченел.

— Отруби руку!

— Ложись опять!

— Вставай!

— Теперь кто будет главный? Ван убит.

— Ложись! Опять разрыв.

— У меня двадцать патронов.

— Дай время бабам уйти в горы, отвлекай огонь на нас!

— Гляди, поросенка убило.

— Готовь чеснок!

— Ложись, опять разрыв!

— Посмотри, что там — мокро спине и жжет.