Она так не думала, но увидела в этом прекрасную возможность. Послать мальчика на поиски Пана, по крайней мере, убережет ее от нахождения рядом с ним и его лепета.
— Это хорошая идея. Почему бы тебе не провести тщательные поиски среди могил, пока я побуду и посторожу здесь.
Зак так и сделал, помахав ей рукой и улыбнувшись, и она чуть ли не пожалела о том, что сделала. Почти, но не достаточно, чтобы отозвать его. Кто его знает? Может, он что–нибудь найдет. Может быть, Пан вышел каким–то другим путем, а не тем, которым вошел. В конце концов, пока никто не осмотрит, они этого не узнают. Она наблюдала за ним, пока он не исчез из поля зрения, задумавшись на минуту, будет ли с ним все в порядке, и почти моментально решив, что если кто–то и был в безопасности в Ашенелле, так это Зак Вен, и она вернулась к своему караулу перед аркой. Со вчерашнего дня никто не прошел мимо них за все время, что они там находились. Насколько на могла знать, никто даже не приходил в Ашенелл. Она чувствовала себя, как будто была последней живой в городе. За пределами кладбища звуки были невнятными и приглушенными; в основном, стояла тишина, прерываемая лишь шелестом ветра в деревьях и пением птиц.
Она вновь почувствовала уныние. Она не собиралась дальше находиться в таком положении. Не имело значения, что, как она надеялась, может случиться, если она останется здесь, конечный результат будет тот же. Она ничего не делала и понимала, что–то делать надо, даже если не знала, что именно. Она просто не могла продолжать вот так здесь сидеть.
Она позволила себе еще несколько минут поворчать шепотом, чтобы это не выходило дальше ее ушей. Она дала себе это право. Пану следовало взять ее с собой. Он не должен был идти под арку один, оставив ее позади. Он знал, насколько был уязвимым, если ее не было рядом с ним. Это было ясно.
Если только он ей не поверил. Если только он посчитал, что Король Серебряной Реки солгал ей или обманул ее, и ее использовали каким–то тайным образом, которого она не понимала. Эта мысль моментально парализовала ее. Потом она мысленно встряхнула головой. Она не верила этому; конечно же, нет. Проблема состояла в том, что вне зависимости от того, во что верила она, Пан мог верить в прямо противоположное.
Было трудно принять, что он не рассказал ей об этом, но никто не действовал и не думал привычным образом с тех пор, как рухнула защитная стена и появились Друджи.
— Просто посмотри на меня, — прошептала она.
Верь в себя.
Голос был у нее в голове, но и вокруг нее тоже. Она вздрогнула от удивления, но не от страха. Она узнала этот голос.
Пантерра Ку не может прийти к тебе. Ты должна прийти к нему.
— Но куда мне идти? — спросила она, вставая на ноги, продолжая напрасно выискивать его. Король Серебряной Реки был тут, но невидимый для нее. — Скажи мне, что делать!
В ее словах прозвучало больше отчаяния, чем ей хотелось, но она ничего не могла с этим поделать.
Иди туда, куда тебя направят, Пру Лисс. Делай то, что тебе подсказывает твое сердце.
— Кто меня направит? Куда меня поведут? Что ты имеешь в виду, говоря «Делай то, что мне подсказывает мое сердце»? Мое сердце ничего мне не говорит!
Слова вырывались из нее, пока она крутила головой в поисках источника голоса.
— Скажи мне, что делать! — повторила она, сорвавшись на крик.
Но на этот раз ответа не последовало. Она подождала, но ничего не случилось. Она обошла вокруг арки, как будто могла найти какие–нибудь его следы. Ничего. Он пропал. Сказав то, что он пришел сказать — те немногие слова, за которые она уцепилась, как за спасательный круг — он покинул ее.
Она вдруг взбесилась. Он за всем наблюдал? Он смотрел за ней откуда–то издалека, что позволило ему измерять, что именно она делала и насколько добилась в этом успеха? Ей была ненавистна сама эта мысль. Ей было дано задание и лишили части ее зрения для того, чтобы выполнить его, а теперь кажется ей перестали доверять, несмотря на ее жертву.
Несколько минут она пылала раскаленным огнем своей ярости, не в состоянии разглядеть ничего, кроме воображаемого предательства и обмана. Потом, наконец, она успокоилась и смогла вернуться к своим размышлениям. Такое существо Волшебства, как Король Серебряной Реки должен обладать достаточной магией, чтобы отслеживать ее передвижение; было бы глупо думать иначе. Если он увидел что–то обеспокоившее его, то он естественно решится поговорить с ней об этом. Пан пропал, а она была в растерянности, не зная, как его найти. Поэтому он говорил ей, что делать.
Вроде того.
Но не точно.
Ведь он прямо не ответил ни на один из ее вопросов. Он мог бы рассказать ей что–то более конкретное о том, где находится Пан. Он решил этого не делать, и она предположила, что у него для этого были свои причины. Но он также намекнул, что она по–прежнему обязана защищать Пана. В противном случае, зачем ему было говорить ей, что Пан не вернется, и она должна сама идти к нему?
Она прохаживалась около арки, пытаясь все как следует обдумать, когда прибежал Зак Вен, выкрикивая ее имя.
— Пру! С тобой все в порядке? Я услышал твой крик!
Он держал свой длинный кинжал, готовый защищать ее от любой угрожающей опасности. Храбрый маленький мальчик, подумала она. Теперь ей на самом деле стало стыдно.
Она вытянула руки, успокаивая его.
— Ничего не случилось. Я просто испугалась. Я думала, что кое–что увидела, но ошиблась. Прости.
Он с сомнением посмотрел на нее:
— Ну, я просто хотел убедиться, что ты не… Не знаю. Во всяком случае, что ты увидела?
— Призрак. Привидение. Забудь об этом. Есть успехи в поисках Пана?
Он покачал головой:
— Почему бы тебе не поискать немного, а я останусь тут. Иди туда. — Он указал рукой. — Я там пока что не смотрел.
Поскольку она не хотела больше говорить с ним о крике и ей нужно было время подумать без посторонних о словах Короля Серебряной Реки, она кивнула в знак согласия и зашагала в ту сторону. Она не надеялась, что чего–то добьется, ей просто хотелось снова побыть одной.
Она двигалась среди надгробий и могил, бросая мимолетные взгляды вокруг. День был серым и пасмурным, в воздухе ощущался вкус дождя, сладковатый и слегка металлический. Рассвет оставил капли росы на траве и листьях, а влага раскрасила темными пятнами кладбищенские камни. В расстройстве она шаркала ногами по земле, потому что ее мысли разлетелись из–за внезапного появления Зака Вена и она вновь путалась в сомнениях о том, что она должна делать или, скорее, будет ли у нее шанс это сделать.
Птичье пение разносилось в тишине кратким щебетанием и длинными трелями и она всматривалась в оттенки серого цвета, каким был окрашен ее новый мир, пытаясь отыскать самих птиц и в то же время стараясь не думать о том, как мрачно все вокруг выглядело. Она несколько раз моргнула, как будто этим могла улучшить свою способность различать цвета. Но ничего не изменилось. Она поняла, что повреждение ее зрения начало угнетать ее, оказывать негативное воздействие. Она не смогла полностью избежать чувства потери, которое росло от того, что она видела все только в серых и черных красках. Она так четко могла вспомнить остальные цвета, все еще представить их в своем сознании. Но это совсем не то же самое, как видеть их на самом деле. Эта потеря уменьшила ее мир, и вместе с этим также уменьшила и ее.
Слезы навернулись у нее на глазах. Ей вдруг так захотелось заплакать.
Потом она увидела алого голубя. Он парил высоко над дубами, которые росли по всему кладбищу, ярко–красный всплеск посреди грязно–серого фона ее видения, существо настолько прекрасное, что она больше не могла сдержать слезы. То, что нечто такое удивительное могло существовать, вызывало восторг и благоговение. Она наблюдала за его стремительным полетом, за его виражами, за его парением на струях ветра.
Когда он резко изменил курс и полетел прямо к ней, она вскрикнула от возбуждения и обняла себя. Голубь летел к ней с яростной решимостью, затем в последнее мгновение заложил вираж и уселся на ветку дерева примерно в тридцати футах от нее. Пру в недоумении уставилась на него. Она думала, что больше никогда его не увидит. Но он был тут, вернулся из ниоткуда. Он спокойно примостился на ветке, его маленькие глазки устремились на нее, как будто наблюдая за тем, что она будет делать.
