В кухне оказалась только Даллас, жарившая нечто похожее на уголь. При виде меня она пожала плечами:

– Я все сожгла. – Она приподняла сковородку. – Курочку?

– Э-э… – Я вгляделась и покачала головой. – Нет, спасибо. У нас не осталось макарон с сыром? Джеймс сегодня готовить не будет.

Даллас отставила сгоревшую сковородку.

– Это я поняла. – Она достала из шкафа коробку макарон с сыром и налила в кастрюлю воды. – Он как? – В ее голосе звучало искреннее беспокойство.

– Он не большой поклонник нашей с Релмом дружбы.

– Надо думать. Судя по его реакции на медкарту, ваше прошлое не было таким, как вы думаете.

– Джеймс меня защищал, – с вызовом бросила я. – А если ты собралась злорадствовать…

– Злорадствовать? Слоун, да я не хочу, чтобы ты была несчастной! И меньше всего желаю плохого Джеймсу. По-моему, вы изначально зря роман затеяли. Вы любите друг друга чересчур сильно, а в современном мире играть в Ромео и Джульетту просто глупо. Вот я решила жить одна!

Я невольно захохотала и присела к столу. Даллас взяла две банки газировки из холодильника и подала одну мне. Иногда я ненавижу ее чуть меньше.

– Релм рассказывал, что мы с Джеймсом и раньше были вместе, – начала я. – Я это предположила, когда нашла фотографию Джеймса с моим братом, но точно не знала. Это напоминало пытки – Джеймс был то ласков со мной, то груб, то флиртовал, то игнорировал, но постепенно мы все выяснили. И уж вранье Программы от правды я как-нибудь отличу.

– Ха, – хмыкнула Даллас, отпивая из банки. – Да, Джеймс бы солгал, чтобы тебя защитить. Отсюда следующий вопрос. – Она крутила кольцо на банке, пока оно не отскочило. – Откуда ты знаешь Релма?

Щекам стало горячо.

– Мы познакомились в Программе.

Она засмеялась:

– Ну, это понятно. Стало быть, вы друзья… – она помолчала, – которые иногда занимаются сексом?

Я взяла свою банку и небрежно сказала:

– Нет, мы просто друзья.

Но даже я сама уловила в своем голосе напряжение и характерное для лжи повышение интонации. Даллас засмеялась.

– Ага, – саркастически сказала она, – мы тоже. – Хладнокровие мгновенно оставило и меня, и Даллас. – Только я дружу с ним с маленькими постельными бонусами, – добавила она, схватив содовую и отойдя к плите, где закипала вода.

Я осталась сидеть за столом со смешанным чувством ревности и недоумения. Мне не приходило в голову, что у Релма может быть своя жизнь за пределами Программы. Но она у него есть. И есть Даллас.

И Даллас четко дала мне понять, что не желает дальше моей дружбы с Релмом.

Я сидела на неубранной постели. В едва прикрытое окно дуло. Джеймс мылся в душе в коридоре – из-под двери выходил пар. Я все не могла успокоиться после разговора с Даллас: разум и сердце никак не могли договориться, что же мне чувствовать. Релм не пришел, и наш с Даллас обед прошел в гробовом молчании – лишь однажды она попросила передать острый соус.

Я не понимала, почему Релм ни разу о ней не упомянул. Столько времени в Программе, столько вечеров за картами – и ни разу у него с языка не слетело имя Даллас? Неужели она его подружка? Даллас – это его Джеймс?

– Еще не спишь? – Вздрогнув, я увидела в дверях Джеймса с полотенцем на бедрах. Мокрые светлые волосы зачесаны назад. Он лукаво улыбался заразительной улыбкой, которая прожигала меня насквозь. – Значит, я пришел немного рано.

Сердце сладко ноет, когда Джеймс удерживает меня своим взглядом – озорным и любящим одновременно. Я смотрела, как он подходит к кровати и медленно, но уверенно наклоняется. Он уже не осторожничает со мной, отдается мне полностью. Я страстно поцеловала его, впившись ногтями в кожу, и потянула на кровать. Хмелея друг от друга, мы не думаем о последствиях.

– Кажется, мне снова нужно в душ, – сказал Джеймс, лежа рядом со мной. Я засмеялась и перевернулась на бок, положив голову ему на плечо.

– Тс-с-с, – приложила я ему палец к губам. – Не испорти минуту.

– Ну да, я же все порчу.

– Замолчи, Джеймс.

– Я и сам испорченный.

– Неправда.

– Тогда выходи за меня замуж.

Я засмеялась, но, не дождавшись новой шутки, приподнялась на локте и заглянула Джеймсу в лицо. Он улыбнулся, но взгляд его остался неожиданно серьезным. От окна тянуло холодом, оно было едва прикрыто, но ни Джеймс, ни я не спешили закрыть поплотнее.

– Отчего бы тебе не выйти за меня замуж? – повторил он. – Ты же знаешь, что все равно выйдешь!

– Да? – спросила я. По коже пробежали мурашки.

Он кивнул:

– На пляже, когда плавать научишься.

Я вздрогнула.

– Я была почти согласна, пока ты не произнес слово «плавать».

– Перестань, – сказал Джеймс. – Нельзя же всю жизнь бояться воды.

Я ответила, что мне-то как раз еще как можно. Джеймс обнял меня, легонько придерживая за затылок.

– Скажи мне «да», – пробормотал он. – Скажи «да» сейчас, чтобы мне больше никогда не спрашивать.

Его губы, его вкус – это знакомое и прекрасное, давящее и тяжелое, это тогда и теперь.

– Да, – закрыв глаза, прошептала я, примащиваясь к Джеймсу. – Когда-нибудь я за тебя выйду. Я для тебя все сделаю.

Его подбородок двинулся – он улыбнулся. Он переплел наши пальцы, поднес мою руку к губам и поцеловал безымянный палец, где раньше было кольцо.

Завтрак прошел крайне неловко, учитывая, что я сидела напротив Релма, а Джеймс рядом со мной. Можно было решить, что Джеймс, как ревнивый собственник, подчеркнуто заявлял на меня права в присутствии Релма, если бы между ложками глазированных хлопьев Джеймс не усмехался бы едва заметно.

– Что-то ты сегодня довольный, – сказал Релм, отпивая черный кофе из пластиковой чашки. Даллас, сидевшая на кухонном столе у мойки, пристально посмотрела в лицо Джеймса, все поняла и отвернулась.

– Да, я очень счастлив, – отозвался Джеймс, не поднимая взгляда.

– Это ненадолго, – не удержался Релм. – И ты это знаешь.

Джеймс широко улыбнулся и встретил подозрительный взгляд Релма.

– Ты и понятия не имеешь, сколько я способен продержаться, – сказал он, коротко засмеявшись. Отодвинувшись от стола, он взял свою тарелку, поцеловал меня в макушку и пошел к раковине. Потом потрепал Даллас по ноге и вышел из кухни, не переставая улыбаться.

Темные глаза Релма метнулись ко мне – тихого парня, который пришел вчера, как не бывало.

– Вижу, вы помирились, – сказал он.

Мне отчего-то расхотелось есть. При знакомстве Релм и Джеймс чуть не поубивали друг друга, потому что Релм меня подставил, так что это мы уже проходили.

– А когда мы с Джеймсом ссорились?

– До отъезда из Орегона, когда ты приехала ко мне домой и целовала меня. Если помнишь.

Звякнула тарелка – Даллас соскочила со стола.

– Это, как я понимаю, мне намек выйти, – сказала она. – Релм, жду тебя на нашем месте.

Когда она проходила мимо, Релм тронул ее за руку. У меня под ложечкой снова что-то болезненно щипнуло.

– Дай мне пару минут, – мягко ответил он. Даллас бросила на меня раздраженный взгляд, кивнула и вышла.

В кухне возникло ощущение приближающейся ссоры, хотя я не понимала, из-за чего нам с Релмом ссориться. Да, я его поцеловала – в благодарность за помощь в Программе. Мне стерли все воспоминания о Джеймсе, но я по-прежнему люблю его, и Релм не может этого не видеть.

– Если ты собираешься вести себя как засранец… – начала я.

– А чего ты ожидала, Слоун? – Релм положил руки на стол и подался вперед, словно готовый к броску. – Я просил тебя держаться от Джеймса подальше? Предупреждал, что с ним ты можешь снова заболеть? Ты в бегах из-за него, потому что повела себя безрассудно и вынудила родителей обратиться в Программу. Чего ты ждешь, аплодисментов? Чего ты от меня-то хочешь, черт возьми?

– Не знаю. Чтобы ты снова стал таким, как в Программе.

– То есть таким, каким ты хочешь меня видеть?