— Это что был ты? — ошеломленно спросил Думус.

Старик ничего не ответил. Он лишь смотрел на юношу серьезно и изучающе. Наконец, он вздохнул, крепко пожал Думусу руку и отошел на несколько шагов. Его тело неожиданно стало бледнеть, через мгновение стало почти прозрачным, а еще через мгновение в воздухе исчезли последние признаки существования старика. Необъяснимым образом исчез и стул, на котором сидел старик и все его вещи.

Думус с сожалением смотрел, как испарялся старик, прекрасно осознавая свою беспомощность что-либо изменить. За недолгое время их знакомства он успел привыкнуть к чудаковатому старику. Привык, что за спиной стоит кто-то, кто в трудную минуту поможет дельным советом.

Думус подошел к дому Ольги. Увидел, как она, одетая в домашний халатик, в резиновых тапочках на босу ногу, поливает у себя во дворе цветы. Подняв голову на негромкий скрип калитки, увидела Диму, смутилась. Тут же взяла себя в руки, подошла к нему на несколько шагов. Издалека еще почувствовала неприятный запах, исходящий от парня.

— Фу, чем это от тебя так противно пахнет?

Думус только сейчас вспомнил, что он не смыл с себя остатки магической мази, а запах у нее не для слабонервных.

— Эх, надо было на речку смотаться, искупаться, — сокрушенно, однако с запозданием, подумал Думус, покраснев до корня волос.

— Все, Ольга, таинственных преступлений в нашем районе больше не будет. Во всяком случае, в ближайшем будущем, — промолвил он, поборов свое смущение.

Дима крепко сжал и поцеловал ее руки, которые она протянула к нему. Потом он притянул ее к себе и их губы встретились в жарком поцелуе.

— Иди в дом, прими душ, и сейчас будем ужинать, — спокойно проговорила Ольга, слегка отстраняясь от него и не делая даже попытки узнать источники этого запаха. Ольга поняла, что ее любимый не простой человек, и придется всю жизнь принимать его условия совместной жизни. Ну что ж. Она свой выбор уже сделала. Она готова.

На следующий день проснулся Дима в отличном настроении. Лежа на кровати, он через открытую дверь с удовольствием наблюдал за Ольгой, хлопочущей в кухне за приготовлением завтрака.

— Как же хорошо, что я случайно встретил Ольгу, и вся моя жизнь одномоментно перевернулась, — размышлял он, нежась в постели.

— Эй, соня, вставай, — ласково промурлыкала Ольга, заглядывая в двери, — завтрак готов.

Она тут же скрылась в кухне, заканчивать приготовление бутербродов. Вспомнила прошедшую ночь бурной любви, заулыбалась еще радостнее.

— Да, Оленька, я встаю, — улыбаясь во все лицо, проговорил Дима.

Пошевелившись, почувствовал усталость во всем теле, но вспомнив события прошедшего дня и проведенную с возлюбленной ночь любви, списал все на это. Он достаточно бодро вскочил и тут же сморщился от боли. Поврежденная в битве с ведьмами рука вполне ощутимо болела. Он покосился на забинтованную руку. По краям бинта было легкое покраснение.

Ольга, почувствовав неладное, вышла из кухни, подошла и внимательно рассмотрела руку, нежно прикасаясь к ней своими тонкими пальцами. Дима радостно рассмеялся.

— Какие пальчики! — воскликнул он восхищенно. — И что эти пальчики сегодня ночью…

Лицо Ольги заполыхало маковым цветом. Ее носик смешно сморщился, на лбу пролегла почти незаметная морщинка. Она ласково, несильно стукнула его по лбу и нарочито сердито проговорила:

— Перестань сейчас же хулиганить. Тебе надо немедленно сходить к врачу. С этим нельзя шутить. В твоем организме идет какой-то воспалительный процесс. Мало ли, вдруг какое-нибудь заражение получил.

— Ладно, сегодня схожу, вот только тебя, любушку свою, провожу на работу.

Он схватил Ольгу на руки и закружил в избытке эмоций по комнате.

— Что ты делаешь, сумасшедший? У тебя же рука болит, — радостно воскликнула молодая женщина, все же с опаской поглядывая на забинтованную руку.

— А, мелочи все это! Зато у меня есть ты! И это самое главное в моей жизни.

Зардевшаяся от переполнявшего ее счастья, Ольга шутливо оттолкнула Диму от себя и, поправив растрепавшуюся прическу, нарочито суровым голосом произнесла.

— Иди на кухню завтракай, а я пошла на работу. Сегодня я приду немного позднее. У нас родительское собрание.

— Ты смотри не загуляй там с молодыми папашами, а то я человек нервный, ненароком порву его и тебя как Тузик грелку.

Ольга рассмеялась, не выдержав сурового тона.

— Ну, что ты, глупенький. У меня есть ты, и никто во всем свете мне больше не нужен, — проговорила она, погладила его по голове, поцеловала в губы, тесно прижалась к груди Димы, положив голову ему на плечо.

— Кстати, об этом. Мы когда с тобой пойдем в сельсовет регистрироваться? Живем как-то не по-людски. У нас с тобой все должно быть по закону, — почти шепотом проговорил Дима, ласково прижимая к себе податливое тело любимой.

Ольга отстранилась от него, глазами полными любви всматривалась несколько мгновений в лицо любимого, потом, засмущавшись, опустила глаза.

— Я не знаю. Может, ты хочешь узнать меня лучше? Мы с тобой совсем недолго знакомы, — едва слышно проговорила она. — Ты же у меня мужчина, вот и решай, — через несколько секунд закончила Ольга.

— Мы с тобой знакомы уже целую вечность, и я хорошо тебя узнал. У меня на хороших людей, можно сказать, нюх. Если ты возлагаешь всю ответственность на меня, я принимаю решение, и потом не пили меня за него всю оставшуюся жизнь, в ближайшее воскресенье мы с тобой идем в сельсовет и подаем заявление.

Юноша прижал к себе Ольгу и, уткнувшись в ее волосы, с наслаждением вдыхал аромат, исходящий от них.

А вечером, когда над селом появились еще робкие вечерние сумерки, а Ольга еще не пришла домой, в доме появился нежданный гость. Дима, приготовив ужин, находился в полутемной от наступающих сумерек комнате, ждал с работы Ольгу, и смотрел телевизор, безмятежно лежа на диване.

Неожиданно в комнате стало светлеть. Никакого источника света не было. Свет, казалось, лился ниоткуда. Сначала робко, неуверенно, но с каждой последующей секундой все уверенней и уверенней. И скоро вся комната была залита светом.

Дима, прищурившись от яркого света, в удивлении приподнялся с дивана, не понимая, что происходит. Из стены появилась чья-то рука, потом нога и через мгновение перед изумленным Димой предстал сам мессир.

Он взглянул на опешившего юношу, усмехнулся и, приветственно махнув рукой, почти незаметно прихрамывая, прошел через комнату и, не дожидаясь приглашения, сел на стул. Дима вскочил с дивана, и молча, стоял перед ним, не зная, что делать.

— Думус, мое первое задание ты выполнил. Но, по независящим от тебя причинам, выполнено оно было не полностью, — после некоторого молчания медленно произнес мессир.

Он вытянул вперед правую ногу и рукой начал массировать колено. В последние столетия колено все чаще напоминало о себе болью. Даже магические мази и заклинания помогали ненадолго.

— Как так? Я же убил Морригану, — заволновался юноша.

— Я и сказал, что задание ты выполнил. Но я вынужден тебя огорчить. После того, как Морригана побывала у вас в доме, эта хитрая бестия, подозревая, что ты ее так просто не оставишь в покое, оставила часть своей ведьминской сущности в Ольге. Я, конечно, и раньше знал об этом, но не хотел тебя расстраивать перед выполнением столь опасного и ответственного задания.

Дима, ошеломленный известием, неожиданно ослабевший, сел на диван и, приоткрыв рот, смотрел на мессира. Боль от услышанного пронзила юношу. Она словно огромная заноза вошла в сердце, оставив в нем кровоточащую рану.

Он усиленно пытался осознать, сказанное мессиром. И когда до него дошла суть известия, он, не на шутку встревоженный, широко открытыми глазами выжидающе смотрел на мессира. Только спустя несколько секунд он, с трудом переборов волнение, неожиданно осипшим голосом спросил: