— Ли Чунь, ты не можешь так уйти! — сказала Чжэн Бо и затем обратилась ко всему классу: — Поступки и речи Ли Чунь кажутся мне очень странными, они очень далеки от моего представления о том, какой должна быть комсомолка. Ты, Ли Чунь, хорошо сдала экзамены, и мы все должны равняться на тебя в учебе. Но если мы не будем помнить о нравственных принципах, не будем иметь возвышенных устремлений, то, как бы мы ни учились, хоть на двести баллов, нашим знаниям будет грош цена. Ты думаешь, если ты хорошо сдаешь экзамены, ты неуязвима для критики? Ты заблуждаешься, и мы не можем позволить тебе и дальше пребывать в этом заблуждении, мы не можем спокойно смотреть на то, как ты все больше отдаляешься от коллектива!..
Ночью Ли Чунь постаралась как можно подробнее все припомнить. Она хотела понять, в чем ее ошибка, и если она действительно не права, она без колебаний исправится. Ну а если она все-таки была права, она ни за что не уступит.
Ли Чунь с матерью и сестрой с раннего детства жила в доме дяди — ее отец, мелкий помещик из Хэнани, умер еще до того, как она появилась на свет. У дяди своих детей не было, он души не чаял в Ли Чунь и ее старшей сестре, а вот жена его невзлюбила «дармоедов» и, как могла, помыкала матерью Ли Чунь. Та была женщина хрупкая и болезненная, не прошло и двух лет, как чахотка свела ее в могилу. Мало-помалу Ли Чунь сообразила, что ей лучше держаться поближе к дяде и избегать его жены. Когда дядя бывал дома, она все время находилась при нем, когда же он уезжал, она тоже убегала на улицу и пропадала там целыми днями. Если дядя покупал ей игрушки или сласти, она ничего не говорила его жене. А когда та бранила ее, она бегала жаловаться к дяде. Эти нехитрые уловки принесли свои плоды: дядя все больше баловал Ли Чунь и часто, защищая ее, ругался со своей женой. Так маленькая Ли Чунь смогла добиться для себя сносного существования в чужом доме.
Это научило Ли Чунь с детства полагаться на себя и верить в свои силы. Она и в школе училась очень прилежно, ибо смутно чувствовала, что в отличие от других учеников она не имеет прочной опоры в семье и может рассчитывать только на себя. Старое общество она ненавидела, потому что в те времена способным, трудолюбивым, но не имеющим влиятельных покровителей молодым людям вроде нее путь наверх был заказан. Она радостно встретила Освобождение и сразу же включилась в общественную деятельность, вступила в комсомол. Если бы только не этот призыв в школы военных кадров…
Тут Ли Чунь подумала о том, что стать такой, какой она стала, и вправду было нелегко. Кого-нибудь другого на ее месте, например Су Нин, жена дядюшки, наверное, давно бы со свету сжила. А будь на ее месте такая, как У Чанфу, то она кончила бы всего два класса, потом бросила учебу, а в семнадцать лет ее выдали бы замуж, и дело с концом. А ведь она, Ли Чунь, при ее-то неблагоприятных обстоятельствах, ни на один день не позволяла себе расслабиться и в конце концов стала одной из лучших учениц. С пятого класса она была освобождена от платы за учебу, три раза ее награждали… Эх, кто поймет ее?
Она потом пожалела, что не подала заявление в школу военных кадров. Ну да ничего. Учится она хорошо и сможет, наверное, стать ученой, к чему заставлять ее служить в армии? Ян Сэюнь, Чжэн Бо хотя и подали заявления, а тоже, наверное, в армию не пойдут.
Этот учебный год начался для нее так хорошо, отчего же на нее ни с того ни с сего вдруг посыпались неприятности? Ли Чунь ворочалась в постели, а в ее ушах звучал голос Чжэн Бо: «А достойна ли она быть членом комсомола?» Как могла Чжэн Бо такое сказать? Что и говорить, размышляла Ли Чунь, У Чанфу она презирает, но неужели Чжэн Бо и Ян Сэюнь так уж уважают У Чанфу? «И чего они ко мне прицепились?» — недоумевала Ли Чунь.
Над историей со стенной газетой Ли Чунь не пришлось долго думать, она сразу поняла, в чем ее ошибка. Да, тут она не права, хотя вина ее, если спокойно все взвесить, не так уж велика. А что касается Чжэн Бо, то она, видно, решила ее припугнуть. Чем больше Ли Чунь размышляла над всем случившимся, тем беспокойнее становилось у нее на душе. Заявить, что она недостойна быть членом комсомола! Значит, она зря прожила все эти годы? Как ни пыталась Ли Чунь уснуть, сон не шел к ней. Она села в постели, потом, словно вдруг придумав что-то, вскочила, набросила на себя голубой халат, сунула ноги в тапочки и побежала в класс. Там она взяла ручку и листок бумаги, выбежала на улицу и принялась при свете уличного фонаря писать письмо директору школы и учителю Юаню. Она писала гневные слова, переполненная жалостью к себе и жгучим желанием отомстить тем, кто опорочил ее «историю борьбы».
Во всей этой истории с Ли Чунь учителю Юаню не понравилось то, что его даже не известили о комсомольском собрании. Да и мольбы Ли Чунь о помощи («комсомольское бюро повело против меня войну, Чжэн Бо хочет отстранить меня…») тоже вызвали в нем сочувственный отклик. Но он понимал также, что это дело самих комсомольцев и ему не очень-то удобно вмешиваться. Вернувшись домой, он принялся расспрашивать Юань Синьчжи:
— Ну-ка, дочь, скажи правду, в вашем классе действительно считают, что я как классный руководитель ни на что не годен?
Узнав, чем отец недоволен, Юань Синьчжи объяснила ему:
— То, что с тобой тогда не посоветовались, это недосмотр нашего бюро. Так вышло совсем не потому, что у классного руководителя нет авторитета. — Юань Синьчжи сказала «наше бюро», словно отец был ей чужой, и от этого учитель Юань еще больше рассердился.
Директриса Го тоже получила письмо Ли Чунь и решила сначала посоветоваться с учителем Юанем.
— Я как классный руководитель впал в бюрократизм и ничего об этом деле не знаю, — сказал учитель Юань.
— Вы покритикуйте комсомольское бюро класса за то, что оно провело собрание без вашего ведома, а я тем временем постараюсь узнать, не враждует ли кто-нибудь в классе с Ли Чунь, — рассудила директриса и передала учителю Юаню оба письма Ли Чунь.
Тем временем Юань Синьчжи уже рассказала одноклассницам про свой разговор с отцом. Посовещавшись, Чжэн Бо и Ян Сэюнь решили поговорить с учителем Юанем. Когда они вошли в учительскую, учитель Юань был как раз один. Он сидел у окна и читал свежий номер «Математического вестника». Не дожидаясь расспросов, Чжэн Бо сама рассказала ему про комсомольское собрание класса и повинилась в том, что она ничего не сказала о нем учителю Юаню. Тот в знак примирения кивнул головой и показал девушкам письмо Ли Чунь. Взглянув на письмо, Ян Сэюнь стала горячиться:
— Она искажает…
Чжэн Бо теребила свой рукав.
— А что вы думаете о Ли Чунь? — спросил учитель Юань.
— Она эгоистка, — не раздумывая, выпалила Ян Сэюнь.
— Эгоистка? — Казалось, учителю Юаню был непонятен смысл этого слова.
— Вы не знаете, — продолжала Ян Сэюнь, то и дело взмахивая руками, — она не просто эгоистка, она девушка незаурядная, но всегда думает только о себе…
— Она слишком гордая, — сказала Чжэн Бо.
— А вы… говорили ей об этом?
— Она никого не слушает, всегда обижается на критику…
— Ну а что именно не нравится в ней другим?
Ян Сэюнь принялась перечислять недостатки Ли Чунь: высокомерна, оторвалась от коллектива, не занимается общественной работой, не хочет жить для других, словечка в простоте не скажет…
— Должен вам сказать, — произнес, немного помолчав, учитель Юань, — что мое мнение о Ли Чунь не совсем совпадает с вашим. Ли Чунь прилежно учится, у нее большие способности, это немаловажно. Конечно, у нее много недостатков, и вы должны ей помочь…
Девушки задумались. Учитель Юань снова развернул свой журнал и погрузился в чтение.
— А вы знаете, — вдруг обратился он к школьницам, — часто бывает так, что чем лучше учатся школьники, тем больше у них недостатков… — И добавил: — Постарайтесь понять Ли Чунь.
— Спасибо вам, учитель, за мудрый совет, мы об этом раньше не думали, — ответила Чжэн Бо. — Но вот скажите, а бывает так, что, к примеру, школьник и учится плохо, и недостатков у него хватает?
