— Звучит так, как будто это уже так и есть, — мрачно подчеркнул Эпплдорф.

— Да, но пока у нас осталось еще весло. Но если мы перестанем выполнять свои обязательства, мы все потеряем, и быстро. Туристические агентства и туроператоры особенно беспокоятся о тех, кто занимается перевозками и не выполняет обещаний. Здесь на карту поставлена наша репутация, Берни, наша честь. Если вы ее теряете, то в этом бизнесе это все: «Спокойной ночи, сестра!»

— Ладно, согласен, но гонять полупустые суда? Вы, должно быть, с ума сошли! — Он покачал головой. — Даже вы не сможете этого сделать.

— Берни, мы не можем поступить иначе, — парировала Дороти-Энн. — Помимо всего прочего мы рискуем потерять наши якорные стоянки. В каждом порту их количество ограничено, и другие судоходные компании тут же захватят свои. — Она яростно покачала головой. — Мы так долго и тяжело боролись за них, и Богом клянусь, будь я проклята, если позволю потерять их!

— А мне кажется, что это произойдет, если вы этого не сделаете, — выпалил Берни.

— Ладно, хватит о «Хейл Лайнз», — решила Дороти-Энн. — Давайте займемся другим подразделением, пострадавшим от вспышки сальмонеллеза — «Скай Хай Кэтеринг». Оуэн, почему бы вам не просветить нас по поводу понесенных вами убытков?

Оуэн Берд, президент отделения доставки продуктов авиакомпаниям, выбрался из кресла. Поклонник гольфа, он по-мальчишески хорошо выглядел, его лицо напоминало яблоко с раздвоенным концом и сияло свежестью. У него всегда была наготове улыбка. Он обладал красивыми серыми глазами и бесконечным репертуаром шуточек, пригодных для раздевалки.

Подобно своему коллеге Берни Эпплдорфу, Оуэн Берд слыл известным охотником за каждым пенни. Больше всего он гордился одним своим достижением, хотя их было немало. Берд предложил убрать единственный помидор, украшавший салаты, которые «Скай Хай Кэтеринг» поставляла своим клиентам. Озарение снизошло на него во время игры в клубе, у восемнадцатой лунки на самом трудном поле по всей Америке — на поле Коолау Гольф у подножия утесов Оаху Пали на Гавайях. Счастливая мысль стоила ему потери внимания и проигрыша в игре, но в результате компания экономила почти четверть миллиона долларов каждый год.

— Я все утро отбивался от звонков наших клиентов, — объявил Берд своим густым, завидным голосом, потом покачал головой. — От основных клиентов.

Дороти-Энн кивнула и вздохнула.

Оуэн продолжал:

— Естественно, все они очень обеспокоены, в особенности самый крупный наш заказчик. И хотя никто из них ничего не скажет мы все-таки приятели по гольфу, но все намекают на тот пункт в наших контрактах, где говорится о здоровье и безопасности.

Дороти-Энн остановилась позади своего кресла, ее пальцы впились в лайковую кожу обивки.

— Другими словами, — сказала она напряженно, — клиенты угрожают тем, что сочтут это нарушением пункта договора и обратятся за поставками в компанию «Скайшеф». Это так?

— Они не высказывались так прямо, — кивнул Оуэн, — но по сути, именно это и затевается. Да.

«Если бы ситуация сложилась иначе, я бы поступила точно так же», — подумала Дороти-Энн.

— Хотелось бы мне сказать, что я их осуждаю, но я не могу. — В глазах молодой женщины горел гнев, хотя голос выдавал ее усталость. Настроившись на самое худшее, она спросила:

— Могу я поинтересоваться, чем закончились все эти разговоры?

— Что ж, трех следующих уик-эндов мне явно не хватит. — Оуэн обезоруживающе улыбнулся. — Я договорился о четырех играх в гольф.

Впервые с момента посадки в самолет напряжение несколько спало, и по салону прокатились смешки. Даже Дороти-Энн не удержалась от улыбки.

— Феникс, Понте-Ведра и ранчо «Мираж», — пояснил Берд. — Мы продолжим дискуссию после того, как сделаем первый удар.

— Значит, они не перестанут платить по счетам, пока вы не переговорите с глазу на глаз?

— Совершенно верно. — Улыбка Оуэна стала еще шире.

Дороти-Энн показалось, что с ее нагруженных плеч сняли несколько тяжеловесных тонн.

— Хорошая работа, Оуэн. — Она восхищенно покачала головой. — Не знаю, как вам это удалось. Всему виной ваш золотой язык или удар клюшки?

— Мне нравится думать, что и то, и другое. — Благодушная улыбка вдруг исчезла. — Но мы еще не выбрались из чащи, — предупредил он. — На девяносто девять процентов я уверен, что мне удастся уговорить их не обращаться в «Скайшеф». Но это зависит от того, не произойдет ли новых вспышек инфекции! Если такое опять случится… — Оуэн выразительно пожал плечами.

— Будем молиться, чтобы этого не произошло, — взгляд Дороти-Энн прошелся по комнате. — А еще лучше, давайте сделаем все, чтобы этого не могло произойти!

— И аминь, — пробормотала Венеция.

Дороти-Энн пристально посмотрела на Хизер Соулис. Хорошо сложенная женщина с серебристыми волосами после пятидесяти, Хизер Соулис производила впечатление доброй, состоятельной тетушки, оставшейся в старых девах. На самом деле она жила в счастливом браке, была матерью троих детей и бабушкой шестерых внуков и к тому же президентом компании «Каникулы в деревне» — системы курортов для семейного отдыха корпорации «Хейл».

Расположившиеся в таких райских уголках как Гавайи, Мексика, Белиз, Эджин, Фиджи, Виргинские острова и Большой барьерный риф, курорты предоставляли весь пакет услуг для семейного отдыха по приемлемым ценам.

Дороти-Энн заговорила:

— Я заметила, что «Каникулы в деревне» больше других пострадали от лавины отказов.

Хизер моргнула.

— Вы мне будете говорить, — угрюмо ответила она. — Мы в одной лодке с «Хейл Лайнз», поскольку заказ наших путевок оформляется через турагентства и туроператоров. Если не считать того, что мы еще сильнее ощущаем удар!

Дороти-Энн кивнула и снова села.

— Это не лишено оснований. Ведь «Каникулы в деревне» — это место отдыха, ориентированное на семью. А это все высвечивает совсем в другом свете.

— Именно это я себе и говорю.

— Ну и? Совершенно естественно, что родители беспокоятся о здоровье и благополучии своих детей. Если бы я была туристическим агентом, я бы тоже постаралась сбежать на безопасную сторону.

— Полагаю, вы правы, — нахмурилась Хизер. — Но разве не удивительна та скорость, с которой распространяются новости?

— Меня бы еще больше удивило, — парировала Дороти-Энн, — если бы хорошие новости курсировали хотя бы с половиной такой скорости. К несчастью, самые хорошие новости, как говорится, это отсутствие всяких новостей, следовательно, хорошие новости это не новости. Только трагедии приветствуются.

— В таком случае, — мрачно заявила Хизер, — нам нечего беспокоиться хотя бы об одном. В скором времени трагедии «Каникулам в деревне» не грозят.

— Ах так? — миссис Кентвелл казалась поставленной в тупик. — А почему это?

— Учитывая скорость поступления отказов, там скоро вообще никого не останется, вот почему. Они превратятся в города-призраки, — миссис Соулис тяжело вздохнула. — Учитывая то, сколько вы тратите на «Иден Айл Ризорт», вам это нужно, как дырка в голове!

Дороти-Энн разрумянилась.

— И это напоминает мне о…

Она взглянула на Курта Экермана, директора отдела особых проектов, скатывающего в трубочку листок бумаги.

— Курт? — так как ответа не последовало, молодая женщина резче окликнула его. — Курт!

Повышенный голос сделал свое дело. Он изумленно взглянул на нее своими обычно мечтательными глазами цвета корицы. Курт Экерман собирал свои каштаново-седые волосы в конский хвост. Высокий, гибкий, лет сорока, он был ростом выше шести футов трех дюймов и единственный из мужчин не надел делового костюма.

Это вполне устраивало Дороти-Энн. Она не для того переманила его из Дисней-уорлда, где он создавал сказочные дороги и мир фантазий, чтобы всего лишь превратить в еще один «пиджак». Господь свидетель, исполнители шли по гривеннику за дюжину. Ей был необходим гений-творец, и после того, как миссис Кентвелл как следует поработала с его талантом, она вовсе не собиралась подавлять его, втискивая в костюм от братьев Брукс, Хайки Фримэна или даже с Севиль-Роу. Это бы помешало достижению цели.