— Если перевести на английский, то это «соски Святой Агаты».

Китаец чуть не подавился.

— Вы ведь шутите, да?

Толстуха сердито на него посмотрела.

— Мы никогда не шутим по поводу наших святых! — мрачно предупредила она и быстро перекрестилась.

Пока он смотрел, ее проворные пальцы летая украшали вишней неиспеченные пирожные. Он посмотрел на наполовину съеденное пирожное в своей руке.

Теперь, когда ему сказали, оно и вправду выглядело как грудь с соском.

— Это пример набожности, а не богохульства, — работая, объяснила хозяйка ресторана. — Святая Агата — это покровительница Палермо и Катании. Видишь ли, когда префект Катании захотел с ней переспать, она отказалась. Из мести он замучил ее, отрезав ей minnas, соски. Поэтому мы, сицилийцы, отдаем дань ее чистоте, называя пирожные в ее честь. Capite?

— Э… да, — быстро согласился Сонни. — Отлично понял.

На самом деле, он не понял. Объяснение осталось недоступно его пониманию.

Но китаец не собирался возражать. Не в его интересах сердить женщину. Ему нужна ее помощь, чтобы установить связь с Сицилийцем.

Отдаленный родственник Сонни, лунтао в Гонконге, подчеркнул необходимость поторопиться. И Фонг не собирался его подводить. Ведь тот — его билет к вершине.

«Старику принадлежит почти половина Чайнатауна, — напомнил он себе. — Если я справлюсь с поручением, за ним не пропадет».

— Так насчет этого Джимми Вилински, — заговорил Фонг.

Мама Рома выкатила глаза.

— Я уже сказала тебе, — раздраженно ответила она, — что не знаю никакого Джимми Как-его-там.

Сонни постарался подавить нарастающее чувство раздражения.

— Послушайте, я просто хочу знать, сможете ли вы передать кое-что Кармину. Вот и все. Вы это сделаете?

— А, хорошо, — проворчала толстуха. — Что ты хочешь, чтобы я ему сказала?

Сонни достал свою визитную карточку.

— Отдайте ему вот это. Скажите, что я — новый посредник. Что я вместо Джимми Вилински.

— Постараюсь запомнить.

«Черт! — выругался про себя Сонни. — По тому, как она себя ведет, можно подумать, что я прошу ее запомнить список павших при Геттисберге».

— Он может позвонить мне по этому номеру.

Мама Рома покачала головой.

— Сын не станет тебе звонить.

— Почему?

— Кармин никогда ни с кем не разговаривает.

— Так что же мне делать?

— Приходи снова завтра вечером… Скажем, в одиннадцать. Может быть, у меня будет для тебя сообщение, но, может быть, повторяю тебе, его и не окажется. — Она равнодушно пожала плечами. — С Кармином никогда не знаешь. Иногда он звонит своей маме, порой забывает об этом. Но теперь я должна закончить с пирожными. Скоро здесь будет полно народа.

Женщина замахала руками на Сонни.

— А теперь, avanti. Avanti! Иди!

И с этими словами с ним распрощались.

Обрадованный возможности выбраться из душной кухни, Сонни Фонг махнул рукой остальным женщинам. Кто послал ему воздушный поцелуй, кто принял непристойную позу, но все проводили его смехом.

«Чертовы даго[14]!» — ворчал про себя Фонг, идя сквозь прохладные залы. Но во всяком случае, ему удалось установить контакт. А это первый шаг.

Сонни вернулся домой в шесть тридцать. Он поставил машину в подземный гараж высотного здания на Восточной Семьдесят четвертой улице и на лифте поднялся на тридцать шестой этаж.

Дело прежде всего. Он направился прямиком к письменному столу, стоящему перед огромным окном в гостиной и сел за свой компьютер «Пентиум». Целый аквариум созданных электроникой тропических рыб лениво плескался на экране монитора.

Сосредоточившись на деле, он написал сообщение и зашифровал его.

После расшифровки, текст будет выглядеть так:

«Приветствую вас, досточтимый пятый кузен от двоюродного родственника. Я встречусь с нашим деловым партнером в 23.00 завтра. Прошу вашего совета по поводу разрыва отношений с нашим посредником. Разрешите мне предложить свои скромные услуги. Вы окажете мне честь, если позволите позаботиться об этом здесь. Это сэкономит много денег всей компании. Тем не менее, я не стану ничего делать без вашего согласия. Да пребудут с вами боги удачи.

Ваш покорный пятый кузен от двоюродного родственника».

Сонни вышел в Интернет и отправил послание по такой сложной цепочке университетов, правительственных учреждений и различных корпораций, что вычислить отправителя письма было бы совершенно невозможно.

Отправив сообщение в Гонконг по сложному маршруту, он стер его и с дискетки и с жесткого диска.

И стал ждать.

Через тринадцать часовых поясов кодированное сообщение достигло пункта назначения — виллы с террасами, выстроенной в итальянском стиле 20-х годов на горе недалеко от пика Виктории. Будучи одной из менее чем шестидесяти обособленных зданий во всем Гонконге и расположенная на единственной улице, застроенной особняками на одну семью, эта резиденция являлась свидетельством огромной власти и неисчислимого богатства ее владельца.

Электронное письмо, написанное неподдающимся расшифровке кодом, получил молодой китаец, работающий на компьютере. Он распечатал одну копию, стер текст в компьютере и отнес распечатку секретарше лунтао в соседний кабинет, отделанный панелями.

Спринг Блоссом By работала на Куо Фонга больше тридцати лет. Стройная пятидесятипятилетняя женщина сохранила изысканность своей юной красоты и выглядела не больше, чем на сорок пять.

Ее овальное лицо оставалось гладким, его не испортили морщины, а кожа не утратила оттенка розоватой слоновой кости. Она накладывала хороший макияж и убирала черные волосы в высокую прическу. Сегодня секретарша надела желтый шелковый чунсон с мандариновым воротничком и черные туфли на высоком каблуке.

Быстро записав от руки расшифровку письма, она отправила отпечатанную копию в бумагорезку, взяла блокнот и ручку и вышла на просторную террасу.

Как всегда, она несколько мгновений постояла там, наслаждаясь открывающимся пейзажем.

Целый акр великолепно спланированного сада благоухал жасмином, гардениями, белым имбирем и цветущими круглый год розами. Трава вокруг неправильной формы прудика напоминала зеленую поверхность бильярдного стола. И плюс к этому ни с чем не сравнимый вид на поросшие лесом горы, высоты Абердина и усеянное островами Южно-Китайское море.

Лунтао стоял на лужайке у дальнего конца пруда. Тонкая, властная фигура, облаченная в изысканный, вышитый золотом церемониальный наряд, достойный императора.

Он играл со своими правнуками. Их было восемь, и самый маленький из них старался запустить бумажного змея. Детский смех и певучие голоса пронизывали воздух.

Грациозно двигаясь, Спринг Блоссом By спустилась по трем пролетам каменной лестницы и пошла к своему шефу.

Секретарша почтительно поклонилась.

— Тысяча извинений, о достопочтенный Куо, — заговорила она на гуандунском наречии.

Так же как и ее шеф, Спринг Блоссом By приехала из Шаньтоу несколько десятилетий назад и с гордостью хранила верность культуре, обычаям и языку своей родной провинции.

Куо Фонг взглянул на нее.

— Слушаю тебя, Спринг Блоссом.

— Вам пришло сообщение из Нью-Йорка.

Выражение сожаления промелькнуло на лице старика. Бросив взгляд на детей, он вздохнул и громко хлопнул в ладоши.

— На сегодня достаточно, — сказал старый Фонг.

Няня правнуков тут же поднялась со скамейки на бельведере и направилась к детям. Взяв двух самых маленьких за руку, она пошла к дому. Шестеро старших последовали за ней.

Спринг Блоссом By ждала, скромно потупив взгляд.

Как только няня и правнуки удалились на достаточное расстояние, Куо Фонг сказал:

— Вы окажете мне честь, если прочтете послание.