Обход закончился, и маги разошлись по своим местам по четырем сторонам света.

— Мы призываем вас, — раскинув руки, вещала Флоренс, — о великие владыки сторожевых башен вселенной! Охраняйте наш магический круг, и да не проникнет в него ни один злой дух. Укрепите и вдохновите нас в этом деянии магии света.

Скользящей походкой она подплыла к котлу, где уже закипало молоко. Настало время для воззвания, и маг искусства обратила свой взор вдаль комнаты, туда, где стояло изваяние древнего божества.

— О, Тот, увенчанный мудростью, властелин врат вселенной. Тебя, тебя призываем! Предстающий для смертного взора как ибисоглавый. Тебя, тебя призываем! Голова твоя как изумруд. Тебя, тебя призываем! Твоя кожа, словно оранжевый огонь. Тебя, тебя призываем!

Это взывание походило на песню, ритмичную и тревожную, пока голос мага не сорвался на призывный крик:

— Снизойди на меня из своих безмолвных покоев, всесильный, всесветлый! Тот! Гермес! Меркурий! Как ни назвать тебя, всё же пред вечностью ты безымянный. Приди же и помогай мне и охраняй меня в этом деянии искусства!

Тусклые огоньки отсвечивали от безмолвного лика статуи Тота. Взмах ибисового жезла в руках Флоренс возвестил о приказании:

— Приди же, приди, говорю! Сделай меня владыкой над всеми духами мира. Каждый дух, что под сводом небесным, в эфире, на земле и под землей, на суше и в море, в вихре воздуха и в беге огня мне да будут послушны!

В нетерпении она схватила со стола печать с именем и, завернув черным шелком, трижды обвила её веревкой.

— Услышьте меня, о владыки истины в чертоге Фемиды! В сей день и час, я намереваюсь вызвать духа Меркурия, Тафтартарата, чей магический сигил я укрываю черным покровом непроглядной тьмы и смерти и связываю тройным вервием пленения, дабы утратил он всю свободу движения и был принужден явиться здесь пред нами, за границей круга искусства.

Флоренс протянула сжатые ладони в сторону Беннета, и он принял спеленатую печать. Опустив её на алтарь, он вернулся на место, а после трое мужчин угрожающе направили свои заточенные мечи в сторону печати с именем духа.

Настало время главного действа. Флоренс опустила ладонь на печать, и перед ней тут же возникла магическая книга в руках Беннета по одну сторону и Рошер со свечой по другую. Теперь всё было готово для начала взывания.

— О, могучий и сильный дух Тафтартарат! — Флоренс читала заклинание слово в слово, не забывая об угрожающем тоне и сопутствующих интонациях. — Повелеваю тебе без промедления прибыть сюда из темных обиталищ твоих и предстать перед нами в приятном обличье, не тщась устрашить нас пустыми видениями, ибо мы вооружены словами двойной силы и посему не ведаем страха! Если же ты не подчинишься и не пожелаешь прийти, я прокляну тебя! — И Флоренс угрожающе впилась пальцами в черную тряпицу. — Я отлучу тебя от силы твоей и буду терзать тебя и уничтожу место твое во вселенной, и ты не восстанешь вовеки!!!

В котле угрожающе булькнуло — змеиный хвост вынырнул и вновь плюхнулся в пенящееся молоко, погрузившись на самое дно.

Сменив тон на более ласковый, Флоренс продолжила:

— Так приди же, о могучий дух Тафтартарат, поспеши из своих убежищ. Приди к нам и учтиво ответь на все вопросы, и смотри, не смей обмануть нас, не то…

Выхватив кинжал из-за пояса, она пронзила сверток черной ткани. После этого дух не должен заблуждаться на счет серьезности её намерений.

— Я - свет, восходящий во тьме, я заклинатель, вершащий обряд заклинания. Явись же предо мною в зримом облике.

Флоренс спрятала кинжал за пояс и вновь воскликнула:

— Приди, приди к нам, дух Тафтартарат! Заклинаю тебя, приди! Прими от нас сии магические жертвы, приготовленные дабы наделить тебя формой. Вот смесь магических элементов, символов твоего могучего естества. Сладкий запах мускатного цвета очистит тебя от рабского служения злу. Жар магического огня есть воля моя, что окрыляет грубую материю твоего хаоса и позволяет тебе явиться пред нами в приятном обличье. Плоть змеи, — и Флоренс вскинула ибисовый жезл, указывая на котел, — вот символ твоего тела, который мы разрушили водой и огнем, дабы оно предстало пред нами обновленным. Всесвязующее молоко стало магической водой твоего очищения. Огонь же, что пламенеет над всем этим, есть высшая сила наших священных обрядов.

Варево вспыхнуло адским пламенем — это Беннет вылил в молоко оставшийся спирт и поджег его.

— Как свет сокрыт во тьме, — продолжала Флоренс, — так и ты перейди из сокровенного в проявленное. А если же ты не подчинишься мне, и не пожелаешь прийти, я прокляну тебя могучими именами Бога! Я отлучу тебя от силы твоей и места! Буду терзать тебя обрядами ужасными и грозными! И уничтожу место твое во вселенной, и не восстанешь ты вовеки!!!

Свеча в руке Рошера нервно дернулась. Гарднер тихо позвал: «Беннет…», и помощник мага тут же отскочил подальше от котла. На полу, у основания треножника что-то шевелилось. Оно было белым и длинным, шипело и извивалось кольцами, словно это был призрак сваренной в молоке кобры, что вылез из котла.

— Что это?.. — вырвалось было у Рошера. Флоренс в растерянности вперила взгляд в Беннета, но тот нашел себе оправдание:

— Защитный круг начертан правильно. Дух не может сюда войти.

Тем временем белая кобра проползла вокруг котла и направилась в сторону треугольника, где и должен был стоять духу. И он там стоял.

Змея подползла к его босым ногам и скрылась под подолом белого одеяния. Дух предстал как ему и было велено — вид его был крайне бледным, но не отталкивающим. Он принял женский облик, но как мало в этой женщине было от человека — неестественно красный цвет зрачков, черты лица, коих не найти ни у одной из англичанок, прямые белые волосы до колен. В тусклом свете его одеяния будто светились.

Кобра появилась вновь. Обвив голову духа на подобии венка, она подалась вперед, раскрыв капюшон. Как урей на короне фараона, кобра-защитницы угрожающе взирала на оторопевших магов.

«Я здесь, как вы и велели, — не открывая рта, произнёс дух, но слышала его только Флоренс. — Я есть сущее и вечное. Не шлите мне проклятия, ибо я здесь перед взором вашим».

Ни Рошер, ни Беннет, ни Гарднер не слышали этих слов, а лишь неотрывно смотрели на молчаливую фигуру духа. Но все трое жадно внимали каждому слову, что отвечала духу Флоренс.

— Великий и могучий князь духов Тафтартарат, — не срывая волнения в дрожи проговорила она, — коль скоро ты подчинился нашим велениям, я связую и заклинаю тебя в последний раз, дабы ты не смел причинить вреда нам и ни в чем нас не обманул. Мы вызвали тебя в сей день и час, дабы вопросить тебя о неких предметах, относящихся к тайному знанию, кои могут быть открыты нам через тебя великим господином твоим, Тотом.

Дух воздел руку в сторону статуи своего повелителя и грозно глянул на магов, но круга так и не переступил.

«Кто вы, раз поминаете имя его без должного почтения? Каких тайных знаний требуете, если не ведаете о его величии?»

Флоренс растерялась. Вызывая духа Тафтартарата, она не планировала с ним спорить и пререкаться, только требовать.

«Я знаю, чего хотите вы, — продолжал дух, — чего жаждет ваш разум, чего вожделеют ваши сердца. Ваши души пусты без сокровенной мудрости».

— Так открой нам её, великий и могучий князь духов Тафтартарат! — воскликнула Флоренс. — Для этого мы и призвали тебя! — Схватив с алтаря спелёнатую и связанную печать, маг искусств демонстративно протянула её в сторону духа. — Не смей ослушаться меня, иначе я прокляну твою жизни и сокрушу твою сущность!

На лице духа отразился испуг, но вместе с тем легкая улыбка скользнула по его губам.

— Повелеваю тебе, — грозным голосом продолжала Флоренс, — и крепко заклинаю тебя могуществом Тота, великого бога, властелина Аменти, царя и вечного владыки магии света. Укажи нам наилучший путь к свершению великого делания. Посвяти нас в тайны всех сокровенных искусств и наук, пребывающих под властью Меркурия!