— Они никогда не хотели знать своего места! — прошамкал другой белый и рассмеялся.

— Черномазый — он черномазый и есть! — добавил третий.

Драмжер дождался, пока они умолкнут, и заговорил спокойно и почтительно, вспомнив рабский тон.

— Я — мистер Драмжер Максвелл с плантации Фалконхерст. Надеюсь, вы слыхали о Фалконхерсте?

— Слыхать-то слыхали, — огрызнулся владелец, — да и о Максвеллах тоже. Только Максвеллы были белыми, а ты черный. Слушай! — Он выпрямился на стуле и внимательно посмотрел на Драмжера. — Не тот ли ты ниггер, который женился на дочери Максвелла? Ниггер, женившийся на белой?

— Да, я женился на миссис Софи.

— Тогда я тем более не дам тебе лошадей! Чтобы ниггеры брали в жены белых женщин! Не бывать этому! Спасай-ка лучше свою черную шкуру! Нечего болтаться здесь со своей черной шлюхой!

Он вскочил и погрозил Драмжеру кулаком. Остальные заворчали, но тут в глубине конюшни раздался чей-то голос:

— Эй, Лем, пойди-ка сюда на минутку! А негру скажи, чтобы обождал. Я его знаю.

Драмжер стал удивленно вглядываться в потемки. Он так и не рассмотрел говорившего и не узнал его голос, а только различил высокого мужчину в шляпе с широкими полями, украшенной индюшачьим пером. Шляпа и перо показались ему смутно знакомыми, и он задумался, кто бы это мог быть. Имя никак не шло ему на ум, и он уже забеспокоился, но от тревожных мыслей его отвлекло появление владельца конюшни, который теперь кивал и улыбался посетителю. Его услужливость так расходилась с недавней воинственностью, что Драмжер понял: ему нельзя доверять.

— Мне сказали, что тебя того и гляди изберут конгрессменом от нашего округа! Что о тебе надо позаботиться — ведь ты будешь нашим представителем в Вашингтоне! Тот человек говорит, что тебе можно доверять, хотя я бы не стал доверять черномазому. Он якобы тебя знает как хорошего негра. Вот как я поступлю: я дам тебе фургон, но плату возьму двойную. Сможешь заплатить — бери фургон и езжай себе в Бенсон. Там поручишь какому-нибудь негру доставить его обратно. Это обойдется тебе в двадцать долларов, причем не бумажками Конфедерации. Есть у тебя двадцать долларов?

У Драмжера таких денег уже не было, и он обернулся к Кэнди. Та, желая сберечь свой туалет, проявила готовность расплатиться. Она открыла сумочку и вытащила пачку денег, заставив присутствующих удивленно разинуть рты. Отделив от пачки две десятидолларовые купюры, она вручила их владельцу конюшни.

— Мы вернемся через полчаса, — сказал Драмжер, который был не меньше других удивлен богатством Кэнди. — Нам надо поесть. Мы с самого утра ничего не ели. Зайдем в таверну и попросим накормить нас ужином, а потом вернемся и заберем фургон, если вы его запряжете.

— Запряжем. — Владелец покачал головой. — Только в таверне вам делать нечего. Старый Джордж Спуннер не станет кормить негров. Он их ненавидит. Лучше ступайте к Джону Лайтфуту. Он сам черный, и его женщина иногда кормит негров. Фургон будет вас ждать.

Приподняв юбки, чтобы не выпачкать полы в пыли, Кэнди засеменила вслед за Драмжером. Она снова задыхалась от негодования. Сначала нескончаемая дорога, потом враждебный прием, а теперь им, придется утолять голод в хижине какого-то негра. Она была близка к слезам. Она посылала в спину Драмжера проклятье за проклятьем, но он, преодолевая усталость, твердил себе, что до Фалконхерста уже рукой подать, и не обращал на нее внимания. Он хотел одного: побыстрее добраться до Фалконхерста. К черту Вашингтон! Он никогда больше не высунет носа из Фалконхерста. Он обнимет дома всех, даже Маргариту, повариху с заячьей губой! Ему снова будет прислуживать Валентин, Онан подаст ему горячий пунш… Интересно, куда переехала Памела? Ведь при Аллисонах ей надо искать другое место для ночлега… Он отдал бы все на свете, лишь бы снова встретить в кухне хлопотунью Лукрецию Борджиа. От Фалконхерста его отделяло теперь совсем немного, и он рвался туда всей душой. Его будут ждать Жемчужина с Занзибаром, его станет приветствовать все население Нового поселка. Как ему хотелось увидеть их всех! Его напугала враждебность, встреченная в Вестминстере, и он уже жалел, что не послал Крису письмо с просьбой встретить его и Кэнди. Увидев на станции фалконхерстскую коляску, он сразу почувствовал бы себя как дома. Ничего, скоро он все равно там окажется.

— Видать, здесь меня тоже знают, — похвастался он Кэнди, надеясь, что это ее успокоит. — До них дошло, какой я важный человек. Такому лучше потрафить. Видала?

— А как насчет того, чтобы как следует перекусить в таверне? — взвилась она. — Где там! Хижина черномазых — вот где твое место! Собачья конура! Вот и думайте, какая вы важная шишка, мистер Драмжер Максвелл из Фалконхерста. Можешь воображать себя важной персоной, но здесь ты всего-навсего ниггер, куриный помет! И почему я не осталась в Мобиле? Вот бы туда вернуться! — В следующее мгновение ее покинула злость, и она испуганно ухватилась за руку Драмжера, ища поддержки. Голос ее дрожал. — Мне страшно, Драмжер! Давай уедем отсюда! Лучше вернемся в Мобил. Оттуда поедем в Новый Орлеан. Там цивилизованнее, там к нам хорошо относятся.

— Что тебя так напугало? Нам ведь дают лошадь. А поесть и впрямь лучше у Лайтфута, чем в таверне. Масса Хаммонд всегда говорил, что это помойка. А Лайтфута я знаю. Он — член «Союзной Лиги», у него нам самое место.

— У грязных, вонючих негров?

— Ты тоже цветная, но не грязная и не вонючая. Пошли, я умираю от голода.

Хижина Лайтфута стояла на заросшей травой улочке, отходившей в сторону от главной дороги. Снаружи хижина выглядела непритязательно, но внутри оказалось чистенько, жена Лайтфута угостила гостей яичницей с беконом, которую положила на чистые тарелки. Кэнди задрала нос и едва прикоснулась к еде, зато Драмжер уплетал за обе щеки. Еда была вкусная, ее аромат напоминал ему Фалконхерст. Он в который раз поймал себя на том, как ему не терпится снова оказаться дома, отведать Маргаритиной стряпни, так похожей на стряпню Лукреции Борджиа. Стоит Кэнди вернуться в Фалконхерст, как она забудет про свою заносчивость. Фалконхерст все равно лучше, чем ее обожаемый Мобил.

Накормив гостей, Лайтфут согласился проводить их обратно, забрать лошадь с фургоном и съездить с ними к платформе, чтобы погрузить имущество Кэнди. Фургон оказался с рессорами, зато чалая лошадка едва держалась на ногах. Вызывало сомнение, осилит ли она дорогу, но Драмжеру слишком хотелось уехать, чтобы обращать внимание на мелочи. Он и так потерял добрых два часа, а путь был неблизкий. Владелец конюшни еще раз напомнил о необходимости вернуть фургон и клячу на следующий день.

— Обязательно вернем, если только лошадь не падет по пути, — отозвался Драмжер.

— Она стоит немалых денег, — ощетинился владелец. — Если вы ее загоните, то будете платить.

— Разве мы уже не заплатили? За двадцать долларов можно купить дюжину таких кляч. — Он спохватился. — Ладно, я не спорю, мистер. Мне хочется одного: побыстрее уехать. Дорога-то длинная.

Он помог Кэнди залезть в фургон и сам взгромоздился на козлы. Лайтфут сел сзади. Драмжер взял в руки поводья и уже прищелкнул языком, но владелец схватил лошадь под уздцы.

— Хочу задать тебе один вопрос, негр, — проговорил он, злобно косясь на Драмжера. — Насчет белой, которая за тебя вышла. Она так поступила по своей воле или ты ее заставил?

Драмжер с трудом удержался, чтобы не послать его подальше, но вовремя вспомнил, что в трудных ситуациях всегда помогает дипломатия. Он был готов лизать этому негодяю сапоги, лишь бы побыстрее убраться отсюда.

— Если вы знакомы с семейством Максвеллов, мистер, — ответил он, стремясь превратить все в шутку и ни в коем случае не оскорбить белого, — то вам известно, что заставить их невозможно. Миссис Софи вышла за меня замуж по своей воле. — В подтверждение своих слов он указал на бриллиантовые сережки у себя в ушах, поблескивавшие в свете фонарей. — Вот ее свадебный подарок.

Белый разжал руку и подошел к Кэнди. Его пальцы, ущипнув ее за икру, забрались ей под юбку.