Если нет ветра, греби

Если говорить об экономике, то счастье и удовлетворенность тут понятия не абсолютные, а относительные. Важно не то, что у вас есть, а то, что у вас есть по сравнению с окружающими. Исследования, проведенные в этой области, показали, что большинство людей предпочитают жить в мире, в котором у них есть больше, чем у их соседей, а не в том, в котором они просто много имеют. Иными словами, человек выбрал бы зарплату в 50 тысяч долларов, если его будут окружать зарабатывающие в два раза меньше, а не зарплату в 100 тысяч в окружении тех, кто зарабатывает 200 тысяч.

Именно эта психология лежит и в основе стенаний по поводу упадка Запада, раздающихся сегодня в США и Европе. Ведь подъем Китая и Индии угрожают ослаблением относительного, а не абсолютного могущества и процветания Запада. Если статус и рычаги влияния этих регионов по сравнению с остальным миром действительно оказались под угрозой, то их процветание в абсолютном выражении может только увеличиваться, ибо более богатые соседи становятся более выгодными клиентами. И все же перспектива жить среди быстро растущих соседей оказалась для Запада настолько неприятной, что люди стали бояться наступления переломного момента гораздо быстрее, чем это произойдет в самом деле. В начале 2011 года институт Гэллапа провел опрос общественного мнения: американцев просили назвать ведущую экономику мира: 52 процента назвали Китай и только 32 процента США – потрясающее заблуждение. Китайская экономика втрое меньше американской, средний доход на душу населения в Китае чуть больше десятой части американского среднего показателя.

А теперь рассмотрим, к чему приведет эта психология в ближайшие несколько лет. Всеобщий ажиотаж в отношении Китая нельзя назвать совершенно необоснованным, особенно учитывая последние события. В конце концов, начиная с 1998 года темпы роста китайской экономики составляли в среднем 10 процентов и за это время ни разу не опускались ниже 8 процентов, даже несмотря на ряд глобальных кризисов этого периода. Как однажды заметил Джордж Оруэлл: «Кто побеждает в данный момент, будет казаться непобедимым всегда». Нет ничего удивительного в том, что Китай сегодня окутан аурой непобедимости, а в воображении западных людей масштабы этой страны непомерно раздуты. Известно, что на китайских картах мира XIV века Китай занимает львиную долю планеты, а другие континенты скромно ютятся по краям. Так вот, в первом десятилетии XXI века западное представление о мире начинает на редкость походить на представления древних китайцев, явно переоценивавших свою страну. Большинство граждан западных государств, не раздумывая, скажут вам, что у Китая значительно больше суши, чем у Соединенных Штатов, тогда как эти страны настолько похожи по этой характеристике, что географы до сих не могут прийти к согласию по данному вопросу.

Но надвигающаяся тень Китая вот-вот отступит и съежится до своих реальных размеров. Из-за больших задолженностей к концу следующего десятилетия экономический рост США, Европы и Японии, скорее всего, замедлится на целый процентный пункт по сравнению со средним показателем периода после Второй мировой войны, но это будет ничто по сравнению с 3–4-процентным замедлением роста Китая. В центре событий окажется Китай, ибо он уже сейчас слишком много получает и слишком стар для быстрого развития. А поскольку эта страна уже сегодня закупает у других развивающихся экономик меньше, чем прежде, средние темпы роста формирующихся рынков, скорее всего, тоже замедлятся с почти 7 процентов последнего десятилетия до среднего показателя менее 5 процентов, характерного для Китая 1950-х и 1960-х годов. И тогда удрученность и разочарование, охватившие в последнее время жителей богатых стран (будто все твои соседи могут позволить себе новый бассейн, а ты нет), серьезно ослабнут, а испытываемое многими американцами чувство, будто их быстро обходят безжалостные азиаты, останется в памяти лишь как очередной периодический приступ американской паранойи, сродни ажиотажу, которым сопровождался взлет Японии в конце 1980-х.

Неравномерность роста развивающихся экономик в следующем десятилетии изменит глобальный баланс сил во многих аспектах. Например, возродит уверенность Запада в себе и стряхнет «звездную» пыль с фаворитов недавнего прошлого, Бразилии и России; словно мираж, развеет очевидную ныне угрозу со стороны нефтяных диктаторов Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки. Из тумана относительной безвестности могут выйти на свет Божий новые гиганты. В настоящее время в мире насчитывается пятнадцать экономик, генерирующих свыше триллиона долларов в год, и в ближайшие пять лет к этой элитной группе вполне могут присоединиться еще две страны, обе мусульманские демократии с экономиками с усиливающейся рыночной ориентацией: Индонезия и Турция. Такое развитие событий может иметь весьма значимые последствия, так как послужит как источником вдохновения для многих мусульманских наций, борющихся сегодня за выживание, так и наглядным уроком для тех представителей Запада, которые считают словосочетание «мусульманская современность» оксюмороном.

Сегодня посткризисная Америка начинает сильно походить на посткризисную Японию 1990-х годов, когда субсидии и дотации для бизнеса привели к длительной стагнации, продолжающейся по сей день, но как только темпы развития Азии замедлятся, на первый план выйдут различия между этими двумя странами. Например, в отличие от Японии США по-прежнему остаются молодыми, гибкими, инновационными – это истинный центр креативности в области высоких технологий, двери которого широко распахнуты для людей и идей. В США самое молодое население из всех развитых стран мира и в высшей степени конкурентоспособная валюта. Позитивный политический эффект непременно окажут восстановление баланса в самовосприятии американцев и разумный анализ сильных и слабых сторон; это ослабит давление на Вашингтон, вынужденный сегодня возводить очередные барьеры для глобальной торговли и видеть в Китае растущую геополитическую и военную угрозу.

Скорее всего, страхи и тревоги ослабнут и в некоторых странах Европы, где вид более нормального Китая тоже должен вызвать всеобщий вздох облегчения и привести к тому, что некоторые государства заново откроют свои базовые сильные стороны. В первую очередь это относится к Германии, одной из очень немногочисленных богатых стран, которым удалось защитить свою производственную базу от иностранной конкуренции и осуществить экспансию производства на зарождающиеся рынки. Радикальные реформы начала прошлого десятилетия замедлили темпы роста затрат на немецкую рабочую силу до самых низких темпов в Европе; одновременно немецкие компании активно открывали заводы в странах Восточной Европы с низким уровнем заработной платы. Итогом этих целенаправленных усилий стало потрясающее увеличение доли экспорта в ВВП Германии – с 24 процентов в 1995 году до 45 процентов в 2011 году, – относительно низкий уровень безработицы и второе в мире по величине положительное сальдо торгового баланса, выразившееся в быстром увеличении потребительских расходов.

В самом же Китае на ослабление триумфаторских чувств рассчитывать не стоит, ибо оно даже не успело закрепиться в китайском обществе. Несмотря на усиление национальной гордости китайцев и их всем известную безоговорочную поддержку своего коммунистического правительства, этот народ оценивает будущее национальной экономики намного реалистичнее иностранцев. Опросы общественного мнения показывают, что китайцы значительно менее представителей любой другой нации склонны считать, что Китаю в ближайшее время суждено стать мировой экономикой номер один; и они лучше других понимают, какие проблемы и подвохи могут ждать их впереди. А поскольку богатые страны мира все чаще видят в Китае и других крупных формирующихся рынках ровню самим себе – ибо они по-прежнему обременены серьезными проблемами бедности, – крепнущее сегодня чувство соперничества между Востоком и Западом скоро пойдет на спад.