Однако, по мере того как экономика становится все более зрелой, веселье и игры высоких скоростей имеют обыкновение заканчиваться. Правительство Китая отказалось от планов продлевать шанхайскую ветку, по всей видимости, из-за протестов местных жителей по поводу электромагнитного излучения скоростного поезда и, конечно, из-за дороговизны проекта. Модель экономического роста Китая в настоящее время переходит на новый, принципиально иной этап, на котором огромное значение имеют расходы и общественное мнение; следовательно, период дорогостоящих экспериментов подходит к своему логическому концу.

В современной дискуссии о будущем Китая участвует всего два лагеря: чрезвычайно оптимистичная группа, члены которой обожают экстраполировать прошлые тенденции на будущее, и неуклонно растущий лагерь пессимистов (до недавнего времени перманентно пребывавший в абсолютном меньшинстве), объединяющий тех, кто предпочитает фокусироваться на собственной экстравагантной непоследовательности. Но истина, скорее всего, находится где-то посередине. Наиболее вероятным для Китая представляется путь, повторяющий траекторию Японии в начале 1970-х – послевоенный всплеск экономической активности страны достиг своего пика, после чего ежегодные темпы роста замедлились от девяти до куда более умеренных пяти процентов и оставались таковым на протяжении почти двух десятилетий. Это абсолютно естественный курс развития любого экономического чуда на этапе созревания.

Сегодня Китай слишком велик, чтобы расти стремительными темпами. При доходе на душу населения около 5 тысяч долларов страна отстроила львиную долю автотранспортной сети, обеспечила бо2льшую часть незанятых крестьян работой в городах и сейчас приближается к концу периода легкого и быстрого экономического роста. Теперь Китай может продолжать расти дальше, либо платя людям за строительство железных дорог, ведущих в никуда (в 1980-х в Японии с поистине катастрофическими последствиями строили мосты такого типа), либо в корне изменив модель экономического роста.

Надо сказать, процесс переосмысления в Китае уже начался. До сих пор большинство наблюдателей в той или иной мере недооценивали многие ключевые факторы, указывающие на грядущее замедление экономического роста страны: увеличение долгов и старение населения; инерция, сводящая на нет экономические реформы; растущая угроза инфляции и тому подобное. Сегодня Пекину все это известно. И все же самые убежденные оптимисты, очевидно, считают, что Пекин может добиться устаревших целевых показателей роста, на которые сама страна уже не нацелена, – такова уж непомерно раздутая вера в экономических лидеров Китая. После двадцати лет неустойчивого роста 1980–1990-х годов Пекину удалось в течение двенадцати лет подряд поддерживать темпы роста в 8–11 процентов и на полных парах, практически без пауз, проскочить через два глобальных финансовых кризиса. Все это действительно очень впечатляет, однако порой кажется, что инвесторы решили, будто в Китае началась эпоха «Великого успокоения», версия 2.0. Первая версия, конечно же, имела место в США в 1980-х и 1990-х, когда почти все были уверены, что ФРС под руководством Алана Гринспена сумела приручить бизнес-цикл. Мы все знаем, чем это закончилось.

Лидеры Пекина нормальные люди, они честно признали, что трюки и уловки в их запасе подходят к концу. В значительной мере Китай процветал, что называется, по старинке, то есть благодаря строительству дорог, связывающих промышленные предприятия с портами, и телекоммуникационных сетей, соединяющих между собой компании, а также благодаря обеспечению не занятых в сельском хозяйстве крестьян более выгодной работой в крупных городах. Теперь же все эти движущие факторы практически достигли стадии зрелости: резервы избыточной рабочей силы в сельскохозяйственных регионах почти иссякли, уровень занятости на городских предприятиях достиг максимума, а суммарная продолжительность транспортных сетей приближается к показателю Соединенных Штатов. И это притом, что, хотя по площади суши Китай и США практически равны, уровни дохода этих стран несопоставимы. «Демографический взрыв», за прошедшее десятилетие изменивший баланс народонаселения в пользу трудоспособной активной молодежи, тоже уже почти в прошлом, и неуклонно растущий класс пенсионеров скоро начнет оказывать на экономический рост страны свое традиционно негативное влияние.

Из-за долговых проблем Запада не может не замедлиться и экспорт, долгое время остававшийся мощным стимулом развития китайской экономики. За прошедшее десятилетие объемы экспорта Китая росли в среднем на 20 процентов в год, и, очевидно, так продолжаться не может. Оптимисты утверждают, что китайская экономика может продолжать расти и впредь, что для этого стране надо только сместить фокус с экспортных рынков на отечественных потребителей, однако эти надежды базируются на мифе о том, что китайскому потребителю до сих пор не давали развернуться. А между тем потребление в Китае до последнего времени росло двузначными темпами, чего и следовало ожидать от экономики, переживающей стадию мощнейшего бума. Однако тут есть естественные, природные барьеры, преодолеть которые просто невозможно. Уже три года назад премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао охарактеризовал экономический рост своей страны как «несбалансированный, несогласованный и неустойчивый», и с тех пор ситуация только усугубилась.

Все вышесказанное отнюдь не означает, что Китай движется в направлении некоего коллапса. Просто его экономический рост будет замедляться и менять орбиту звезды, преобразующей кривую прогресса человечества – пока неизвестно, к лучшему или к худшему, – резко понижая общемировой уровень бедности и одновременно не менее высокими темпами усугубляя угрозу разрушения окружающей среды и глобального потепления.

По сути, Китай можно сравнить с компанией, использующей революционную технологию: до недавнего времени страна действовала разрушительно и агрессивно, уничтожая конкурентов и возвышая нации, поддерживавшие и способствовавшие ее росту. Превращение Китая в мощного игрока рынка экспортных товаров не замедлило привести к долгосрочному спаду мирового производства (которое с 1970 года с поправкой на инфляцию снизилось с 17,5 до 16,9 процента от мирового ВВП): просто страна все быстрее «съедала» долю Запада в таких областях, как производство стали, телевизоров, автомобилей и многих других товаров. Медленнее развивающийся Китай – эквивалент менее разрушительного Китая – Китая, порождающего меньше геополитических проблем и трений, меньше торговых баталий и меньше страха перед поднимающим голову «Красным драконом». Так что, возможно, замедление экономического роста этой страны – это не так уж и плохо.