– День переходит в ночь, и это красиво, – согласился я, сам очарованный закатом, – но что вы понимаете под измерениями?

Он повернулся ко мне с почти отсутствующим взглядом, но теперь я знал: это значит, что он собирался описать мне нечто увиденное мысленным взором – «третьим глазом».

– Вселенная вокруг нас – это лишь одно измерение бытия. Думай об этом как об одной точке на оси, которая уходит в бесконечность. И таких осей существует множество. Каждая из них – измерение бытия. В обычном состоянии мы не можем воспринимать другие измерения, потому что мы сфокусированы на этом измерении, – он указал на окружающее пространство. – Когда мы начинаем медитировать, у нас появляется способность воспринимать другие измерения.

– Представь, что ты радио. Вокруг нас существует бесчисленное множество передающих радиостанций. Но мы можем быть настроены одновременно только на одну станцию. В нашем случае это материальный мир.

Я не согласился, он вздохнул и начал заново.

– Хорошо, давай, как всегда, начнем с очевидного, и, возможно, оно откроет нам нечто не столь очевидное.

– Хорошо, – согласился я.

Я вдруг заметил, как смешно он выглядел – одетый в деловой костюм, стоя на скалах с видом на океан. Внизу под скалами мы видели выходивших из воды серферов в водонепроницаемых костюмах.

– Если бы ты находился в море на корабле в течение многих недель, стал бы ты считать океан таким красивым, каким он кажется тебе сейчас?

Я на миг задумался.

– Я никогда не был в море даже несколько дней, не говоря уже о нескольких неделях, – ответил я. Он улыбнулся.

– Да, да. Но если бы ты был в море в течение нескольких недель, океан мог бы показаться тебе не таким красивым. На самом деле, когда моряки плывут на корабле какое-то время, они находят вид океана совершенно обычным – ничего, кроме воды во всех направлениях. И ты знаешь – они начинают стремиться к земле! Океан больше не вызывает у них восторга – восторг вызывает земля. «Земля!» – он утрированно изобразил моряка, смотрящего на горизонт. – И внезапно все взволнованны. Почему?

Я не знал.

– Это верно как для человеческой природы, так и для вселенной: сознанию всегда чрезвычайно интересна граница двух сущностей. Если ты был на земле и вдруг увидел океан, у тебя поднимается настроение, потому что ты пришел к переходу между двумя очень разными мирами. Если бы ты путешествовал через Великие равнины и вдруг увидел Скалистые горы[37], они показались бы тебе чрезвычайно красивым зрелищем! Но если бы ты провел в горах несколько недель, то они уже не казались бы тебе такими красивыми, не так ли?

– Думаю, нет.

Все, что он говорил, был мне знакомо.

– Итак, переходы, как видишь, важная вещь. Каждый раз, когда ты видишь переход, ты сталкиваешься с тем, что по своей природе интересно и для тебя, и для меня. Наши умы жаждут различий, а переход – сущность различия.

Он снова повернулся к океану. Солнце уже спустилось за горизонт. Небо постепенно становилось ярко-красным.

– Находи моменты красоты наподобие этого, и ты сможешь узнать что-то о строении миров. К слову, а какие другие переходы вокруг нас ты заметил?

Я подумал, что, наконец, понял, к чему он клонит.

– Переход от дня к ночи, – ответил я.

– Да, конечно. День может быть очень красив, ночь – тоже, но именно переход между ними многие века привлекает внимание поэтов. Сумерки пробуждают в нас некий врожденный интерес. Позволь спросить: чувствуешь ли ты себя на закате несколько иначе, чем всю остальную часть дня или ночи?

Я не был уверен.

– Ну, тогда позволь мне за тебя ответить, – продолжил он. Его слова словно струились – легко, без усилий. – Сумерки вызывают чувство удивления, что заставляет нас быть более задумчивыми. Это время романтики, но также и время для рефлексии. В сумерки нашему сознанию легче замедлить ход и отразить то, что происходит в нашей жизни. Это модель, которая имеет важное значение: в сумерках, в отличие от другого времени, мы можем переместить наше сознание в другие измерения. Мы способны воспринимать вещи, обычно недоступные для восприятия из-за нашей поглощенности заботами дня и ночи.

– У вас интересная точка зрения на переходы. – я никогда не думал об этом таким образом. – я становлюсь более рефлексивным во время заката, ради которого я сюда приехал. Но что вы имеете в виду под восприятием вещей, которые мы обычно не воспринимаем?

Его глаза озорно блеснули, он улыбнулся и подмигнул мне:

– Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду.

– Я… не знаю.

Он повернул голову в сторону океана, а его улыбка становилась все шире и шире. Я чувствовал себя очень неловко. Когда я не ответил, он закрыл глаза и повернулся к океану. Затем произнес:

– Я вижу, ты общался здесь с Тихим океаном! Он говорит, что может многому тебя научить.

Я был изумлен и не знал, что сказать, поэтому быстро рассказал, что случилось и что в последнее время я испытал слишком много стрессов.

Рамасвами посчитал мои объяснения «психологическим лепетом» и настаивал, что я на самом деле говорил с Тихим океаном. Я возражал:

– Как можно говорить с океаном? В конце концов это не живое существо, это… просто вода!

Он кивнул и сделал несколько шагов. Я шел за ним.

– Это не просто вода. Тихий океан не только океан, у него есть душа. Тихий океан состоит из тысяч, миллионов живых организмов. Когда-нибудь ты поймешь, что Земля тоже живая и у нее есть душа. Тебе знаком термин «гештальт»[38]?

Я признался, что нет.

– Это заимствованное немецкое слово. Здесь, в Калифорнии, мы используем его для обозначения совокупности, целостности. Гештальт-терапия – одна из форм холистической терапии[39], которая имеет дело с человеком и всей его проблемой в целом. Подумай о гештальте как о чем-то большем, чем сумма его частей.

Это было для меня легко.

– А теперь представь стадо животных. Каждое из них имеет отдельное сознание, но стадо движется в унисон – и это благодаря коллективному сознанию, большему, чем сознание любого отдельного животного из этой группы. То же самое происходит и в косяке рыб. Так вот, в скрытых мирах ты можешь увидеть это коллективное сознание как другую личность – бóльшую, но состоящую из индивидуумов, входящих в группу. Как живое существо, так и группа живых существ имеют сознание в скрытых мирах.

– Это немного ненаучно, вам не кажется?

Я объяснил, что есть множество способов, посредством которых птицы в стае обмениваются визуальными сигналами, что и позволяет им двигаться согласованно.

– В этом нет ничего ненаучного! – ответил он, казалось, немного расстроенный моими словами. – Наука имеет дело с наблюдением. А я с тобой, мой юный ученый друг, говорю о том, что и скрытые вещи можно наблюдать. И то, что большинство людей не может их видеть, не означает, что их нет. В числе прочего я собираюсь научить тебя ряду техник и медитаций, которые позволят тебе с годами практики действительно воспринимать скрытые миры.

– И как они выглядят? – спросил я, не совсем убежденный.

– Слушай, мы можем просидеть здесь всю ночь, говоря о скрытых мирах. Но разговоры ничего не изменят, лучше испытать на практике. Твой скептицизм сейчас очень кстати: на пути воина успеха очень важно все проверять на личном опыте, а не принимать слепо на веру. Тем не менее ты не должен переходить к суждениям, пока не пройдешь соответствующую подготовку. Тогда ты сможешь использовать свой скептицизм более здоровым способом.

Теперь давай на секунду предположим, что твой разговор с Тихим океаном произошел в действительности. На самом деле не имеет значения, был ли это Тихий океан или голос в твоей голове – в любом случае этот эпизод очень важен. Итак, что он сказал?

Я начал вспоминать:

– Что-то о том, что океан бескрайний и спокойный и что если я испытываю сильную тревогу, то могу вернуться к океану, и он меня успокоит. И что-то о решении проблем с помощью волн.