— Это вовсе не смешно, Хильдемара.

Хлопнув рукой по столу, она наклонилась к нему и провела пальцем по скуле.

— А я тебя и не смешу.

Далтон молча стоял, стараясь избежать неверного шага, пока не выяснит все досконально. Это вполне может быть одной из ее мерзких шуточек, просто для того, чтобы рассорить его с Тэсс и подтолкнуть в ее, Хильдемары, объятия. Или она что-то не так поняла. Но Далтон отлично знал: в таких вещах Хильдемара никогда не ошибалась. У нее свои источники, не менее надежные, чем у самого Далтона.

— Хильдемара, не думаю, что тебе следует распространять клеветнические слухи.

— Это не слухи, мой дорогой Далтон, а голые факты, Я видела твою жену выходящей из его комнаты.

— Ты же знаешь Терезу. Она любит молиться...

— Я слышала, как Бертран хвастался Стейну, что заполучил ее.

— Что?! — Далтон едва не отшатнулся.

На лице Хильдемары расплылась ядовитая улыбка.

— Исходя из того, что Бертран рассказывает Стейну, она очень раскрепощенная куртизанка и обожает изображать скверную девочку в его кровати.

Далтон почувствовал, как к лицу горячей волной хлынула кровь. И подумал, не убить ли Хильдемару прямо на месте. Коснувшись пальцами рукояти меча, он всерьез взвесил эту мысль, но в конечном итоге полностью овладел собой, хотя и чувствовал, как подрагивают колени.

— Я просто подумала, что тебе нужно об этом знать, Далтон, — добавила она. — Мне показалось это весьма печальным: мой муж пользует твою жену, а ты ничего об этом не знаешь. Это может оказаться... неловко. Ты по незнанию мог бы невольно попасть в затруднительное положение.

— Почему, Хильдемара? — только и прошептал Далтон. — Почему ты так этому радуешься?

И тут наконец ее улыбка расцвела искренним удовольствием.

— Да потому, что я ненавидела твою самодовольную гордыню по поводу ваших обетов верности! Ненавидела то, как ты смотрел на всех свысока, считая себя со своей женой лучше всех остальных!

Чудовищным усилием воли Далтон сдержался. Во время судебных процессов он всегда мог заставить себя расчетливо и хладнокровно мыслить, чтобы найти наилучший выход из положения.

Сейчас он с жесткой решимостью сделал то же самое.

— Спасибо за информацию, Хильдемара. Это действительно могло создать некоторые затруднения.

— Сделай мне одолжение, Далтон, — не устраивай из этого трагедию. У тебя есть все поводы быть довольным. Мы ведь с тобой о Суверене толкуем. В конце концов, для любого мужчины большая честь — предоставить свою жену такой уважаемой и почитаемой особе, как Суверен Андерита. Отныне все будут любить и уважать тебя еще больше за то, что твоя жена помогает Суверену снимать напряжение, вызванное его высочайшей миссией. Тебе следовало бы догадаться, Далтон. Ты же сам сотворил из него то, чем он стал: представителя Создателя в этом мире. Твоя жена лишь верная подданная. — Хильдемара хихикнула. — Ну просто очень верная, судя по тому, что я слышала. Н-да, с такой женщиной состязаться трудновато. — Наклонившись, она поцеловала его в ухо. — Но я бы охотно попыталась, Далтон, солнышко. — Хильдемара выпрямилась и пристально поглядела ему в глаза. — Ты меня всегда привлекал. Ты самый опасный и непредсказуемый мужчина из всех, кого я знала, а мне попадались весьма качественные образцы.

Уже от двери она обернулась снова:

— Когда ты смиришься, Далтон, то поймешь, что все пустяки. Вот увидишь. Да, помнишь, ты сам мне как-то сказал, что, если решишь нарушить свои обеты, я буду первой, к кому ты придешь? Не забудь, ты обещал.

Далтон остался один в своем кабинете. Мысли его неслись галопом. Он пытался сообразить, что же ему делать.

Кэлен положила Ричарду руки на плечи и прижалась к уху щекой. Это было приятно, хотя и отвлекало. Она поцеловала его в висок.

— Как дела?

Ричард, зевнув, потянулся, размышляя, с чего начать.

— Этот малый был крепко не в себе.

— То есть?

— Переводить осталось еще много, но я уже примерно представляю, как было дело. — Ричард потер глаза. — Этого типа отправили сюда изгнать шимов. Он приезжает, досконально изучает проблему и находит простое решение. Волшебники в замке сочли это просто гениальным, о чем ему и сообщили.

— Он наверняка был горд похвалой, — сказала Кэлен, явно подразумевая обратное.

Ричард уловил иронию и согласился с ее оценкой.

— Ты права. Здесь он об этом не пишет, но из того, что мы читали прежде, я понял его образ мыслей. Он не гордился собой за то, что понял, а презирал тех, кто не смог понять.

— Итак, он нашел решение. И что дальше? — поинтересовалась Кэлен.

— Они велели ему немедленно заняться этим. Похоже, у них возникли из-за шимов те же неприятности, что и у нас, и они хотели, чтобы угрозе был немедленно положен конец. Андер жалуется, что раз уж у них хватило здравого смысла послать его сюда, то им заодно уж следовало бы прекратить указывать, что ему делать.

— Не самый лучший способ обращения с руководством в замке.

— Они умоляли его остановить шимов, потому что гибли люди. Судя по всему, они достаточно хорошо знали этого малого, чтобы не прибегать к угрозам. Во всяком случае, пока шла война. Итак, они попросили Андера все сделать так, как он сочтет нужным, но только пусть будет любезен поторопиться, чтобы избавить людей от страшной угрозы. Андер был весьма доволен этим посланием, однако незамедлительно воспользовался им как дубинкой и начал читать нотации волшебникам в замке.

— На тему?

Ричард взъерошил пятерней волосы. Было довольно трудно облечь в слова то, что имел в виду Андер.

— Еще много не переведено. Медленно идет. Но я сомневаюсь, что в этой книжке сказано, как изгнать шимов. У Йозефа Андера просто не тот склад ума, чтобы это записать.

Кэлен выпрямилась и встала перед Ричардом спиной к столу.

— Да ладно тебе, Ричард! — скрестила она руки на груди. — Я тебя слишком хорошо знаю. О чем ты умалчиваешь? — Ричард встал и, сжав пальцами виски, повернулся к ней спиной. — Ричард, ты что, мне не доверяешь?

Он мгновенно обернулся и взял Кэлен за руку.

— Нет-нет, что ты! Просто дело в том, что кое в чем из того, что он говорит, я не могу разобраться, где кончается истина и начинается безумие Йозефа Андера. Это выходит за всякие рамки того, о чем я когда-либо слышал, чему меня учили или чему я верю о магии.

Кэлен встревожилась. Ричард подумал, что напрасно ее пугает, и попытался объяснить.

— Йозеф Андер, — начал он, — считал себя лучше других волшебников.

— Нам это уже известно.

— Да, но вполне возможно, что он был прав.

— Что?!

— Иногда в безумии кроется гениальность, Кэлен. И я не знаю, где проходит граница. С одной стороны, то, что я слабо разбираюсь в магии, это слабость, но с другой стороны, это означает, что я не ограничен рамками прописных истин, как те волшебники из замка, и поэтому в отличие от них вижу правильность его слов. Видишь ли, Йозеф Андер рассматривал магию не как набор требований — взять щепотку того, это слово повторить трижды, вращаясь кругом на левой ноге, и все такое прочее. Он считал магию разновидностью искусства — способом самовыражения.

— Не понимаю, — нахмурилась Кэлен. — Либо ты произносишь заклинание так, как надо, либо оно не срабатывает. Как я вызываю мою силу прикосновением. Или как мы призвали шимов, выполнив определенные требования и заставив работать магию.

Ричард понимал, что с ее магическими способностями, с ее подготовкой и тем, чему ее учили, у нее возникнут те же трудности, что и у волшебников прошлого. И ощутил всплеск раздражения, как наверняка в свое время ощутил и Йозеф Андер. И в этом он тоже понимал Андера — понимал то раздражение, которое испытываешь, когда люди начинают говорить тебе частности по вопросу, в котором ты разбираешься куда лучше, но никак не можешь заставить их понять абстрактную концепцию всей картины в целом, которая лежит у них прямо перед носом. И как когда-то Йозеф Андер, Ричард решил попытаться объяснить еще раз.