Карина была чудовищно близорука и практически ничего не видела буквально в трех шагах, а эта группа людей виднелась еще на горизонте.

За все время службы Беата еще ни разу не приказывала достать било. Во всяком случае, когда подъезжали люди. Конечно, солдаты тренировались с билом, но она никогда не приказывала взять его на изготовку. Не окажись Беаты на месте, дежурная пара сама должна была принять решение, если бы сочла, что надвигается какая-то угроза. Но Беата была на месте, а значит — решать ей. Она — командир. Она отдает приказы солдатам.

После того ужасного случая они добавили еще одну решетку на заграждение перед билом, хотя и знали, что билом никто в колокол не звонил. Никто такого приказа не отдавал. Просто дополнительная предосторожность создавала у солдат ощущение того, что они хоть что-то сделали, чтобы впредь уберечься от подобных случайностей. Конечно, это было не более чем утешение. Никто так и не знал, почему вдруг разом зазвонили все Домини Диртх. Беата вытерла о штаны вспотевшие ладони.

— Уверена. Выполняй.

Обычно, когда люди подъезжали, было довольно просто определить, представляют ли они какую-нибудь угрозу. Торговцы с повозками, степные кочевники, желающие торговать с охраняющими границу солдатами (их Беата никогда не пропускала), купцы, по тем или иным причинам решившие ехать не обычным путем, а однажды — даже особые андерские части, возвращавшиеся с патрулирования.

Андерские гвардейские части состояли из одних мужчин, и Беате показалось, что все они привыкли без труда справляться с любыми трудностями. Они не обратили ни малейшего внимания на обычных солдат, таких как Беата.

Как только гвардейцы подошли, Беата приказала им остановиться. Она знала, кто они такие: капитан Тольберт сообщил ей и всему отделению об особых андерских частях и приказал пропустить их без задержки. Беата всего лишь хотела спросить, как солдат солдата, не нужно ли им чего.

Но они и не подумали останавливаться. Их командир лишь хмыкнул, проезжая мимо Беаты во главе колонны здоровяков.

Однако люди, что приближались сейчас, не были андерскими гвардейцами.

Беата не могла определить, кто это, но выглядели они весьма угрожающе. Сотни облаченных в черную форму всадников, рассредоточившихся по полю. Группа остановилась.

Даже издалека зрелище было роскошное.

Беата скосила глаза и увидела, как Карина заносит било. Аннетта тоже взялась за рукоять, чтобы помочь ударить в Домини Диртх.

Ринувшись вперед, Беата перехватила било в последний момент.

— Приказа никто не отдавал! Что это с вами? Ну-ка поставьте!

— Но, сержант, это же солдаты! — заныла Аннетта. — Много солдат. И они не наши. Это-то я могу разглядеть!

Беата оттолкнула девушку.

— Они подают сигнал. Ты что, не видишь?

— Но, сержант Беата, — хныкала Аннетта, — это же не наши люди! У них нет никаких дел...

— Ты даже не знаешь еще, зачем они приехали! — Беата была напугана и рассержена, и не зря: Карина с Аннеттой чуть не ударили в колокол без приказа.

— Спятили вы, что ли? Вы даже не знаете, кто они такие! Вы могли убить ни в чем не повинных людей! Обеим — наряд вне очереди на сегодняшнюю ночь и на всю следующую неделю за неподчинение. Ясно?

Аннетта понурила голову. Карина отсалютовала, не зная, как реагировать на взыскание. Беата разозлилась бы на всякого в своем отделении, кто без приказа попытался бы звонить в Домини Диртх, но в глубине души она радовалась, что проштрафились хакенки, а не андерки.

На горизонте всадник размахивал белым флагом, привязанным к палке или пике. Беата не знала, на какое расстояние поражает врагов Домини Диртх. Может, если бы Карина с Аннеттой ударили в колокол, те люди и не погибли бы, но после происшествия с Тернером Беата надеялась, что никогда больше не увидит это оружие в действии. Разве что враг сам пойдет в атаку.

Беата смотрела, как странное войско ждет на месте, а несколько всадников направляются к блокпосту. Таковы правила, как объяснили Беате и солдатам вверенного ей отделения. Люди должны размахивать каким-нибудь флагом, а если их много, то лишь нескольким из них дозволяется приблизиться к блокпосту, объяснить, с каким делом они прибыли, и попросить разрешения на проезд.

Никакого риска в том, чтобы разрешить подъехать паре-тройке человек, не было, Домини Диртх мог убить врага, даже если он всего лишь в шаге от колокола.

Не важно, насколько близко подъедут чужеземцы. Да и сколько их, если уж на то пошло.

Четверо чужеземцев, двое пеших и двое верховых, приближались, оставив всех остальных позади. Беата разглядела, что это двое мужчин и две женщины. Мужчина с женщиной верхом и мужчина с женщиной пешком.

Во всаднице было что-то такое...

Когда до Беаты дошло, кто эта женщина, у нее чуть сердце не выпрыгнуло.

— Видите? — напустилась она на Карину с Аннеттой. — Понимаете, что могло произойти, ударь вы в эту штуку? Вы только представьте себе, что бы тогда было!

Обе девушки в полной растерянности смотрели на приближавшихся. У Беаты коленки задрожали при одной только мысли о том, что едва не произошло.

— Положите эту штуку на место! — рявкнула она, потрясая кулаком. — И не смейте даже приближаться к Домини Диртх! Ясно вам?!

Карина с Аннеттой отсалютовали. Развернувшись, Беата побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Она и помыслить не могла, что с ней случится такое.

Что она встретится с самой Матерью-Исповедницей!

Женщина в длинном белом платье гордо сидела в седле. Рядом с ней ехал мужчина. Еще одна женщина шла пешком. Она была беременна. Слева от Матери-Исповедницы шагал мужчина в свободных одеждах непонятного покроя. При нем был меч, но в ножнах.

Всадник, что ехал справа от Матери-Исповедницы, был каким-то особенным.

Беата никогда еще таких не видела. Весь в черном, с развевающимся за спиной золотым плащом. Уж не тот ли это человек, за которого собиралась замуж Мать-Исповедница? Лорд Рал? Уж выглядит-то он точно как истинный лорд. У Беаты перехватило дыхание.

— Спускайтесь сюда! — рявкнула Беата Аннетте с Кариной.

Девушки сбежали вниз, и Беата поставила их в строй. Капрал Мария Фовел, Эстелла Руффин и Эммелин стояли справа от Беаты. Парочка с платформы присоединилась к троим андерцам слева — Норрису, Карлу и Брайсу. Выстроившись в линейку, они не сводили глаз с приближавшихся чужеземцев.

Когда Мать-Исповедница спешилась, все отделение вместе с Беатой, не дожидаясь приказа, рухнуло на колени и склонилось в глубоком поклоне. Беата видела прекрасное белое платье Матери-Исповедницы, ее роскошные длинные каштановые волосы. Никогда еще Беата не видела таких красивых и длинных волос.

Она привыкла видеть темные шевелюры андерцев и рыжие головы хакенцев, но эти каштановые, отливающие на солнце темно-медовым оттенком волосы казались такими чудесными, словно их обладательница — некое неземное существо.

Беата радовалась, что стоит, опустив голову, — она до смерти боялась встретиться взглядом с Матерью-Исповедницей. И страх был куда сильнее любопытства.

Всю жизнь она слышала рассказы о могуществе Матери-Исповедницы, о воздействии ее магии, о том, что одним взглядом она способна превратить того, кто придется ей не по нраву, в камень или сотворить еще что-нибудь ужасное.

Тяжело дыша, Беата ловила ртом воздух. Кто она такая? Жалкая хакенская девчонка. Как может она предстать перед Матерью-Исповедницей?

— Встаньте, дети мои, — раздался голос. И этот голос — ласковый, чистый и безоговорочно добрый — успокоил страхи Беаты. Она никогда не думала, что у Матери-Исповедницы может оказаться такой... такой женственный голос. Скорее ее голос должен был быть подобен гласу духа, вещающему из мира мертвых.

Беата вместе со всем отделением поднялась с колен, но голову не поднимала, по-прежнему опасаясь смотреть на Мать-Исповедницу. Беате никто не говорил, как надо себя вести в таких случаях, ведь никому и в голову не пришло, что такое может произойти с ней, обычной хакенской девчонкой. Но вот она, Мать-Исповедница, перед ней, наяву.