- И что ты предлагаешь? – осторожно поинтересовался Джаред.

- Я предлагаю убить личность Тайрека, как наименее полезную.

Новое лёгкое по ощущениям ничем не отличалось от старого. Дэниел не чувствовал никаких затруднений при дыхании, лишь иногда ему становилось неуютно от понимания, что внутри грудной клетки до конца дней придётся иметь синтетический орган.

Приходилось заново учиться ходить  – удар сильно повредил позвоночник. Но сложнее всего было управляться с новой рукой. Абсолютно похожая на обычную во всех отношениях, она всё норовила самовольно сжаться – из-за этого в утилизатор отправилась уже не одна дюжина столовых приборов. Тактильная обратная связь сыграла злую шутку: когда руку переклинивало, у Дэниела появлялось чувство сводящих пальцев. И без помощи техника с этим ничего нельзя было поделать.

Медсёстры были милы – настолько, что он подумывал взять одну из них в жёны и продолжить род Роско. Однако это шло вразрез со всеми кодексами и предписаниями, которыми Семьи опутали себя за прошедшие пятьсот с лишним лет. К тому же, во взглядах сестёр милосердия он иногда улавливал страх. И прекрасно понимал, что теперь на него до конца жизни смотреть будут только так.

Вокруг было множество инвалидов, пострадавших от взрывов. Кто-то потерял руку, кто-то ногу. Дэниел видел людей, которым осколками срезало лицо. Каждый инвалид получил по бесплатному протезу, каждый изуродованный - по серии хирургических операций. Качество так себе, но многим это давало шанс заработать деньги на что-то лучшее. Синдикат старался заботиться о гражданах Старого Города.

Днём на очередной прогулке Дэниел столкнулся с единственным выжившим членом своего взвода. Хромой солдат с несгибающимся жестяным протезом, грубо имитирующим строение голени, пересекал коридор. Его родственники не были представителями влиятельнейшей Семьи в Синдикате и не могли позволить что-то более приличное. Солдат уставился на бывшего командира, и, не скрывая презрения, прошипел:

- Стервятник грёбаный…

Дэниелу нечего было ответить. Как объяснить, что у него не было ни капли надежды на успех? Что он абсолютно ничего не знал про нож и его свойства? Хотя за полтора года, что клинок пролежал у Дэниела в серванте, можно было проявить интерес. Но это значило разговор с дядей, а именно его юноша всячески избегал.

Когда Дэниел научился оставаться в сознании больше трёх часов, врач попытался сообщить ему «неприятные новости про отца». Юноша сделал знак, что не хочет ничего слышать. Он уже знал, что площадь Освобождения защищал крупный отряд солдат с его отцом во главе. Никто из них не выжил. Дэниел не почувствовал ни радости, ни боли. Им безраздельно владела только отупляющая апатия.

Ночами ему снились повешенные солдаты - в шестичасовых новостях показывали свидетельства зверств Вольных Стрелков. Дэниел спрашивал себя, мог ли отец быть среди них. В кошмарах шеи бойцов окутывали их собственные кишки. Мертвецы открывали рты и из них выползали тонкие чёрные змеи, которые, доползая до ног Дэниела, превращались в саакских девушек. Юноша бесстрастно сворачивал им шеи и топтал тела, в надежде, что те превратятся в песок, который своим течением унесёт его воспоминания.

Пятого июня, через девять дней после окончания боёв его посетила Сабрина. Она была смертельно бледна, под глазами значились круги настолько тёмные, что Дэниел поначалу принял их за неумело нанесённые тени. Они сидели в коридоре, уперев взор в небольшой искусственный сад за окном. Сабрина молчала, он тоже. Через некоторое время девушка всё же набралась смелости:

- Мама сгинула. Её так и не нашли.

Дэниел продолжал молчать.

- Но её солдаты были среди Стрелков, - не унималась Сабрина. Голос девушки дрожал. Видимо, она предпринимала все усилия, чтобы не расплакаться. – Она могла сбежать, когда её предали, она…

- Твоя мама набирала самых преданных ей людей, - сказал Дэниел. – Они бы не ослушались её, особенно если речь шла о Стрелках.

- Они оказались не теми, за кого себя выдавали, - возразила Сабрина.

- Мы оба знаем, что это не так, - жёстко промолвил Дэниел. Он никогда не страдал излишками терпения, теперь проявление жалости казалось непозволительной роскошью. Он понял: от того, что ты закрываешь глаза, реальность не исчезает и не меняется. – Просто правда в том, что твоя мама присоединилась к Гильдии. Она скомандовала своим бойцам пойти за Стрелками. И когда она звонила тебе, её солдаты убивали людей Синдиката на Пятом Уровне.

Сабрина спрятала лицо в ладони. Её хрупкие плечи начали содрогаться от беззвучных рыданий. За последнее время она явно делала это не впервые. Её слёзы высохли ещё до того, как она подняла горящий ненавистью взгляд на Дэниела, что заставило его задуматься – а остались ли у неё вообще слёзы?

- Что же, мистер несгибаемый идеалист, людям свойственно ошибаться. У моей матери должны были быть причины на то, чтобы так поступить, и я…

- Сабрина, они убили десять тысяч наших солдат, не считая гражданских! – кровь Дэниела начала закипать. – Это мясники и работорговцы, нецивилизованные варвары! Отбросы общества! Забудь о причинах, по которым мы и Эдем отправили их на Нижние Уровни! Эти ублюдки полностью оправдали свою репутацию. Они убивают просто ради удовольствия, без цели, наслаждаясь процессом. Нужно быть безумцем, чтобы найти в себе симпатию к подобному зверью!

- А может всё дело в том, что Синдикат не так хорош, как тебе кажется? – почти прошептала Сабрина. Дэниел уставился на неё, не веря своим ушам.

- Что… что ты сказала?

- Мне кажется, что моя мать узнала о Синдикате что-то такое, отчего даже Стрелки показались хорошей альтернативой.

- То есть убийство ни в чём не повинных людей, которых ты поклялась защищать, тебе кажется хорошим выбором? – язвительно спросил Дэниел.

Лицо Сабрины будто превратилось в неподвижную маску из кожи.

- Сказал человек, спрятавшийся от боя среди тел своих солдат, - проговорила она, тщательно акцентируя каждое слово.

Дэниел похолодел. Он не понимал, о чём она. Издевательская усмешка возникла на губах его подруги:

- Ах, какая невинная гримаса! Будто ты не знаешь, о чём речь! Все Семьи сейчас говорят о том, что знаменитый Дэниел Роско так испугался наступающих Стрелков, что аж решил засунуть свою трусливую задницу под труп своего подчинённого, лишь бы его не нашли! Я была о тебе более высокого мнения!

Дэниел молчал. Так вот, значит, как всё преподнесли. Конечно же, они не могли рассказать общественности о нападении Стража, поэтому состряпали историю, в которой Роско оказался трусливым командиром.

- Сабрина… ты ведь сама увела свои войска с оборонительных позиций, – тихо спросил Дэниел.

- Теперь ты и меня пытаешься втянуть в свой позор? Мать попросила меня встретиться с ней. Я последовала её совету. Ну а тебе не пристало рассуждать, что мне можно делать, а что нет.

Бледное лицо девушки пошло красными пятнами. Сабрина вскочила и быстрым шагом направилась к выходу. Дэниел равнодушно смотрел на её удаляющуюся спину. Задержавшись у дверей, девушка обернулась и презрительно бросила:

- Люди не солгали: ты всего лишь ещё один жалкий слизняк, трясущийся за свою шкуру.

Той ночью Дэниел не спал. Жгучая обида волнами накатывала на его душу. Но он знал, что был прав. Сабрина приказала своему взводу двигаться через здания к Пятнадцатому Сектору, как и посоветовала мать, оставив фланг открытым. Стрелки двигались единой массой, в то время как Синдикат распылил силы, пытаясь прикрыть все этажи. Часть укреплений члены Гильдии обошли по старым техническим путям, не обозначенным на картах, часть обстреляли и обратили в бегство. Из-за того, что они не встретили сопротивления на блокпосте Сабрины, выходцы Пятого Уровня двинулись по освободившейся улице и не напоролись на сражающийся со Стражем взвод Дэниела. Таким извращённым образом, Сабрина нечаянно спасла его. Спасла, пожертвовав сопляками позади.