Воин встряхнулся и прежним пружинистым шагом направился к храму Шэли, где, скорее всего, находилась Ксани.

Иззмир разрешил Тэсс разжечь небольшой костерок — при условии, что он не будет дымить. Девушка погримасничала, но возражать не стала — создала иллюзорное пламя. Протянула к нему раскрытые ладони, вздохнула.

— Светит, но не греет. Иззмир, это баловство какое-то, а не костер.

— Ну, так убери его, — буркнул Тебнар. Дхаэроу забились в дальний конец пещеры, с подозрением поглядывая на иллюзию. Нат Шар держался в другом углу, бормоча что-то — отгонял злых духов пламени.

— Эх вы, подземельники, — презрительно фыркнула Тэсс. — Огонь — это жизнь. Свет, тепло…

— …ожоги, копоть, Врата в Аменту, — продолжил Иззмир.

— …демоны, огненные шары магов, — дополнил Тебнар.

Светлая закатила глаза, потом решительно потянула Иззмира за руку.

— Давай, иди сюда. Ты же странный, чужой среди своих, так что и нравится тебе должны странные, чужие вещи.

— Например, светлые эльфийки, — пробормотал Тебнар, устраиваясь поудобнее.

Тэсс услышала, лукаво сощурилась, глядя на Иззмира.

— Так я тебе нравлюсь?

Иззмир понимал, что должен сказать что-то в том же духе, поддержать шутку, но нужные слова, как назло, не приходили на ум. Он с трудом отвел взгляд от эльфийки, уставился в огонь.

— Костер, значит?

Тэсс смущенно поежилась.

— Д-да…

Они помолчали, целых несколько мгновений, чувствуя неловкость, повисшую между ними, чувствуя, как протянулись незримые магические нити, и хватило бы одного слова, одного жеста, чтобы связать их надолго, чтобы узы стали зримыми… Но ни одному из них не хватило смелости. Правила слишком глубоко въелись в их души и сердца, хотя они и отчаянно отрицали их разумом….

— Костер, — бездумно повторил Иззмир и откашлялся. — И… что же в нем хорошего? Научи уж меня, бестолкового.

Тэсс с облегчением рассмеялась — благодарная ему за то, что он сам старался избегать неудобной для обоих темы. И тут же, чтобы показать, что на самом-то деле ей всё равно, и она не чувствует никакой неловкости, девушка взяла темного эльфа за запястья, поднесла его руки к пламени.

— Смелее, это всего лишь иллюзия, — подбодрила она своего бесстрашного друга. — Не обожжешься.

Иззмир неохотно дал себя увлечь. Иллюзия иллюзией, но вся его натура восставала против того, чтобы совать руки в пламя. Для этого надо быть совсем сумасшедшим.

Впрочем, а он-то сам кто?

— Видишь, как светится? Расслабься, — светлая потеребила ладони Иззмира.

Он наконец-то пересилил себя и смог отвлечься от опасного огня, обратить внимания на свои ладони, выставленные вперед будто в защитном жесте.

— Любуйся, — шепнула Тэсс. Она убрала тонкие пальцы с запястий мужчины и окружила его ладони своими.

Ей руки просвечивали каким-то волшебным, розовым сиянием — Иззмир никогда такого не видел. Как будто огонь открыл ту силу, тот дух, который всегда горел в сердце девушке, показал это всему миру. От её ладошек исходило сияние, а руки затанцевали, то опасно приближаясь к языками пламени, то отдаляясь.

Тогда Иззмир с любопытством и некоторой робостью наконец-то обратил внимание и на свои руки. Что огонь откроет в нем?

Пламя преобразило его темно-серую кожу, одарило ее пурпурным сиянием. Несмотря ни на что, оно тоже было теплым, и, в общем-то, не так уж отличалось от того, что окружало руки Тэсс.

Светлая эльфийка тоже это заметила.

— Смотри-ка, огонь не видит разницы между темными и светлыми эльфами.

— Хотя для остальных это очевидно, — привычно возразил Иззмир, но его мысли шли совсем другими путями. Он осторожно взял ладони эльфийки в свои. Они были холодными, что казалось странным на фоне пляшущих языков пламени.

«Мерзнет, — забеспокоился он. — А если заболеет?» Как в тот раз, когда они сидели у родника, он поднес ее ладони к губам и стал согревать их своим дыханием. И плевать, что рядом сидит Тебнар. Пусть сочтет своего соперника окончательно безумным, но для себя Иззмир уже решил, что не прочь поиграть с огнем.

Они сидели рядом, очень близко, так как Тэсс не отодвинулась, когда Иззмир взял её ладони в свои. Она покорно опустила ресницы и замерла, боясь пошевелиться. Снова возникло это чувство, как будто задрожали туго натянуты струны, протянутые между ними — вот-вот кто-то из них решиться тронуть натянутый волос, и зазвучит мелодия. Девушка вроде бы и отдавало себе отчет в том, что нельзя допускать такого, но отчего-то не могла пошевелиться, околдованная новой, незнакомой прежде магией. Она едва дышала, сердце билось неровно, словно вспугнутая птица.

Иззмир наклонился вперед и коснулся губами лба эльфийки. Потом отодвинулся и посмотрел на неё — спокойно и будто бы даже равнодушно. Она широко открыла глаза и замерла, задержав дыхание. Страх прошел, сердце билось ровно — первая нота прозвучала, и она услышала песню. Слов еще не разобрать, но это придет позже, а пока… по глазам Иззмира она поняла, что он тоже слышит эту мелодию, и теперь им вовсе не обязательно что-то говорить, пользуясь неловкими смертными словами чтобы описать то, что в описании вовсе не нуждалось.

Но, все еще не уверенная, она подняла руку, коснулась его щеки кончиками пальцев — он не отстранился. Едва заметно кивнул, не отводя взгляда, словно подтверждая — да, он тоже все услышал и понял, понял, что сопротивляться этому невозможно.

Ксани зажгла лампаду перед статуей Шэли и вздохнула, глядя в танцующий язычок пламени. Богиня молчала уже много дней, будто позабыла о своей верной жрице. Конечно, то, что она, простая дроу, вообще удостоилась слышать голос Змеезнающей, это уже необычайная благодать! Но…

Иззмир никогда не верил в богов. Точнее будет сказать, он не верил им. Ненавидел Ллос и презирал остальных — за бездействие, что ли? Кроме Асстанвеля. По мнению брата, умение махать саблей извиняло этого безумного покровителя воинов. Но Ксани была готова простить своему брату эту слабость… Да, она многое ему прощала. Почему не может тогда выкинуть из головы то, что он ушел «провожать» какую-то светлую эльфийку?

Ох уж эта светлая! Ксани никогда не видела её, но уже ненавидела, представляя себе этакое сахарное хрупкое создание, бледное, как пещерный гриб. Наверняка слабая, вся такая из себя беспомощная… Демоны Бездны, даже Мертель за неё вступился!

Кстати… Где демоны носят Мертеля? Этот вояка каждый день околачивался возле святилища, выдумывая предлоги, чтобы проводить Ксани в ее комнату. Фантазия у красноглазого была, признаться, впечатляющая. Да, ее забавляло и бесхитростное восхищение, с которым воин смотрел на нее. Ксани была уверена, что так будет и всегда, что, стоит ей позвать Мертеля, и он тут же прибежит, выслушает, поможет, прикроет, если понадобится. И вот ведь — пропал. Как? Куда? Главное — почему?!

Ксани нарочно задержалась на несколько мгновений у святилища — нет, никого. Украдкой вздохнула и пошла к себе, чувствуя непривычное одиночество. Все ее бросили, сначала брат, потом Мертель… а ведь обещали, что такого не будет!

Жрица закусила губу и ускорила шаг. Глаза защипало, каменные стены домов закрыла дымка. Ксани прошипела ругательство и яростно вытерла глаза. Никаких слез. Не из-за мужчин!

Идти старым маршрутом они не могли — мост через провал разрушили после того, как отряд вернулся с Поверхности. Дхаэроу — очень осторожный народ. Иначе они бы просто не выжили в лабиринтах подземелий, да еще и с такими богами, перед которыми демоны Бездны — невинные дети, лупящие друг друга совочками по голове.

На свой страх и риск трое эльфов и дерри решили свернуть с дороги, обойти провал, а потом как-нибудь вернутся на предыдущий маршрут. Тэсс восприняла это совершенно спокойно — ну да, ей решение показалось вполне логичным. Обойти и вернуться на торную дорогу, она сама так поступала не раз. Вот только девушка ошибалась, мысля категориями верхнего, залитого солнце мира. В темноте Рраена, даже будучи темным эльфом с невероятно острым чутьем или малышом дерри, было очень сложно вернуться на то место, откуда ты ушел.