Он по привычке подавил в себе опасные мысли. Нужно просто исполнять то, что говорят женщины, и все.

По крайней мере, так было раньше. Но вот, две сестры уже мертвы. Мать тоже на грани перехода в темный мир. Женщины не могут обеспечить даже свою безопасность, кто же позаботиться о мужчинах?

Напрашивался обескураживающий вывод: пора начинать думать своей головой.

Ксандар поежился. Одно дело — поиграть в заговорщиков вместе со старшей сестрой, развлечься, так, для поддержания тонуса. Но все это было несерьезно. Похоже, мир меняется…

— Ксандар.

— Да?

Младший стоял в нескольких шагах, морщился и тоже смотрел на Круг. Дхаэроу и не услышал, как брат подошел, и его неприятно кольнул страх. Ведь, если семья разделится, Иззмир станет его противником. А такого противника никто не хотел иметь.

Впрочем, он себя успокоил тем, что, быть может, слишком увлекся пустыми мыслями, в другое время он не был бы так беспечен и заметил бы брата заранее.

— Тебя не беспокоит сегодняшний ритуал?

— Немного, — помедлив, признался Ксандар. — Но я не знаю, почему.

— Я тоже, — кивнул брат, как показалось воину, с видимым облегчением. — Не понимаю, откуда грозит опасность. Но чую ее.

Они помолчали, каждый ожидая, что заговорит другой.

— Что, если на поместье нападут?

— Кто?

— Не знаю, — Иззмир недовольно передернул плечами. — Другие семьи, возможно. Отряд светлых, пришедший за своей — знаю, знаю, звучит глупо. Да какая разница?

Ксандар не стал спорить. Он тоже не видел большой разницы в том, от чьей руки принимать смерть. Отправляться к Ллос раньше времени в любом случае не хотелось.

— Я выставлю всех солдат у ворот. Если нападут, то там.

— Отличная идея. А я подновлю заклятья. По ограде и, на всякий случай, проверю чары у задней стены.

— Зачем? А, ладно, делай как знаешь.

Ксандару приходилось общаться с магами, и он знал, какими занудами они бывают. Проще соглашаться ос всем, что они говорят. Тем более если они на твоей стороне.

— Тогда я пойду. Времени осталось мало. Запрети воинам подходить к задней стене — не хочу лишним подозрений. Зачем, да почему. Ну, ты знаешь.

— Да.

Браться разошлись. Тоска, грызущая сердце Ксандара, поутихла. Что бы там ни ждало впереди, он встречал это не пялясь в унынии на свод пещеры, а держа в руках меч, отдавая приказы солдатам. Он не был больше беззащитен. И не был одинок.

Отряд стоял у задней стены, напряженно прислушиваясь. Зекрос посмотрел на светящийся кружок из металла, зачарованный магами. Несколько мгновений до смены кругов. Если этот Иззмир Кенррет не предаст их, если у него все получится, как задумано… Во что, признавался Зекрос в глубине души, он совершенно не верил. Бунтовщик вырос в соседнем городе, в Церрете, и ушел из него до того, как слава Ледяного Клинка разнеслась по Митерху.

Но Яхмос доверял ему безоговорочно. Чародей был опытным, изрядно побитым жизнью, жрицами, своими соотечественниками и чудовищами подземелий. Судя по некоторым обмолвкам, успел пожить и среди гномов. В общем, если уж Яхмос что-то вбил себе в голову, на это у него есть основания.

С другой стороны, и самые опытные рудокопы порой ошибаются, принимая пирит за золото. Ошибка Яхмоса стоила бы им нескольких воинов, а, если Зекрос чего-то и не терпел, так это терять подчиненных — незапланированно. Казалось бы, что проще: просто вписать эти возможные потери в свой план на луну вперед, и успокоится на этом. Но это означало бы, что он подстроится под то, что задумал Яхмос с этим… Ледяным Клинком.

«Пора», — Зекрос дунул в маленький свисток. В уши воинов были вставлены маленькие металлические кольца, которые улавливали ультразвуковые сигналы, издаваемые свистком.

Раздался шорох — покатился маленький камушек, ещё кто-то неловко ступил. Зекрос собрал в кулак волю, чтобы в этот же миг не отменить операцию. Они же все испортят! Ему бы еще две луны, он бы сделал из этих неумех настоящих воинов, бесшумных и быстрых, как сама смерть…

Старинные невысокие ворота распахнулись без единого звука. Со стороны поместья не видно было никого из охраны, магическая защита снята. Командир немного расслабился. Возможно, незнакомый чародей, воин — или кто он там — не подведет и в дальнейшем, и все жрицы действительно будут заняты ритуалом в глубине главного здания.

Возможно.

Иззмир предупредил Тэсс, чтобы она вела себя нормально — то есть нормально для светлой эльфийки, которую темные сородичи куда-то тащат. Скорее всего, со зловещими намерениями. Но при этом она не должна сильно сопротивляться, чтобы ее не покалечили. Вот задача…

Подумав, Тэсс решили удариться в слезы. Она всегда была неплохой актрисой, а угроза смерти — это, знаете ли, отличный источник вдохновения. К тому же уныние, одолевавшее чародейку в последнее время, испарилось, уступив место приятной щекотке — предчувствию приключений. В таких случаях мир вокруг будто упрощался, персонажи становились плоскими, как на картинке, их характеры сужались до двух-трех реплик или действий «здесь и сейчас», и ничего кроме.

Ах нет, в этот раз как раз персонажи не желали становиться плоскими, точнее — один из них.

Иззмир.

Тэсс, мерявшая шагами ту часть комнаты, по которой ей позволяла прогуливаться цепь, остановилась, уставившись невидящим взглядом в стену. Подбежал Нат, но девушка рассеянным жестом отмахнулась от старого дерри.

Почему этот дхаэроу такой… особенный? Не вообще — тут все понятно, он местный… выродок… — а для нее? Эльфийка закрыла глаза, вызвала в памяти всех мальчишек, молодых людей, мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело. Лица смазаны, она помнит их смутно, плоско. Конечно, речь не идет об отце, или Нолейене или даже Карниэле. Больше никто не заслужил чести стать объемной фигурой в ее личной картинной галерее персонажей. А ведь Тэсс знала многих — и людей, и эльфов, и гномов. Спасала жизнь другим, спасали ей. Так что в этом плане ничего особенного Иззмир не представлял.

Да, он умен и благороден, тем более странно, что ухитрился сохранить искру добрых чувств среди своих сородичей. И красив, а глаза такие…

Тэсс покраснела, проворно огляделась — не видел ли кто? — прижала ладони к горящим щекам. Хватит думать об Иззмире, ни к чему хорошему это не приведет!

Но глаза…

Это было противно рассудку, здравому смыслу, логике — но девушка почти обрадовалась, когда дверь распахнулась, и вошли слуги-дхаэроу под предводительством Кирхи в ритуальной мантии. Возле нее стоял Иззмир, и Тэсс бросила на него искательный взгляд.

«Я все правильно делаю?»

Иззмир выглядел недовольным, но в его ласковых золотых глазах не мелькнула ни одна искра сочувствия или одобрения.

— Это был отличный эксперимент, — пробормотал он тихо, но так, чтобы жрица услышала.

— Прекрати! — оскалилась сестра. — Жизнь семейства дороже.

Он склонил голову, признавая поражение. Он достал ключ, грубо дернул Тэсс за руку, открыл замок. Ни злости, ни волнения, ни одного взгляда, мельком брошенного, чтобы успокоить ее!

Конечно, понятно, он и так ведет двойню игру, да… но…

Что, если на самом деле он играл именно с ней? А она, дурочка, и уши развесила. Рада стараться, и песни петь, и помощь в старых книгах искать.

Тэсс заморгала — на глазах показались настоящие, неподдельные слезы. Страшно оказаться на алтаре, учитывая все, что она узнала о ритуалах Ллос. Но этого мало, чтобы заставить демонолога, пусть даже эльфийку, плакать. А вот знать, что, когда в сердце войдет кинжал, рядом будет стоять и со скучающим видом смотреть тот, кому она так доверяла…

Или все же нет? Тэсс мотнула головой. Светлых эльфов, особенно эррели, обвиняют в высокомерии, в заносчивости — и порой не зря. Она попалась на ту же удочку — посчитала, что темный эльф неспособен на настоящее благородство. А то, что он так равнодушен сейчас — необходимая мера предосторожности.