Или…

А может…

Ух, наконец-то алтарный зал.

Бесшумно первая тройка воинов проникла в главное здание поместья, растеклись по коридорам. За ними — остальные. Мертель закрыл глаза, пытаясь почувствовать спиной, как они скользят мимо, вливаясь в открытую дверь. Вот прошел, вот еще один… кажется. А вот какой-то остановился. Нет, стоп, этот некто стоит спереди.

— Не спать! — шепотом рявкнул Зекрос.

Рявкать он умел. Впрочем, стоило только взглянуть на его бешено вращающиеся глаза желтого цвета, чтобы из головы моментально вылетели любые мысли о возможном неповиновению

— Я не сплю, — попытался оправдаться Мертель. — Я так моргаю.

Зекрос так пристально уставился на него, что, добавить ему чуть-чуть магии во взгляде — пригвоздил бы воина к стене за все конечности. Мертель вытянулся в струнку и широко раскрыл глаза. Пожалуй, сумасшедший вояка прав — не время для тренировок.

Через одно мгновение его веки распахнулись еще сильнее: из-за угла выглянула фигура, укутанная в плащ, и тут же скрылась. По правилам, он должен был подать сигнал, предупредить о том, что их вылазка больше не является тайной… Мертель нащупал свисток. По правилам, да. Если он этого не сделает, Зекрос его потом живьем сожрет. И не поморщится. С другой стороны, фигура-то знакомая.

«Вот пусть выглянет еще раз, тогда и решу», — пообещал себе Мертель. Словно подслушав его мысли, таинственный незнакомец снова показался; в темноте блеснули два золотых глаза.

Мертель отпустил свисток, обреченно — или облегченно? — вздохнул. Никто из слуг или воинов Кенррет их не заметил. Это, несомненно, хорошо. Но упрямая любопытная жрица каким-то образом сбежала из города и следует за ними. Это плохо… ой, как плохо. Либо она сорвет вылазку, либо ее убьют.

Мертель похолодел. Если ее заметит кто-то из поместья, то сначала постарается убить лазутчика, а уже потом поднимет тревогу. А Ксани, пусть и молодец, и очень храбрая, на самом деле не имеет никакого понятия о настоящей борьбе.

Мысли метались в голове, словно обезумевшие пауки, пытающиеся найти выход из сосуда. Рука Мертеля сжималась и разжималась вокруг свистка.

Что же делать, что де….

Ладонь легонько хлопнула его по плечу, но воин едва не завопил во весь голос, превращаясь в перепуганного мальчишку. Зекрос посмотрел на него недоуменно. Покачал головой, спрашивать не стал.

— Изменения. Я сам пойду внутрь, ты останешься здесь. Будь внимателен.

Мертель постарался продемонстрировать, как он недоволен тем, что его оставляют на страже позади всех, но ему, кажется, это не удалось. Предвидя неприятный разговор с командованием по возвращению в город, он дождался, пока Зекрос последним скроется в стенах поместья.

Озираясь, он тихонько подкрался к Ксани, прячущейся за выступом стены, вытянул руку, заткнул ей рот и быстро скрутил так, чтобы жрица не могла достать кнут.

Ксани яростно забилась, но на этот раз Мертель был по-настоящему зол, и не собирался сдаваться. Он потащил девушку за собой — ко входу. Потому что, как-никак, а его оставили на страже, и он ни в коем случае не намеревался поступаться своим долгом.

— Тише, бестолковая, это Мертель.

Ксани унялась. Дхаэроу осторожно отпустил ее. Девушка тяжело дышала, глаза ярко сверкали. Нелепым здесь и сейчас жестом она убрала за ухо выбившуюся прядь длинных волос. Смущенной она вовсе не выглядела.

— Я хочу увидеть Иззмира. Где он?

— Внутри, в самой глубине здания, в компании твоей семьи и солдат Зекроса. Как ты собираешься проникнуть туда?

— Ты мне поможешь, — самоуверенно заявила жрица.

— Нет. Если тебе дорога твоя жизнь, стой здесь и жди, потом вернемся в город вместе…

— Я пришла сюда не для того, чтобы торчать с тобой у черного хода!

— Отлично! — рявкнул Мертель, позабыв о том, что нужно хранить тишину. — Вперед, лезь внутрь, а постою здесь и засеку время — сколько ты проживешь! Давай, давай, чего ждешь.

Ксани сделала шаг к двери, заколебалась. Обратила на Мертеля умоляющие глаза.

— Но я должна его увидеть!

— Увидишь… Он ведь пообещал, что через пару седьмиц придет.

— Нет, сейчас. Я должна его отговорить. Ему незачем идти на Поверхность, он не должен этого делать! — Голос девушки сорвался.

— Он и не собирается выходить туда, он просто… — и тут Мертель замолчал. Он наконец-то понял.

— Ты боишься, что он уйдет со светлой, а тебя бросит?

Ксани закусила губу, кивнула.

— Он вечно мечтал о том, чтобы покинуть Рраен, — зло, обиженно заговорила она. — И ему все время снились эти сны… Про верхний мир. Как будто в нашем совсем жить нельзя, как будто здесь все безнадежно! Мертель, Иззмир не верит в то, что мы, дроу, можем победить Ллос.

— Чушь, — воин расслабился. Чем глупее обвинения, тем проще их опровергнуть.

— Иззмир верит в нашу победу — быть может, больше, чем ты думаешь. Может, больше, чем он сам думает. Иначе он бы не помогал нам, не спас тогда меня, да, в конце концов, не отправил бы любимую сестру в город мятежников, если бы считал, что бунт обречен на провал!

Ксани пыталась возразить, но призадумалась.

— Не знаю. Когда ты так говоришь, мне спокойно. Но стоит остаться наедине со своими мыслями… И мне кажется, что ты понимаешь Иззмира лучше, чем я.

— Потому что мы оба мужчины. Оба — воины, — приосанился Мертель.

— Потому что вы оба… А, ладно, — жрица махнула рукой. — Но оставаться здесь и ждать возвращения Зекроса я не буду. Жить еще не надоело.

— А я тебя не отпущу обратно одну, — запротестовал воин. — Это слишком опасно.

— Ничего особенного. Если меня здесь увидят, Яхмос потом будет считать меня легкомысленной и безответственной.

«Так ведь ты такая и есть», — мелькнуло в голове у юноши. Вслед за этой пришла и другая — о вылазке ведь Ксани узнала от него, значит, и его, Мертеля, могут счесть безответственным…

А Ксани в этот момент подумала, что Иззмир, скорее всего, тоже пойдет этим ходом, а не через парадные ворота, значит, внутрь заходить вовсе не обязательно.

— С другой стороны… — одновременно произнесли темные эльфы задумчиво.

И спор пошел по новому витку.

Тэсс стояла на коленях, обнимая резную колонну в центре маленькой залы. Не то чтобы она прониклась нежностью к этому произведению искусства, просто ее руки были скованы так, чтобы девушка всем телом прижималась к холодному камню. Искусно вырезанные на колонне фигуры впивались острыми углами в тело, и она поерзала, пытаясь принять более удобное положение. Синяки же останутся.

Эльфийке было страшно — совсем немного. Она поверила Иззмиру, заставила себя сделать это, поэтому близость жрицы с ритуальным кинжалом ее не пугала. Просто сама обстановка этого маленького капища, посвященного Ллос (кому же еще!) угнетала чародейку. Все стены были украшены резьбой — ни единого гладкого пятнышка, но, несмотря на искусство мастеров, картины внушали ужас и отвращение. Похождения Ллос, превращение эльфов в пауков и обратно, ритуальные казни, прочие боги, возносящие славу своей Паучьей королеве…

Но Тэсс упорно разглядывала их, прижавшись щекой к колонне, чтобы отвлечься от того, в каком положении она сама находилась. То ли Иззмир вскользь упоминал, то ли сама прочитала в книге за время плена — но она знала, для чего её привязали именно так. Нехитрый, но действенный механизм: из колонны выскочат острые шипы, которые вопьются в тело жертвы. Кровь будет стекать вниз, собираться в круглом углублении, а потом её используют для приготовления зелий — или ванн? — для Матери. Жертва умирает медленно… Иногда шипы скрываются в колонне, чтобы дать небольшую передышку — а потом выскочить снова. Интересно, а что, если попадет сразу в сердце? Наверное, они и это предусмотрели.

Так, так, какие там еще картины на стенах? О-очень интересно. Повернем-ка голову другой стороной, чтобы и правым глазом посмотреть на красоту неописуемую.