Когда там что-то треснуло, и к позициям людей полетел первый огненный шар, Роберт испытал что-то вроде облегчения.

– Явились, – сказал он.

Один из плазменных разрядов ударился о землю неподалеку и лопнул с гулким хлопком. В стороны полетели комья земли, а на месте попадания осталась оплавленная воронка.

– Без приказа не стрелять! – голос лейтенанта дрогнул, но вряд ли кто это заметил.

Ду Вэй высунулся из окопа, и тонкий синий луч прошил его макушку, точно игла – ткань, но крови к удивлению Роберт, не было.

– Ой! – сказал бывший участковый, падая на дно окопа и хватаясь за голову.

– Шлем снимай! – рявкнул подоспевший Мартинес. – Ну ты прямо в рубашке родился!

Выстрел из снайперского оружия форсеров пробил шлем, но прошел по касательной, лишь опалив волосы. Ду Вэй, широко раскрыв рот, сидел и истерично смеялся.

– Огонь! – команду отдал сам полковник Клаус. – Покажем этим сукиным сынам!

Роберт нажал на курок, Эстридсен задергался за своими бетонными блоками. Десятки стволов выплюнули многие сотни пуль, визг, треск и жужжание разорвали тишину в клочья.

По роще будто хлестнуло неисчислимое множество невидимых кнутов, полетели наземь ветви, куски стволов.

– Так их, так! – хрипел Мартинес, поводя автоматом из стороны в сторону.

Над терзаемой рощей взвились сразу несколько плазмоидов. Точно шаровые молнии, пролетели они высоко над полем и, оказавшись над окопами, стремительно рухнули.

Один упал неподалеку, угодив в центр позиций соседнего взвода. Роберт видел, как прянула по окопу волна синего огня, слышал, как заорали сгорающие заживо люди.

Кто-то, пылая точно факел, ухитрился выскочить и тут же упал обратно.

– Сомий хвост, – пробормотал Роберт.

– Ой… – судя по звуку и запаху, Ду Вэя вырвало.

Форсеры больше не показывались, и стрельба начала затихать. Роберт снял палец со спускового крючка, Мартинес перестал бормотать и трястись вместе с автоматом, Эстридсен остановил свою машину для убийства.

– Как ты думаешь, мы кого-нибудь завалили? – поинтересовался сержант Юй Ли.

– Вряд ли, – ответил Роберт, вглядываясь в искореженную рощу, где ничего не двигалось. – Эти твари на редкость устойчивы против пуль.

И тут же стрельба началась вновь, но на этот раз палили сбоку, на правом фланге. Сверкали плазменные разряды, свистели пули, но что именно там происходит – разобрать было невозможно.

– Рота, разворот на девяносто градусов вправо! – донесся из наушников голос капитана. – Приготовиться к отражению атаки!

– Как же ее отражать? – засуетился Ду Вэй. – Окопы теперь не защитят!

Эстридсен, не говоря ни слова, принялся вытаскивать пулемет из защищенного бетонными блоками гнезда.

– Уж как-нибудь, – сказал Роберт.

Вопли на правом фланге зазвучали громче и стали видны бегущие. Кое-кто из солдат выскочил из окопов и, бросая оружие, помчался к поселку. Трусы понадеялись укрыться за надежными стенами домов.

Никто из них не выжил.

Форсеры стреляли, люди падали один за другим. Бронежилеты помогали так же, как жилетки из бумаги.

– Вперед! – приказ пришел в тот момент, когда Роберт осознал, что его просто трясет.

– Вперед, иначе они окружат нас! – повторил капитан.

Поднимать себя от спасительной земли было страшно, но еще страшнее оказалось бежать по узкому окопу, не зная, за каким поворотом тебя встретит сияние плазменного разряда.

От поселка к окопам неслись солдаты оставленной в резерве роты. Пулеметные очереди тянулись туда, где засели форсеры.

– Сомий хвост! – крикнул Роберт, осознав, что мягкое, на которое он только что наступил – человеческое тело.

Краем глаза заметил движение и тут же бросился на землю. Перекатился на бок и увидел, как бежавший следом сержант исчезает в облаке синего пламени, а Ду Вэй падает навзничь.

Еще дальше что-то круглое, стремительное врезалось в толпу бегущих, раздался взрыв и в стороны полетели тела.

– Получай, тварь! – откуда-то сбоку выскочил Мартинес, через забрало шлема было видно его перекошенное лицо.

Роберт вскочил и, совместив кружок целеуказателя с массивной фигурой форсера, нажал курок.

– Аааа! – пули с визгом били по серому комбинезону явившейся из Сложных Миров твари, выбивая из нее небольшие «чешуйки» и оставляя круглые выемки.

Только когда брызнула кровь, форсер пошатнулся.

– Добивай! – рявкнул Мартинес, пригибаясь и бросаясь вперед.

Форсер поднял ему навстречу собственное оружие, но выстрелить не успел – свалился.

– Мама… – сказал Роберт, спешно меняя магазин.

Успел ощутить за спиной движение, даже повернуться, но тут что-то тяжелое ударило в затылок, шлем хрустнул, перед глазами взвихрились звезды, и все потонуло в глубокой темноте.

Лежать было неудобно – что-то упиралось в живот, кололо щеку, и еще страшно болела голова.

– Двадцать семь, двадцать восемь… – прозвучавший где-то рядом голос был смутно знакомым, но кому он принадлежит, Роберт вспомнить не мог. – Так, переверни его, посмотрим кто это…

Роберт ощутил, что его берут за плечи и пытаются сдвинуть. В носу засвербело, и он чихнул.

– Живой, господин лейтенант! – сказал другой голос.

– Надо же! И кто это?

– Я… – ответил Роберт, осознав наконец, что щеку ему царапает разбитое забрало, в живот упирается собственный автомат, а знакомый голос принадлежит лейтенанту Ван Мину.

С чужой помощью смог сесть, стащить с головы покореженный шлем и оглядеться.

Солнце благополучно опускалось в тучи, по земле бежали длинные тени, а ветер нес запах чего-то кислого, но очень неприятного.

– А, ты… – голос лейтенанта звучал глухо, а лицо было белым, точно бумага. – А мы тут трупы считаем. Сам сможешь идти?

– Попробую, – Роберт осмотрел себя и убедился, что руки с ногами на месте, а повреждений никаких не видно.

– Тогда двигай вон туда, к дому с красной крышей. Там раненых собирают, – и Ван Мин с помощником зашагали дальше. – Двадцать девять, тридцать, тридцать один…

Роберт поднялся на ноги, несколько минут постоял, справляясь с головокружением, а затем побрел в указанном направлении. Оставленные оружием форсеров воронки приходилось обходить, а взгляд то и дело натыкался на лежащие группами трупы.

Человеческие были обожжены до неузнаваемости, а вражеские – изрешечены пулями.

– Ой, это ты! – от дома с красной крышей, единственного целого на всей окраине, к Роберту метнулся Мартинес. – Клянусь посохом Моисея, я думал что все, когда тот громила саданул тебя по башке!

– Череп мой оказался крепче, – ответил Роберт, ощущая, что сил не осталось даже на то, чтобы идти.

– Давай, помогу, – Мартинес обхватил его за пояс. – Доктор тебя посмотрит. Да, бой был что надо, но мы одолели этих гадов!

– Одолели?

– Точно, – кивнул Мартинес. – Только их было-то всего восемь десятков. А наших они положили куда больше. Считай, что от полка ничего и не осталось.

Они прошли распахнутые ворота, миновали широкий двор, где стоял похожий на металлического паука агрономический комплекс, а вдоль забора расположилась высокая, в человеческий рост поленница.

У входа в дом скучали двое часовых, а застекленная веранда оказалась заполнена ранеными. Большинство сидело вдоль стен, некоторые лежали на носилках, а горькие запахи лекарств перебивали запах жженого мяса.

– Давай его сюда, – врача можно было отличить лишь по чистой, не запятнанной пятнами гари форме. – Так, так…

Осмотр занял считанные мгновения. Приложенный к шее Роберта диагностер щелкнул и доктор устало улыбнулся.

– Легкое сотрясение. Дешево отделался, – сказал он и полез в стоящую на полу сумку. – Держи. Тут стимуляторы и еще кое-чего…

С улицы донеслись возбужденные голоса, хлопнула дверь, и на веранду вступил сам полковник Клаус. Воинственные усы его обвисли, а сам он выглядел жалко, точно искупавшаяся болонка.

– Так, доктор, вы закончили? – поинтересовался командир полка. – Тогда грузим раненых и уезжаем…