Дождь колотил по голове и плечам, холодные капли текли по лицу, одежда пропитывалась влагой. Полицейские молча следили за непривычно растерянным командиром.

– Так, вы, если не ошибаюсь, лейтенант? – осведомился Чжан, остановившись напротив Вантерпула.

– Так точно, – безучастно ответил тот.

– Назначаетесь командиром остатков вашего батальона, – полковник повернулся к полицейскому с Эброна. – Снимите с них наручники!

– Но, господин…

– Снимите, я сказал! – Чжан нахмурился. – Они никуда не убегут!

Полицейский с Эброна пошел вдоль строя.

– Вот и отлично, – кивнул полковник, когда стоявший последним в шеренге Крауч встряхнул онемевшими кистями. – Где там документы, в которых я должен расписаться?

– Все, вы свободны, – сказал он, когда с формальностями было покончено.

Полицейский с Эброна откозырял и забрался в автобус. Тот зафырчал, как вылезающий из грязи огромный бегемот и, развернувшись, покатил к мерцающему под дождем порталу.

– Теперь я расскажу, что будет с вами, – сказал Чжан. – Я думаю, что вы имеете право знать.

Полицейские молчали, только безумный сержант хихикал, не переставая.

– Обвинения в дезертирстве и порче государственного имущества, – при этих словах Роберту показалось, что полковник глянул в его сторону, – пока не сняты. Но материалы допросов на Эброне получены, и с ними будут разбираться специалисты. Вы будете доставлены на базу полка, где пройдете через дознание и медицинское обследование, причем вас осмотрят и психиатры.

– Господин, вы решили, что мы все сошли с ума? – спросил Крауч.

Чжан не стал одергивать нарушившего субординацию рядового.

– Некоторые – точно, – сказал он. – Вполне вероятно, что вы попали под мощную пси-атаку. Или побывали под воздействием некого галлюциногена, проникающего через дыхательную маску. Говорят, на Халикте есть какая-то дрянь, что пролезает даже через кожу. В любом случае, под каким-то негативным влиянием начали стрелять друг в друга.

– А что с Халиктом, господин? – поинтересовался кто-то.

– На Эброн отправлен один из батальонов первого полка, – полковник чуть заметно поморщился. – Как только портал починят, они в костюмах высшей защиты проберутся туда и проведут разведку.

– Батальон… но это же мало! Мало! – почти с отчаянием сказал Вантерпул.

– Тихо, лейтенант! – лицо Чжана посуровело. – Это решать не вам, и даже не мне! Разговор окончен! Обеспечьте посадку своих людей в транспортер! Мы отправляемся немедленно!

– Есть! – ответил Вантерпул.

Проводив взглядом усевшегося в кар полковника, он первым зашагал к транспортеру. За лейтенантом потянулись остальные.

Сканер негромко гудел, а сидящий за его пультом доктор мурлыкал себе под нос популярную песенку «О, если бы я был молодым, я бы веселился и плыл по течению, крошка…».

Через пятнадцать минут пение это начало Роберта раздражать, а еще через полчаса он взмолился Единому, чтобы тот заткнул лишенному вкуса и слуха медику рот.

Желание не исполнилось, но закончилось само обследование.

– О, если бы я был молодым, крошка… – пропел доктор. – Все, рядовой Кузнецов, с вами закончено…

– В каком смысле? – насторожился Роберт.

– Можете одеваться, – улыбнулся доктор. – С вами, в общем-то, все в порядке, за исключением нескольких ушибов, рассечений кожной ткани и небольшого истощения нервной системы… Следов каких-либо посторонних веществ в организме не обнаружено.

– Понятно, – Роберт слез с прозрачного стола сканера и принялся одеваться.

На базу их привезли вчера вечером. Рехнувшегося сержанта отправили в санитарную часть, а остальных под конвоем собственных товарищей из другого батальона загнали в казарму.

А утром, сразу после завтрака, отвели в здание штаба, где разместилась прибывшая ночью медицинская комиссия.

– Можете сказать следующему, чтобы заходил, – кивнул врач, когда Роберт взялся за ручку двери.

В коридоре, на установленных вдоль стены лавках, сидели его товарищи по несчастью. Игл выглядел оскорбленным, Вантерпул равнодушно таращился в стенку, Крауч сидел, сгорбившись, а Мартинес бросал злобные взгляды на конвойных, не выпускающих из рук автоматы.

– Следующий, – сказал Роберт. – Доктор ждет.

– Иди к психиатру, – заметил возглавляющий конвой сержант.

Психиатр расположился в кабинете заместителя командира полка по воспитательной работе. За головой специалиста по мозгам висел плакат с надписью «Этический кодекс полицейского», а на столе красовался гигантский фаллос из красного дерева, года полтора назад добытый первым батальоном во время рейда по притонам Шанхая.

Сам психиатр, крошечный и чернявый, в этой обстановке совершенно терялся.

– Так, присаживайтесь, – сказал он с интонациями стоматолога, заполучившего очередную жертву.

– Спасибо, – Роберт послушно опустился в мягкое кресло, которого раньше в кабинете не было.

– Так, начнем, пожалуй… – психиатр потер руки. – Ваша фамилия, возраст, место рождения.

– Кузнецов, двадцать четыре, Владивосток.

Дальше вопросы пошли куда менее безобидные.

Беседа тянулась между бесконечными «так» и «пожалуй», психиатр то и дело глядел на экран портативного вычислительного центра и многозначительно покачивал головой.

– Так… какие чувства вызвали у вас те существа, которых вы видели на Халикте? – этот вопрос заставил Роберта сжать кулаки.

– Гнев, злость, отвращение, – ответил он. – Неужели непонятно? Они убивали моих друзей! Так я что, должен был воспылать к ним любовью?

– Пожалуй, нет, – психиатр вздохнул. – Ладно, рядовой Кузнецов, вы свободны.

– Так что у меня с головой? – спросил Роберт от двери.

– Небольшой стресс, не более того, – психиатр покачал головой. – Но он лишь следствие того, что вы пережили.

В коридоре почти ничего не изменилось – конвойные зевали, те, кого они охраняли, дремали.

– Ох, тоска, – пробурчал Крауч, когда Роберт сел рядом. – А ведь еще к следователю на допрос идти!

При этой новости Роберт на мгновение пожалел, что не свихнулся вместе с сержантом из третьей роты.

Земля содрогнулась, заставив транспортеры затрястись, подобно суденышкам на набежавшей волне. Над одной из гор на горизонте поднялся столб алого свечения.

– Узнаю родные места, – проворчал Пабло. – Тишь и благодать, как обычно…

Выведенная с Халикта вторая оперативная бригада за последние дни преодолела многие сотни километров, миновала Норли, Хордан и прибыла на Регед, место постоянного базирования.

Но судя по тому, куда именно направлялись прошедшие через портал транспортеры, бойцов везли вовсе не в казармы.

Регед выглядел как обычно – багровый кругляш солнца просвечивал сквозь темные клубы облаков. В воздухе кружили мельчайшие частички пепла, землю покрывала жирная черно-серая пыль.

Ясной погоды тут не бывало никогда: постоянно находился десяток-другой вулканов, желающих загрязнить атмосферу.

– Даже не знаю, что противнее: синее солнце Халикта или эта штуковина, – мрачно сказал Джим.

– Да тебе любое солнце противно, – отозвался Пабло. – А ночь всегда хороша, потому что поспать можно, укуси меня дьявол.

Транспортер полз без особой спешки, кое-кто из бойцов дремал, зато новенькие глядели во все глаза. Для них пейзаж, состоящий из огня, дыма и застывшей лавы, оказался внове.

– Так, – зевавший до сего момента субтактик встрепенулся. – Сейчас будет остановка и обед. Кто отправится на кухню?

Пабло почесал в затылке, хмыкнул и ткнул пальцем в ближайшего из новичков:

– Ты, как там тебя! Отправишься, куда командир приказал. Понял?

– С чего это? – ровно поинтересовался тот. – Я вчера ночью в караул ходил…

– Ну не мне же туда идти? – с легкой досадой сказал Пабло, понимая, что нарвался на Стефана.

– Вот кому прикажу – тот и отправится, – вступил в разговор Антон.