Таким образом христианство поставило на истинное основание государственную и семейную жизнь.

Влияние евангельской проповеди на личную жизнь человека. Евангелие есть источник умственного и нравственного света для каждого христианина; оно есть тайна довольства нынешнею жизнью при всех ее бедствиях, указывая всем и каждому на вечное блаженство. За крестом всюду следуют плуг, торговля и ремесла, искусства и науки. Если взять в руки карту и обозреть все страны и света, то нельзя не сознаться, что самые образованные народы – народы христианские.

Не христианская ли вера возвестила и осуществила учение о благороднейшей любви человека к человеку? Христианство напоминает богатым всю их бедность перед Богом и увещевает их к смиреной любви и к милосердию. Вся языческая древность отличается грубо животным эгоизмом и бессердечною холодностью в отношении к бедным и слабым. Даже великий греческий философ Платон советует не кормить больных, так как они уже не могут быть ни к чему полезными. Евреи ограничивали закон любви к ближнему, как показывает притча о милосердом самарянине, лишь своими соотечественниками и единоверцами. Под крестом христиане братски простирали друг другу руки. Под крестом Христа забыли они различие званий, состояний и образования. Дела милосердия и самоотверженной любви – лучшее и драгоценнейшее украшение христианской веры. Богадельни и больницы, сиротские, вдовьи и странноприимные дома были основаны христианами. Ведь это был некто другой, как Сам Иисус Христос, Которого они кормили в голодном, поили в жаждущем, одевали в нагом, посещали в бедном и заключенном. С удивлением замечали язычники: «смотрите, как любят друг друга христиане!» – и даже самый ненавистный враг христиан, император Юлиан-богоотступник, должен был сознаться, что «эти галилеяне кормят не только своих больных, но и наших». И эта милосердая любовь оставляет свои благие плоды во всей истории христианской церкви. Эта любовь озаряет своим светом жизнь многих угодников Божиих. Эта любовь встречается нами и теперь в домах и приютах, призревающих бедного и больного, беспомощного и заблудшего, покинутого и бесприютного, эта любовь и теперь побуждает вестников евангельского мира оставлять отечество в родительский кров и странствовать по сушам и морям, презирая все труды и опасности, для того, чтоб и беднейшим из бедных, несчастным язычникам, погибающим во мраке невежества и греха, принести луч евангельского света.

Но все исчисленные блага, дарованные человеку вследствие воплощения Сына Божия, ничто в сравнении с величайшим безмерно великим благом, которое состоит в отпущении грехов и вечной блаженной жизни за гробом под условием веры, добрых дел и повиновения церкви. Все земные блага меркнут пред этим безмерным сокровищем, как меркнут свечи днем в комнате пред ярким солнцем. Да, во Христе Иисусе мы имеем прощение грехов спасение, жизнь и вечное блаженство.

Не должны мы забывать при этом, что закваска, проникающая весь мир, еще свежа и действует только несколько столетий в жизни и истории народов. Не должны мы забывать также, что благодатная сила христианства задерживается грехами его друзей и врагов, невежеством и злобой, упрямством и глупостью. Все это облака, облегающие солнце и заграждающие его свет. Пусть это солнце по временам омрачается тучами и бурями; пусть лучи его скрываются по временам густыми затмениями и зимними ночами: но, будет ли оно заслонено мглою или ночью, свет его не погаснет во веки и, прорвавшись вновь, с отдаленнейшего края небес достигнет до другого, так что никто не скроется от теплоты его. (Сост. по сочин. Цитте: «Истина и величие христианства» и «Апологетике» Эбрарда).

Попытки ученых объяснить происхождение учения Христова из философии греческой или восточной, а также из тайных преданий, встречают большие затруднения, так как в этом случае нужно было бы сделать из Назаретского плотника ученого или члена какого-либо мистического общества, что совершенно невозможно. Впрочем, какое бы мнение мы ни усвоили по этому предмету, оно не изменит характера проповеди Христовой. Его авторитет остается одинаковым, будем ли мы думать, что Он проповедовал учение, Им Самим созданное, в абсолютном смысле этого слова, или, что Он в качестве человека, имеющего достоверное непосредственное познание, только подтверждал мысли, которые до некоторой степени были результатом предшествовавшей деятельности разума человеческого.

Каково содержание свидетельства Христова? Чтобы ответить на этот вопрос нужно резюмировать Его учение, выделив из него основные его данные. Но при этом возникает другой вопрос: какое мы имеем право судить о том, что в религии существенно и что второстепенно? В этом отношении существует одно недоразумение, которое следует предварительно устранить. Оно состоит в том, что тому, кто хочет отличить истины существенные от второстепенных, приписывают притязание на авторитет, подобный тому, который все христиане кафолического исповедания усвояют вселенским соборам, а римо-католики – папе. Дело здесь не в этом. Никакой историк философии не затруднится разграничить в учении Платона, Аристотеля, Декарта или Канта доктрины большей и меньшей важности. Почему подобная работа не применима к учению Иисуса Христа? Можно опасаться, что влияние личных идей того, кто взял бы на себя такую задачу, т. е. субъективный элемент уронит цену подобной работы; но есть средства дать этой работе строго объективное значение. Я могу указать два таких средства.

Первое состоит в том, что нужно обращать внимание на те идеи в учении Иисуса Христа, которые чаще других Им повторяются; обыкновенно мы чаще всего возвращаемся к тем мыслям, которым придаем наибольшую важность. Легко убедиться, напр., что Иисус Христос усвояет религиозное значение лишь таким действиям, которые исходят от сердца и совести и устраняют все то, что обязано своим происхождением личному интересу или тщеславию; это один из тех пунктов Его учения, на которых Он особенно настаивает. Второе средство – это принимать в соображение обстоятельства, при которых были произнесены известные слова. Когда Иисус проповедует пред слушателями, собравшимися на горе, или когда Он обращается с последним словом назидания к Своим ученикам, то естественно думать, что Его слова имели тогда для Него особенную важность. При помощи этих двух средств, которые в случае надобности могут исправить наши суждения об учении Христовом, если бы они приняли не в меру субъективный характер, можно, не претендуя на особенный авторитет, взять на себя труд резюмировать учение Христово, изложить в существенных чертах содержание Его свидетельства. Я хочу попытаться сделать это и указать те великие религиозные мысли, какие св. писание нового завета влагает в Его уста.

Когда Господь наш Иисус Христос готовился оставить Своих учеников, Он сказал им: «в доме Отца Моего обителей много» [112]). Эти слова, по Его мысли, имели особенную важность, потому что ими Он хотел утешить Своих учеников в предстоящей разлуке с их Учителем. В них утверждается действительное бытие того, что Христос называет домом Своего Отца, который, по Его словам Он знает. Смысл этих слов объясняется и в связи с другими заявлениями Спасителя; в них содержатся основания религии универсальной. Универсальная религия, с точки зрения веры, есть признание того, что существует нечто выше земной жизни и вне земной жизни. Эти два понятия о том, что выше этого мира и что за этим миром, находятся повсюду, где есть религия; но весьма часто они являются неполно и неясно выраженными или сильно искаженными. Христос, в противоположность идолопоклонству, учит, что то, что выше мира, есть единый Бог, Которого называет Своим Отцом. Он указывает на благость, как на одно из Его существенных свойств. Грубым и даже нечистым представлениям, какие люди себе составили о том, что существует за пределами настоящей жизни, Он противопоставляет идею святого общества, в которое не войдет ничего нечистого или скверного. В этом обществе высшим законом служит взаимная любовь, которая побуждает каждого из его членов желать блага другим и отказаться от эгоизма; это есть царство небесного Отца, Который желает блага всем Своим детям. Это духовное общество должно начаться на земле, чтобы достигнуть полного расцвета на небе. Цель религии состоит в том, чтобы приготовить души к их будущему назначению путем развития, в условиях земной жизни, зачатков жизни божественной. Элементы христианской веры сводятся к единству посредством следующей всеобъемлющей мысли: человек в условиях времени должен готовиться к жизни вечной [113].