Во время беспокойств в церковном доме в Гробень, камни летели на крышу со двора, где раньше не было никаких камней. Некоторые камни как бы отрывались от каменных стен и, тем не менее, стены оставались целы; напротив того, в другом случае, когда одна девушка была преследуема каменным дождем, камни, лишь прикасаясь к ней, падали на землю, но тут же исчезали и не могли быть отысканы [365]. Словом, и тут, как и в приносе на сеансах разных вещей, перед нами загадка: либо признать четырехмерное пространство, либо материализацию и дематериализацию предметов. Все обстоятельства, сопровождающие кидание призраками камней, указывают, следовательно, на законное существование трансцендентальной физики. Если же, вопреки этому, мы заранее решим, что все эти явления проделываются злоумышленными живыми людьми, как это обыкновенно делает полиция, то мы станем тогда пред той человеческою невозможностью, какая именно встречается в случаях кидания камней, или же – перед таким бесполезным трудом, какой злоумышленники сами себе безрассудно усложняют, как это происходит при нагревании летающих камней. Подобные возвышенные температуры заметил на спиритических сеансах также и Цельнер [366], и это основано попросту на молекулярных изменениях в телах.

To, чего я бы желал – прибавляет в заключение дю-Прель, – это следующее: в видах принятия всех возможных мер для выяснения происходящего в описанных приключениях, можно привлечь, во всяком случае, и полицию. Но раз уже доказано будет хоть одно из тех необычайных явлений, о которых рассказано выше, тогда полиция может преспокойно отправляться домой, что раньше пли позже она обыкновенно и делает. Собственно же исследование явлений касается спиритуалистов и естествоиспытателей. Естествоиспытатели, вообще говоря, не имеют никакого нрава держать себя и стороне ибо, провозглашением единства и превращение всех сил, естествоиспытатели сами очутились в мистике. Они могут и в случаях, подобных вышеописанным, кое- чему поучиться новому и даже очень интересным вещам, практическая оценка коих составляет лишь вопрос времени. Что же касается спиритуалистов, то, вместо того, чтобы быть бесполезными зрителями, они должны быть привлечены в видах установления, где это окажется возможным, метода исследования, единственно, впрочем, применимого в непокойных домах. Всякое же участие юристов должно быть устранено не только но имя человеколюбия и ограждения медиумов от незаслуженных осуждений, но и во имя споспешествования науке, которая остается неподвижной, благодаря тому, что ученые, против всех ненормальных явлений природы, подобно страусу, прячут свой клюв в песок и остаются в неведении, при котором им так сладко живется, и не требуется вторично сесть па школьную скамейку. (См. Psychischc Studien, ноябрь 1894 г. С. н. Ребус 1895 г., № 21-22).

Всякий верующий христианин, старающийся жить благочестиво, по вере, должен ожидать, между прочим, и того тяжкого, горького нападения дьявола, предметом которого будет похищение веры из сердца, чтобы он, веровав, не спасся (да не веровавше спасется). Если, с Божиею помощью, человек успел отсечь многие страсти и пристрастия, которыми, как самыми подручными, самыми удобными средствами искушает нас дьявол, тогда он устремляется в самую глубину нашего существа, силится утвердить свое владычество в сердце и там, как искусный мастер на разрушение, подкапывает самое основание нашей жизни – веру. Тяжело броться, когда веру, так сказать, вырывают из сердца: тогда теряется самая опора борьбы, отнимается вся сила нравственная, потому что вера есть сила наша и победа наша, как говорит апостол: сия есть победа, победившая мир, вера наша. Какая же поэтому победа без веры? Как же надобно стоять в вере, мужаться, укрепляться!

Однажды приступил к Спасителю сатана и сказал Ему: дай мне учеников Твоих, чтобы мне сеять их, как пшеницу. Вскоре после этого Спаситель сказал Петру: «Симоне, Симоне, се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу; Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя; и ты некогда обращся, утверди братию твою». Вот на какие искушения пускается иногда завистник наш: он силится как бы по воздуху разметать наши добрые и святые мысли, иногда с большим трудом собранные, вырвать из сердца веру и рассыпать ее на все четыре стороны, чтобы, веровав, мы не спаслись. И как заметен бывает в нас часто след темной силы, усиливающейся разрушить в нас всякое добро! В самые важные, решительные минуты, требующие непоколебимой веры – это святое чадо неба иногда вырывается из нашего сердца, ищем его и, к посрамлении своему, не находим, а с ним вместе теряем и опору для доброй жизни. Кто же за нас помолится, чтобы не оскудела вера наша при таких искушениях? Божественный Спаситель. Яко же о Петре помолился Ты, да не оскудеет вера его: так и в нас, Господи, возгревай веру Твою по безприкладной благости Твоей и утверди ее в нас, да не исхожу посрамленным от лица Твоего, да не наведу как-нибудь соблазна людям Твоим, и да не погублю некие от них своею нетвердостью в вере.

Человек, который допускает в сердце своем жить страстям – порождению дьявола, мало помалу заражается сатанинскою гордостью, которая делает трудным обращение человека к добродетели. Уж таков грех, что, чего бы он ни касался, непременно имеет своим сопутником гордость. Замечено вообще, что грешник во время действия своих страстей не легко сознает, что он великий грешник, но что будто бы он ничего особенно предосудительного не делает, что, будто бы, он прав и в так называемых страстях.

Присутствие в человеке духа тьмы обнаруживается тьмою, мраком в голове, смущением, боязнью, унынием, тяжелым томлением в сердце. Но больше его присутствие приметно в сердце: он спирает, стягивает его адскими заклепами. Испытавшие знают это. От сердца начинает он свои действия и оттуда простирает их на ум, воображение и память, чрезвычайно стесняя круг их действий чрез омрачение их. Человек, подверженный его действию, обыкновенно слеп среди белого дня, как нетопырь: открытыми глазами почти ничего не видит, кроме предмета своей страсти, если злой дух вошел в него чрез какую- либо страсть; для него как будто ничего не существует. О помрачении помыслов, мятеже мысли, наводимых на человека от дьявола, упоминается в молитве водоосвятительной при таинстве крещения, и многие знают по опыту пред принятием св. Тайн, когда дьявол особенно нападает на нас, чтобы лишить нас плодов причащения. О смущении и боязни, яже от дьявола нам пребывающих, упоминается в молитве Василия Великого на великой вечерне. Он прогоняется из души усердною молитвою и знамением креста, с верою полагаемым на персях и чреве. В этом случае легко заметить мгновение его выхода. (См. кн.: «Богопознание и самопознание, приобрет. из опыта», прот. I. И. Сергиева, Спб. 1900 г., стр. 58, 80, 94).

Еще народы дохристианского мира, и особенно народы востока, всегда признавали существование злых духов за факт несомненный. Вместе с этой верой, из глубины также дохристианской древности, существовала вера и в то, что злые духи, как существа более сильные, чем человек, могут завладевать последним, могут вселяться в него и причинять ему различные страдания. При этом, однако, те же дохристианские народы признавали за несомненное и то, что человек, которым завладели бесы, может избавиться от их мучений посредством заклинаний с призыванием имени Бога. Верование во все это, повторяем, бьшо всеобщим на востоке, и потому еще прежде появления христианства у многих народов восточных стран мы встречаем существование заклинаний и заклинателей, т. е. лиц, изгонявших злых духов. В подтверждение этого можно сослаться на свидетельство Иосифа Флавия, который говорит, что в Иуде было много заклинателей, изгонявших демонов посредством известного рода действий. С пришествием Иисуса Христа вера в возможность одержания человека от злого духа и в возможность, избавления от этого получила для себя еще большее подкрепление. Иисус Христос Сам неоднократно исцелял бесноватых и вместе с этим, как апостолам, так и всем верующим в Него, дал власть прогонять бесов из одержимых ими людей. Изрекая обетование верующим, Он, между прочим, сказал: «именем Моим бесы ижденут» (Мр. XVI, 17). И апостолы, действительно, пользовались дарованною им властью и не только сами изгоняли злых духов, но даже и вещи их исцеляли бесноватых (Деян. XIX, 12). С прекращением же деятельности этих свидетелей земной жизни спасителя, власть их над нечистыми духами перешла к их непосредственным приемникам, пастырям церкви, которые пользовались и пользуются ею в необходимых случаях, употребляя при этом заклинания. Впрочем, на первых порах, как видно из многочисленных свидетельств древности, заклинания совершали преимущественно те верующие, которые получали для того особый дар от Бога. Но в III веке явились уже особые лица, на обязанности которых лежало заклинать бесов, отчего они и получили название заклинателей (exrcista). Эти лица получали посвящение для прохождения своей должности (Лаод. пр. 26) и составляли одну из степеней клира древней церкви. Эта степень, как переходная, впрочем, удержалась в западной церкви и до настоящего времени (См. Pntific. Roman, de ordination. Exorcist.), в восточной же церкви обязанности зкзорцистов возложены на священников.