Все эти необыкновенные явления привели к тому, что решились положить им конец, подвергнув девочку заклинанию. На эту церемонию собралось семь уполномоченных на то лиц. Когда в назначенный для этого день одно из этих лиц приступило к заклинанию, девочка закричала: «ты хочешь меня изгнать? но ты не в силах этого сделать! Ты знаешь очень хорошо, что в прошлом году ты украл виноград из сада твоего соседа».
«Да, это правда, отвечал заклинатель, я взял виноград не спросясь, но я положил там же деньги, соответствовавшие его стоимости». Другое уполномоченное лицо девочка упрекала за поведение, называя его бесстыдным. Короче сказать, из семи человек нашелся только один, которого не в чем было упрекнуть. Этому последнему и предоставлено было произвести обряд заклинания, в продолжение которого девочку корчило, и она сильно рвалась; наконец, она громко вскрикнула: «ты меня заставишь выйти на время, но я все-таки возвращусь опять», после чего она успокоилась. И действительно, после нескольких дней спокойствия те же самые явления снова возвратились, и несчастная девочка снова слегла в постель. («Revue Spir». 1891 г., № 3; см. «Ребус» 1891 г., № 35).
в) В газете «Madras Times», передается следующий случай, озаглавленный: «Молодая дама, одержимая духом в Ооти».
Г-жа Флоралина, молодая девушка, живет в доме недалеко от Общего рынка. Несколько времени тому назад, она пошла со своей подругой (в настоящее время замужней и носящей фамилию Г. X.) на католическое кладбище. За три дня до этого посещения на этом кладбище был похоронен человек, кончивший жизнь самоубийством. Будучи веселого и легкого нрава, девушки выбрали кладбище местом своего гулянья, и, увлекаемые своею шалостью, принялись скакать и танцевать на могиле самоубийцы и дошли до того, что разрыли насыпь над могилою и опрокинули крест, поставленный над прахом несчастного самоубийцы. Возвратясь домой, они вдруг почувствовали себя нездоровыми, и вскоре распространился слух, что молодые девушки одержимы злым духом.
Они страшно буйствовали, глядели на всех дикими глазами и сделались так беспокойны, что принуждены были держать их для безопасности запертыми в комнате.
Они рвали на себе одежду, и если какая-нибудь женщина пыталась удержать их от безумства, они набрасывались на нее и опрокидывали на землю; если же это пытались делать мужчины, то они отчасти уступали их угрозам. Дни проходили, а несчастные женщины продолжали бесноваться: они ходили с распущенными и всклоченными волосами, и вид их сделался так страшен, что даже мужчины боялись подходить к ним.
Это одержание было, однако, снято с них одною туземной женщиной, после совершения некоторых обрядов. После этого они сделались веселы и здоровы. Вторая из девушек, мисс Грация Ф., вскоре вышла замуж и покинула дом. В воскресенье вечером, 25 апреля, я имел удовольствие быть представленным мисс Флоралине. Она казалась спокойною и здоровою.
На следующий вечер меня опять позвали к ней, и мисс Флоралина, вместе с мистрисс Ф., у которой, кажется, мисс Флоралина вместе с братом живет на пансионе, рассказали мне такие вещи, которым я отказывался верить, нока сам не сделался их свидетелем. Мистрисс Ф. рассказала мне, каким образом две упомянутые выше девушки сделались одержимыми злым духом, их дальнейшее поведение, словом все, что выше было рассказано. Она прибавила, что, начиная с 20 апреля или около того, между семью часами вечера и полуночью, в окна бросаются откуда-то снаружи каменья; каменья эти с большою силою разбивают вдребезги окна, но никому не причиняют вреда.
27 апреля я возвращался около семи часов вечера домой, когда вдруг услышал звон разбитого стекла. Пройдя еще несколько шагов, мне послышался звук, будто от множества камней, ударявших в стены дома, и звук разбиваемых стекол; вслед за тем послышался голос обитателей дома, призывавших на помощь. Я поспешил скорее домой, чтобы взять с собою господина X. Г. Л., которого я хорошо знаю, и полицейского констебля. Полицейский пост находился между нашими двумя домами, в расстоянии всего нескольких метров. Втроем мы отправились в дом мисс Флоралины и, к большому нашему изумлению, мы увидели разбитые вдребезги стекла камнями, которые бросаемы были с большою силою. Что нас особенно удивило, оказались разбитыми даже такие стекла, которые были недосягаемы для камней, бросаемых с любой стороны дома. В то время, когда камни продолжали падать, мисс Флоралина Бурбалина рассказала нам, что большой камень упал с потолка, задев слегка ей голову, в то время, когда она была в своем будуаре около 2 часов пополудни. Она рассказала нам также, что бросание камней и битье стекол началось около полудня.
Уверенные, что все это было дело каким-нибудь злонамеренных лиц, мы взяли к себе на помощь еще нескольких констаблей, обыскали все близлежащие рвы и кусты и продолжали эти наблюдения до 11 часов, так как во все время нашего наблюдения камни продолжали в изобилии лететь на злополучный дом снаружи. В среду, 28 апреля, несколько констаблей с двумя старшими, г. X. Г. Л. и я отправились в дом около 7 часов вечера. При этом мы заметили несколько раз, как камни ударялись в стекла, иногда же стекла разбивались сами собою, без всякого удара камнем. Это обстоятельство возбудило в нас подозрение. После небольшого разговора с нами об этих происшествиях, мисс Флоралина сказала нам, что она уйдет в свою комнату, так как чувствует сильную усталость. В то время, когда она направилась в свою комнату, кусок гранита средней величины с большою силою разбил стекло совсем близко от нее. Вскоре после того, как она удалилась в свою комнату, ее брат сообщил нам, что она лежит без чувств на своей постели. Войдя в ее комнату, мы застали ее на постели, без дыхания, как мертвую. С большим трудом нам удалось привести ее в чувство. Несколько минут спустя, она опять впала в обморок, и нам удалось опять привести ее в чувство еще с большим трудом, нежели в первый раз. В четверг 29, я с г. X. Г. Л. слышали звон разбившихся стекол еще с полудня. Вечером мы зашли в дом мисс Флоралины и застали там множество полицейских констаблей с двумя начальниками. Мы спросили молодую особу, как она себя чувствует, на что она отвечала: «как только настает вечер, я чувствую ощущение холода во всем теле, волосы поднимаются дыбом, и я становлюсь сама не своя».
30 числа разрушительное действие камней продолжалось от 5 до 7 часов вечера.
Флоралина сидела на стуле в углу комнаты и скромно беседовала с нами с всегдашней своей природной веселостью, как вдруг внезапно впала в обморок, сделалась беспокойной и стала метаться с такою силой, что пять человек не в силах были ее сдержать. И замечательная вещь: в то время, когда она была в беспамятстве, не было разбито ни одного стекла. Несколько минут спустя, она внезапно приподнялась со своего стула с такою силою, что некоторые из державших ее были сбиты с ног. Она встала на ноги и почти приподняла тех, которые ее держали. Напрягши все свои силы, нам с большим трудом удалось снова посадить ее на стул. Наконец, мы отвели ее в комнату и уложили на кровать. Несколько минут после этого большое дверное стекло упало на пол и разбилось вдребезги. Нужно заметить, что стекло это было недоступно для камня, брошенного со двора. По чьему-то совету, констабли решились послать за одним малайцем, занимавшимся изгнанием бесов посредством заклинаний.
В то время, когда мы ожидали прибытия этого человека, продолжая держать мисс Флоралину, вдруг молитвенник Флоралины, находившийся в ящике комода в соседней комнате, чрез разбитое дверное стекло был брошен в нашу комнату и упал возле правой руки Флоралины. Мы все были очень поражены этим фактом и спросили, где находился молитвенник Флоралины, и она уверяла, что он находился в комоде, в смежной комнате.
Наконец, пришел с нетерпением ожидаемый нами малаец, и едва он приблизился, как молодая девушка, все время лежавшая с закрытыми глазами, вдруг открыла их, посмотрела на вошедшего странным взглядом, и сделала в то же время усилие, чтобы броситься на него. Малаец стал что – то строго говорить ей по – малайски, и девушка все это время не могла оторвать от него глаз. Малаец стал тогда что-то писать на длинной бумажной ленте, после чего свернул ее в виде сигары и воткнул в волосы мисс Флоралины, которая стала сопротивляться и даже плевать на него, но малаец протянул по направлению к ней малайскую трость, обладающую, по его словам, волшебною силой, и она смирилась. После этого он зажег свернутую бумажку, дал ей понюхать, и вскоре она окончательно пришла в себя и сделалась почти нормальною. Наконец, часов в 11, малаец ушел, а вскоре разошлись и мы.
