— Потом расскажу! — пообещала она. — Но всё прошло гладко, слава богу, он и не подумал ничего… Ты, кстати, наведайся потихоньку до рассвета в кабинет, там за диваном бутыка хереса, на две трети полная, надо ее оттуда убрать. Я на стол пустую поставила, из библиотеки… Потому как никто не поверит, что взрослого мужчину с пары бокалов так увело!

— Ну, он-то вспомнит, сколько он выпил?

— Помнить будет очень смутно… — она поставила точку, подписалась и посыпала лист песком. — Снотворное это такой не очень приятный эффект имеет. Засыпаешь практически мгновенно, спишь долго и спокойно, утром встаешь бодрый и полный сил, только одна неприятность — всё, что было перед тем, как заснул, кажется зыбким и размытым, словно в бреду… Поэтому я лично его не пью. Но, как оказалось, вещь хорошая! Лорд решит, что перебрал, леди Кэвендиш подтвердит, а я от себя добавлю — что когда я пришла, он спал. Комар носу не подточит!..

— Ну, добро бы так, — задумчиво отозвался норманн. — Кому пишешь?

— Я там указала… можешь прочесть, если интересно, — девушка, стряхнув песок с листа, протянула его Эйнару. Тот подумал и, не глядя, свернул послание в трубочку:

— Чужое письмо читать не стану. Это твое дело. Надо будет — сама расскажешь…

— Как хочешь, — она пожала плечами. — Накапай тогда сургуча, вон он, там, у свечки… Ага, спасибо.

— Завтра прямо с утра пошлешь?.. — сын конунга покрутил в пальцах запечатанный свиток. Нэрис отложила перо и посмотрела ему в лицо:

— Нет. Послать надо сейчас. С гонцом. Письмо важное, нужно доставить в целости и как можно скорее. У тебя в дружине есть подходящий человек? Сильный, быстрый и неболтливый?

— Так и знал, что опять нас впутаешь! — нахмурил пшеничные брови норманн и посмотрел на имя адресата вверху запечатанного письма. — Нэрис, туда же черт знает сколько ехать!..

Нэрис умоляюще сложила руки под подбородком:

— Ну Эйнар, миленький, я очень тебя прошу! К кому же мне еще обращаться, если не к тебе?..

— Да уж понятно, больше не к кому… — буркнул он. — Ладно, найдем тебе гонца. Я бы, конечно, вон, Тихоню послал — у него и личный интерес имеется!.. Но он, пожалуй, здесь нужнее… Бойцы у меня все что надо, а вот касаемо болтливости… Хочешь, Свана отряжу? Он вообще немой от рождения.

— А сильный?..

— Да уж не хуже Творимира вашего…

— Хорошо! — кивнула девушка. — Только срочно, Эйнар. И еще, — она обратилась уже к спине исполнительного норманна, — чтобы никто не знал! Ни наши, ни ваши!

— И как я ребятам объясню, куда он вдруг делся? Ведь не на час отпускаю, на несколько дней…

— А никак, — она развела руками, — пропал и все! Пускай думают, что хотят. Потом, как вернется, придумаем что-нибудь, сейчас не до этого!..

— Хорошо, — пожал плечами Эйнар, берясь за ручку двери. И, уже выходя в коридор, буркнул себе под нос:- Хотя я лично ничего хорошего тут и вовсе не вижу… У ней тайны да секреты, а я бегай один за всех.

Сын конунга сунул свиток в рукав и отправился на задний двор, к пристройкам, где спали норманны. Немой Сван, по кличке Болтун (на большее у Жилы фантазии не хватило) как раз сейчас должен бы смениться с караула и пойти на боковую. Тут-то мы его и подловим, чтоб не разбудить никого. Он парень исполнительный, не робкого десятка, а вопросов по определению никогда не задает! "Надо лошадь его вывести пока, — подумал Эйнар, сворачивая к конюшне. — Не пешком же ему туда тащиться, и так больше двух суток уйдет туда-обратно! И какая муха укусила эту девчонку? Вот у моей дружины дел других нету, только как по ее поручениям, языки свесив, носиться вдоль и поперек через всю Шотландию!"

Лорд МакЛайон, свежий и выспавшийся так, как давно уже не высыпался, мерил шагами земляной пол сарая. Творимир, у которого от этого мельтешения уже рябило в глазах, повернулся к сидящим на куче хвороста для растопки братьям МакТавишам. Смерил их опухшие физиономии суровым взглядом, выудил из-за пазухи заветную бутылочку с тонизирующей настойкой, понюхал (она самая, ничего вроде не подмешано) и, разлив черную жидкость по двум чашам, недрогнущей рукой протянул их близнецам. Те принюхались и одновременно сморщили носы:

— Я эту дрянь пить не буду!.. — заныл Мэтью.

— Это ж гадость, ты сам-то пробовал?! — едва ли не плюясь, возмутился Мартин.

— Эх! — с горловым рыком отозвался русич, сводя кустистые брови на переносице. Братцы спали с лица и, не говоря больше ни слова, обреченно осушили чаши. Их дружно передернуло.

— Следи, чтоб не плевались! — велел Ивар. — А то знаю я их…

— Хоть водички запить дайте, изверги!.. — тоненьким голосом слезно попросил Мартин. — Ведь вывернет сейчас, вот-те крест!

— Эх?.. — вопросительно посмотрел на командира Творимир.

— Дай им воды, — милостиво кивнул тот. — Хуже не будет. Не виски, небось… Я Уилла на кухню отрядил, сейчас все вместе перекусим — и побеседуем. С вами, охламонами, и позавтракать некогда! — сердито добавил он, глядя на пришибленных МакТавишей. — Пьянчуги!

— Ивар, дак мы это…

— Не виноватые мы…

— Уж конечно! — фыркнул лорд. — Это я тут которую неделю с утра до вечера за воротник заливаю?! А-а, черт с ним, с завтраком, я и так слишком долго ждал… А ну, мерзавцы краснорожие, признавайтесь — с кем пили, где брагу брали?!

— Эх, — веско добавил бывший воевода, недвусмысленно поигрывая тяжелой плетью. Братцы из "краснорожих" стали белыми, как молоко — с означенной плеткой они были знакомы не понаслышке, а рука у Творимира была тяжелая.

— Ивар, не виноватые мы! — заголосил Мартин, прячась за спину брата. — Мы не хотели!..

— Да неужели?! — свирепо просвистел тот, зависая над перепуганными товарищами.

— Не брешет он, Ивар, — в тон Мартину провыл Мэтью, вжимая голову в плечи. — Не виноватые мы тут! Как есть, жертвы этих… как бишь их…

— Обстоятельств! — поддакнул Марти, со страху даже не переврав по старой деревенской привычке такое мудреное слово.

— Творимир, а ну дай сюда плеть! — взбеленился лорд. — Я им обом собственноручно сейчас таких "обстоятельств" всыплю!..

— Не надо-о-о!! — хором возопили парни, шарахаясь к стене и делая судорожные попытки зарыться в хворост. — Не врем мы, как есть не врем, ни капельки!..

— С кем пили, подлецы?!

— Ни с кем! Ей-богу, Ивар, вдвоем только!.. Ну, окромя утра вчерашнего…

— А спиртное где брали?!

— Нигде!.. Оно само как-то… Все время… И в деревне, и тута — глядь, стоит бочонок ничейный! Ну не бросать же?!

— А вчера перед ужином?.. Что-то я на конюшне никаких волшебных бочонков не приметил!

— А вчера энто бутылка была, — с трудом припомнил Мэт. — Как проспались, Творимир нам всыпал и ушел. А мы что, мы тихо сидели… А дверь приоткрылась, да к нам бутылка под самые ноги, полная! А нас же ж с похмелюги аж корежит… Мы и обрадовались, решили, кто-то из своих пожалел-посочувствовал!.. Ну и подлечились маленечко…

— Видал я это "маленечко", — сквозь зубы прошипел бывший королевский советник. — Лыка не вязали, глазки до бровей закатили!.. — он помолчал и добавил:- Ладно, в историю с бутылкой я еще могу поверить… Но вот в эти рассказы о чудесном явлении полных бочонков браги?! Вы меня за идиота держите, или совсем последние мозги пропили?..

— Эх… — русич неуверенно потеребил конец бороды и, оглянувшись на Ивара, покачал головой. Он знал своих воспитанников как облупленных, и, хоть они сейчас несли откровенную ерунду, он видел, что они не врут. И про то, что пили только вдвоем, и про то, что злосчастные бочонки им, по всей видимости, и вправду кто-то подсовывал. Кто-то, кто очень хорошо знал МакТавишей и не сомневался, что если хмельное попадет им в руки, они не успокоятся, пока не оприходуют его до последней капли.

— Нет, я точно скоро с ума сойду, — после паузы вымученно резюмировал Ивар. — Это что же получается — поил их непонятно кто, но исправно и от души?