— Да, так будет справедливо, — заметил кто-то еще, кого совсем не было видно за головами.

Прозвучало еще несколько возгласов одобрения, и боги приступили к работе.

Надо было отдать им должное — они быстро навели в своих рядах порядок: какой-то тип с бородкой достал табличку, на которую и записывал всех по очереди клинописью. Снорри заглянул тому через плечо, но сколько ни вглядывался в письмена, ничего разобрать так и не смог. Впрочем, у богов с прочтением таблички никаких проблем не возникало, и Снорри надеялся, что и без него как-нибудь разберутся.

Очередь постепенно редела, и вскоре осталось всего богов шесть или семь. Снорри решил снова сесть, но стоило ему опуститься на стул, как комната уже привычным образом размылась и потекла, и оказалось, что Снорри спит в своей постели.

Он сел и огляделся. Никаких богов вокруг, к счастью, не наблюдалось, но на стене, как раз над письменным столом, висела на красивой красной ленточке табличка с длинным списком.

Снорри в очередной раз тяжело вздохнул, — свалившееся на него задание его больше не радовало. Он чувствовал себя невыспавшимся и раздраженным и совсем не вдохновленным. Но, одно было ясно — никуда от роли летописца ему не деться. Одно хорошо — кажется, ему предоставили некоторую свободу. Значит, можно было выбрать, о чем писать, а о чем нет… и (тут Снорри нехорошо улыбнулся), выместить свое раздражение на богах.

— Во всяком случае, тогда они поймут, что со мною так обращаться не стоит! — прошептал он. — Тоже мне, нашли себе раба! И с чего они взяли, что мне вообще хочется писать о каких-то богах? И когда-нибудь хотелось?

Снорри встал, оделся, взял на кухне стакан воды и кусок черствой лепешки и сел за стол.

— Быстрее начнешь, быстрее закончишь, — пробормотал он, взяв перо, и исправил заглавие.

Снорри Стурлусон

Глава первая: Записки о мертвых богах

— А как будет называться глава вторая, мы еще посмотрим, — громко сказал он, оглядываясь. — Все зависит только от вас, слышите?

«— Я перед вами стояла, женщина! — Марья Ивановна была культурной и тихой старушкой, редко вступавшей в публичные перепалки, но тут даже она не выдержала.

Она только выбрала себе хороший большой кусок грудинки, когда ее нагло оттолкнула какая-то тетка и заявила:

— Этот кусок мяса куплю я!

Продавец, горяче-южного типа, встал на сторону молодой и наглой:

— Не волнуйся, бабуля, — сказал он Марье Ивановне, — вот, посмотри, какой у меня еще грудинка есть! Пальчики оближешь!

Предложенный кусок и правда был хорош, так что Марья Ивановна, к некоторому разочарованию очереди, согласно кивнула, пробормотав на всякий случай что-то неразборчивое о невоспитанных и неуважающих старость.

Молодая женщина подождала, пока Марью Ивановну обслужат, заплатила за свой кусок мяса и скрылась за углом.

Там она еще раз тщательно исследовала свою покупку.

— Да, — наконец кивнула она. — Это он!

Затем женщина достала листок плотной волокнистой бумаги, больше всего похожей на папирус. На листке был список из 14 пунктов, озаглавленный „Осирис“:

  1. Голова

  2. Шея

  3. Грудь, правая половина

  4. Грудь, левая половина

  5. Правая рука

  6. Левая рука

  7. Правое плечо

  8. Левое плечо

  9. Живот

10. Ягодицы

11. Левое бедро

12. Правое бедро

13. Левая нога

14. Правая нога

Женщина задумчиво посмотрела на список — ей все время казалось, что в нем не хватает одного пункта, но какого именно, она вспомнить не могла. Половина пунктов была вычеркнута. Женщина достала обгрызенный карандаш и вычеркнула пункт 3, „грудь, правая половина“. Теперь пора было заняться пунктом 4.

— По-моему, он просто-напросто умер! — сказал Локи, ткнув пальцем Одину в грудь. — Посмотрите, он даже не шевелится!

— Может быть, это просто глубокий обморок? — Хеймдалль не сдавался.

— А как ты тогда объяснишь копье в груди?

Действительно, на обморок, даже на глубокий, похоже не было.

Один безжизненно висел, пришпиленный собственным копьем к Иггдрасилю, Мировому Ясеню.

Боги растерянно замолчали.

— Я за то, чтобы его снять, — сказал Тор. — А то позору не оберешься — убит собственным копьем! Вот узнаю, кто это сделал, он у меня костей не соберет!

— К тому же, скоро он начнет вонять, — вставил Локи.

— А я говорю, он не умер! Видите, у него румянец на щеках! — Хеймдалль был упрям. Особенно упрямым он становился, если спорил с Локи.

— Какой румянец? — удивилась Фрейя. — Румянца у него и при жизни не было.

— Вот-вот. Если раньше не было румянца и он был жив, а сейчас румянец появился — значит, он уже не жив. Давайте уже снимем его, в конце концов!

— Да чем он тебе мешает на ясене, Локи? — спросила Фрейя.

— Ничем не мешает, просто…

— Нет, нет, — вмешался Хеймдалль, — ты очень уж настаиваешь! Ты, может, хочешь выскоблить его череп и использовать для предсказаний?

Локи задумался. Мысль была неплоха.

— Значит так, — решил за всех Тор. — Мы его тут оставим.

Локи начал было протестовать, но Тор огрел его суровым взглядом.

— Оставим на… семь дней. Вот если он через семь дней не оживет, тогда похороним по всем правилам. А пока пусть висит!

Спорить с Тором было бесполезно, это все знали. Так что боги еще немного постояли под деревом, а потом разошлись по своим делам.

Бог стоял в забытом всеми даосском храме на склоне высокой горы. Бог очень страдал, потому что в храм никто не приходил. Раньше здесь жил старик-даос, но он умер уже много лет назад. Сколько именно, бог сказать затруднялся. Статуя бога осталась стоять в заброшенном храме, постепенно зарастая пылью. Бог был малоизвестный, и других статуй у него не было, поэтому все свое время он проводил в этой. И очень страдал. Подношений ему никто не приносил, благовоний не возжигал.

Через два года деревянной статуе отгрызло руку семейство мышей. Еще через год вторая рука отвалилась сама. Затем в храм забрела лиса, полакомиться мышами. Во время охоты она толкнула статую, та упала на пол и у нее отвалилась голова. Бог умер.

Признаться, это его очень обрадовало. Во-первых, бога теперь ничто не держало в храме, да и подношения ему были больше не нужны. Во-вторых, он знал, что неподалеку в пещере живет семейство оборотней, и не сомневался, что те признают его старшинство и сделают его князем — в конце концов, он же был не просто призрак, а призрак бога! В-третьих, ему очень нравилась его новая форма — ему казалось, что клубиться и растекаться по земле дымом — это очень эстетично. К тому же, жизнь призрака открывала множество возможностей к самосовершенствованию — еще от старика-настоятеля бог слышал, что если съесть мяса праведного монаха, можно обрести долголетие, а то и бессмертие. Пока он был богом, поступать так ему не подобало, но теперь руки у бога были развязаны.

Бог радостно рассмеялся, проглотил струсившую лису, которая забилась в темный угол храма, и полетел в сторону пещеры.

— Он у вас там вообще жив или мертв? — спросил Гермес, с интересом рассматривая кувшин, в котором был заточен Арес.

— Не знаем, мы же его не открывали! Его только выпусти, он тут такое устроит! — сказал великан и задумался. Выглядело это забавно. — Он, наверное, и жив и мертв, пока мы не откроем сосуд.

— Что же, значит, Аресу удалось то, чего не делал еще ни один бог, — сказал Гермес, — он сумел стать и живым и мертвым богом одновременно!