— И что дальше? — спросила она, разглядывая свою руку. Теперь та казалась материальной, но девушка знала, что это иллюзия. Она все еще была духом.

— Дальше? — демон пожал плечами. — Тебе решать, куда ты пойдешь. Сейчас ты в мире снов, где живем мы, демоны. Я могу вернуть тебя в материальный мир, и там у тебя есть несколько путей: ты можешь остаться бесплотным духом, а можешь найти себе тело и воплотиться в нем. Ты не сможешь стать взрослым человеком, как я, тебе придется выбрать себе мать и родиться младенцем, ничего не помнящим о прошлом.

Айрис обдумала обе возможности.

— Нет, я этого не хочу. Я привыкла к себе такой, какая я сейчас, — пояснила она. — Не хочу забывать все, что было. И без тела существовать тоже.

— Но иных путей нет, если ты хочешь вернуться в мир людей, — пояснил Айвасс.

— А если не возвращаться? — девушка подняла на него глаза.

— Мне казалось, что у тебя нездоровая зацикленность на людях, — удивился демон, — а теперь ты вдруг не хочешь туда вернуться?

— Но тогда я была человеком. Неудивительно, что и общаться я хотела только с людьми.

— С мужчинами, — уточнил он. — И не общаться, а спать.

— Ты опять начинаешь? — Айрис закатила глаза. — Ты и так натворил такого… Лишь из-за тебя я здесь, помнишь?

Демон смущенно и зло потупился.

— Так чего ты хочешь? — спросил он. — Остаться в мире снов и стать такой же, как я?

— Мне это кажется неплохой идеей.

Тот удивленно посмотрел на нее:

— Ты хочешь остаться здесь?

— Да. Тогда отпала бы видовая проблема, правда?

Айвасс посмотрел на нее чуть ли не испуганно.

— Так ты хочешь остаться со мной?

— В конце концов, ты не так уж и плох. Ты же все-таки спас меня из мира духов.

Такого поворота событий демон явно не ожидал.

— Хорошо, — пробормотал он, делая в ее сторону нерешительный шаг. — Тогда я должен показать тебе, как превратиться в демона.

И он показал.

«Говорят, в год Радужных Облаков в Город прокрались семь тысячелетних мышей, которые решили убить семерых чиновников из Министерств Поэзии, Судебных Тяжб, Собирания и Распределения, Водных Каналов, Религиозных Ритуалов, Внешнего Хаоса и Государственных Предсказаний и, приняв их облик, занять место во Дворце. Их план удался бы, но на должность Министра Собирания и Распределения в тот год как раз назначили кота. Никто из мышей не осмеливался на него напасть. Под конец, они все же решили, что если набросятся все вместе, кота смогут победить. И правда, им удалось пленить и связать кота. Но оказалось, что никто из мышей не согласен принять его облик, ибо для мышей вид кота уродлив и пугающ, и они не хотели портить себе карму, превращаясь в столь низменное создание.

Пришлось мышам оставить свои планы. Они еще несколько месяцев сеяли хаос в Городе, превращаясь из озорства то в честного горожанина, то в торговку сыром, но министр-кот проникся к мышам такой неприязнью, что самолично выследил и съел пятерых из них. Остальные две куда-то пропали, и больше их никто не видел».

Клод спокойно спал в своей кровати, когда с чердака раздался низкий и хриплый голос.

— Бака-бабяка! — обиженно заявил он. — Бака-бабяка!

Затем голос замолк.

Клод, сонно зевая, сел и прислушался. Стояла тишина. Он как раз решил, что шоу закончилось и больше никто ничего ему не скажет, а значит, нет необходимости плестись на грязный пыльный чердак и проверять, кто это был, и можно спокойно спать дальше, когда незнакомец снова заговорил.

— Бака-бабяка! — еще более обиженно повторил он. — Бака!

«Может, ветер?» — подумал было Клод, но даже в два часа ночи, спросонья, эта мысль не показалась ему здравой — уж на что, а на завывания ветра голос точно похож не был. На капель или шум воды в трубе — тоже. В общем-то, единственное, на что он был похож, так это на обиженный мужской бас.

Но вставать было очень лень, поэтому Клод рассудил так — если бы это были грабители, вряд ли они стали бы таким образом выражать свое расстройство тем, что на чердаке много пыли и совсем нет ценностей. Это мог быть человек в состоянии аффекта, который не знал, куда пойти, а поэтому забрался на первый попавшийся чердак и там дал волю чувствам, но ведь на чердак ему тоже надо было как-то попасть? А сделать это можно было только пройдя через весь дом, а значит, Клод услышал бы скрип лестницы или звук открываемой двери. Нет, такой вариант тоже казался не совсем реалистичным. Так что, если подумать, это могло быть только привидение или какое-то неизвестное науке животное. Оперная говорящая мышь с хорошо поставленным басом, например.

— Бака-бабяка! — согласился с ним голос сверху и снова замолк.

— Вот и славно! — сонно пробормотал Клод. Если это привидение, то пусть себе разговаривает, лишь бы не очень громко, и цепями не гремело. А если зверек, главное, чтобы консервы не сожрал!

Цепями никто не гремел, консервы были герметично упакованы, так что вряд ли обиженный жизнью зверь смог бы их открыть, поэтому Клод успокоился и снова закрыл глаза. Он спокойно заснул и проспал до позднего утра.

На следующую ночь все повторилось, и через одну тоже. Клод ничего не предпринимал, хотя и пообещал себе, что как-нибудь на днях все же сходит на чердак и проверит. Об этом решении он вспомнил только недели через две, когда голос его особенно достал. Поднявшись наверх с большой палкой в руке (так, на всякий случай), он внимательно оглядел все вокруг. Никого там не было. Клод обошел весь чердак и исследовал все темные углы, но обнаружил только много пыли и грязи, пару мышиных норок и поросль опят, а так же большой одинокий гриб неизвестной породы, на котором почему-то лежала наполовину вросшая в шляпку крупная гайка. Видимо, свалилась с одной из полок, хотя, откуда она взялась на полке, тоже вопрос. Впрочем, чердак Клода был местом настолько запущенным и грязным, что в бардаке что угодно могло оказаться где угодно. Главное, что консервы стояли на месте закрытыми, два сундука тоже. Клод решил, что долг его выполнен, и спустился на первый этаж, заперев за собой дверь.

Звуки по ночам не затихали. Клоду они не особенно мешали, пока, где-то месяца через полтора, к ним не добавился стук, как от неровных шагов или прыжков. Складывалось такое впечатление, что странное существо теперь бормотало свою «баку-бабяку», передвигаясь по чердаку прыжками на одной ноге.

Клод еще раз поднялся на чердак с утра, как только рассвело, но опять с нулевым результатом — кто топотал и бормотал там ночью, выяснить не удалось. В этот раз, правда, на полу обнаружились следы, большие и круглые, в беспорядке рассыпанные по полу. Единственное окошко было закрыто изнутри, на подоконнике — вековой слой пыли. Клод недоуменно пожал плечами и ушел.

За обедом он встретился с Хэйи, конечно же, не рассказать ей о загадочном происшествии не мог.

— Да ладно, — рассмеялась та, — ты все придумал от начала до конца!

— Почему ты так решила? — обиделся Клод.

— А ты всегда все придумываешь, — объяснила она. — Я тебе не очень-то верю. — Ничего я не вру! — возмутился Клод. Как и всякого обманщика его раздражало то, что ему не поверили как раз тогда, когда он удосужился рассказать все, как есть, и даже ничего не прибавил от себя.

— Шансы невелики, — высказала свое мнение Хэй.

— Хотишь, можешь переночевать у меня, тогда сами все услышишь!

— Ну вот еще! Что это такое! Как можно одинокому неженатому молодому человеку приглашать к себе незамужнюю девушку!

— Хуже было бы, если бы женатый приглашал к себе замужнюю, — возразил Клод. — Тогда не понимаю, как тебя убедить, — сама посмотреть ты не хотишь, мне не веришь…

— Ну ладно, не расстраивайся, — смилостивилась Хэй Хусянь, — так и быть, поверю тебе. Немножко.

— Издеваешься? — тяжело вздохнул Клод. — Нет, чтобы помочь.