Койот очень хотел есть. Еды у него не было. Зато много еды лежало у большого старого камня: там были целых два кролика. Но кролики принадлежали камню, и Койот сомневался, что тот захочет их отдать.

Зато у Койота был красивый и острый нож. Резать им все равно было нечего — еды-то не было, поэтому Койот решил выменять нож на кроликов.

Он подошел к камню и сказал:

— О, Великий Камень! Ты такой большой и сильный! Тебе не составит труда найти себе еще кроликов. А я маленький и слабый, и кроликов мне ловить трудно. Так может, ты со мною поменяешься? Я отдам тебе свой единственный прекрасный нож, а ты мне одного кролика? Зачем тебе два?

Койот осторожно подошел к камню, положил нож и взял одного кролика.

Затем он быстро побежал. Пока Койот бежал, ему пришло в голову, что он очень, очень голоден, а кролик маленький. К тому же, нож у него был невероятно острый и замечательно красивый. Вряд ли он стоил одного кролика.

Поэтому Койот развернулся и побежал обратно.

— О, Великий Камень, — сказал он. — Ты должен со мной согласиться — один кролик за такой прекрасный нож — это очень мало. Так что будет справедливо, если я возьму и второго кролика.

Он схватил еще одного кролика и побежал прочь даже быстрее, чем раньше. Камень страшно загремел, но ничего не сделал.

По пути Койот думал:

„Все-таки, нож был просто замечательный! Наверняка за него мне дали бы четырех, а может, и пять кроликов! Нет, целого бизона! У камня, конечно, бизона не было, но кроликов он мне дал маловато!“

С этой мыслью Койот развернулся и снова побежал к камню.

— О, Великий Камень, — сказал Койот, — все-таки, мой нож был таким острым и таким красивым, что за него не пожалели бы и бизона! Так что ты заставил меня совершить совершенно невыгодную сделку! Ты отказался расплатиться со мною по-честному за мой прекрасный нож! Я думаю, ты понимаешь — будет только справедливо, если я заберу нож обратно.

Койот подбежал поближе и только схватил нож, как камень покатился и задавил Койота.

Койот умер.

Затем он встал, отряхнулся и побежал прочь. Остановился он на берегу реки.

— Какая несправедливость! — заявил он громко. — Какая чудовищная несправедливость!

— Что за несправедливость? — спросила его любопытная птичка с ветки дерева.

Птичка казалась вкусной.

— Не могу сказать тебе во весь голос, потому что это тайна. Но если ты подлетишь поближе, я тебе все расскажу! — пообещал Койот, облизываясь.

Быть мертвым Бальдру надоело. Конечно, было приятно, что его жена спустилась вслед за ним в холодный и мрачный подземный мир Хель. Но делать здесь было абсолютно нечего, даже вдвоем с женой. Вначале они по вечерам играли в шахматы на раздевание, но им это быстро (лет через сто) надоело.

— Знаешь, — сказал как-то Бальдр жене, — здесь слишком мрачно. Из-за этого даже делать ничего не хочется. Тут даже трава какая-то… мертвая. А цветов вообще не растет.

— Точно, — согласилась жена. — С цветами тут было бы намного лучше. Как ты думаешь… а если мы разобьем здесь сад, это поможет?

Глаза у Бальдра загорелись — все-таки, это была первая интересная идея за два-три столетия.

— Отлично! — сказал он. — Вначале посадим незабудки! Думаю, Хель не будет возражать».

Неприятности Ясного Небушка начались еще до его рождения. Его мать во сне увидела кого-то темнокожего и с клыками, и случилось это как раз перед тем, как она забеременела.

Темнокожий был страшен и суров видом, так что бедная женщина даже вскрикнула от страха.

— Чего орешь! — рассердился темнокожий. — Негров никогда не видела, да?

— Видела, — чуть слышно произнесла женщина, — только они были такие… посимпатичнее. И без клыков.

— Ну, а я с клыками. Ну и что? Зато я суровый и справедливый!

Тут мать проснулась в холодном поту, наспех оделась и побежала в Храм Тысячи Богов, ставить свечку, чтобы не дай бог что.

Свечка не очень помогла. Когда у нее родился ребенок, он был черен лицом, как тот самый, из сна. К счастью, хотя бы без клыков. Ну что оставалось делать бедной женщине в такой ситуации? Она приняла единственно разумное решение и, потеплее запеленав ребенка, положила его в корзину и пустила плыть по каналу.

Корзину подхватило течением и понесло в сторону городской стены, а потом, сквозь маленький тоннель для стока воды, в Лес за Пределами.

Там, уже на порядочном удалении от Города, ребенка и нашел демон. Конечно, знай демон, что перед ним человеческий ребенок, он бы не раздумывая пустил его на жаркое и потом долго радовался бы редкому деликатесу. Но этот конкретный демон людей никогда не видел — они сюда не забредали уже несколько столетий, а демон был молодой, никак не старше лет двухсот-трехсот. К тому же цвет лица у ребенка был совсем не человеческий, а какой-то коричневый, с синеватым оттеком. Правда, рогов не было, и клыков тоже. Но демон рассудил, что они отрастут позже, через год-другой.

Демон подхватил находку и понес показать жене.

Жена была демоницей сострадательной и чадолюбивой. К тому же она очень страдала оттого, что у соседнего семейства ракшасов детей было на целых две штуки больше. Они с демоном давно уже старались сравнять счет, и сейчас демоница была беременна, а если бы демон согласился принять младенца и растить его как своего…

— Значит так, — заявила жена. — Мы его оставляем. Будет нам как родная дочь… нет, подожди-ка, сын.

— Ты хочешь взять приемыша? Но ведь он такой странный… и он ненормального цвета. Какой-то светло-коричневый! Был бы красно— или синекожим, другое дело. Вдруг это кожная болезнь? Еще заразит наших детей…

Демоница тщательно обнюхала ребенка.

— Болезнью он не пахнет. Пахнет молоком. Да и на вид он вполне здоровый. Думаю, он такой бледненький и должен быть.

Демон редко спорил с женой, потому что уважал и боялся, но сейчас он все же посмел тихонько вякнуть:

— Но дорогая, вдруг все-таки… никогда ведь не знаешь… лишние предосторожности не помешают… может нам…

— Хорошо, — милостиво кивнула демоница. — Покажем его бабушке. Как она решит, так и будет.

Семья демонов строго придерживалась конфуцианских ценностей (из-за чего, кстати, часто ссорилась с ракшасами, теми самыми, у которых детей было больше — те были буддистами, и демоны их за это осуждали. Нет, понятно бы еще было, если бы они баловались даосизмом — немного магических умений никогда еще никому не мешало, но буддизм!), так что слово бабушки для них было закон.

Будь бабушка помоложе, она бы человека, хотя и странного, опознала с легкостью. Но она была так стара, что давно уже мало что видела и слышала.

— Ребенок как ребенок, — подслеповато прищурившись, сказала она. — Почему бы не оставить. Расти его, доченька, как своего.

— Как его назовем? — задумалась довольная мать.

— Давайте назовем его Ясное Небушко, — проскрипела бабушка. — Потому что сегодня небо ясное!

На самом деле, было пасмурно и моросил дождь. Но бабушка уже много лет не выходила из пещеры, поэтому ее представления о том, что происходит снаружи, совсем не соответствовали действительности.

Так и получилось, что ребенок вырос среди демонов. Жилось ему неплохо. Кормили, правда, только сырой рыбой, да еще заставляли подкрашивать лицо и руки синей краской, чтобы не выделяться. Демоны очень боялись, что ракшасы, рассерженные неожиданной ничьей, будут издеваться над уродством ребенка и говорить, что такой и за ребенка не считается.

Ясное Небушко уважал своих приемных родителей, держался со смирением и почтением, и вообще был бы идеальным ребенком, если бы не два недостатка. Первый: он не любил охотиться. Второй: он любил читать.