– Понял, – недовольно пробурчал Попов. – Исполняйте приказ.

Попов собирался примерно через час отчалить домой, но уже было очевидно – не получится. Вечно одно и то же, злился он. Как футбол, так обязательно что-то всплывет. А куда денешься?! Он – руководитель группы под кодовым названием «Меморандум». Назначен заместителем директора ФСБ Кушаковым. Группу курирует сам директор ФСБ Любимов, а с самых верхов – советник Президента Смирнов и заместитель главы Администрации Президента Умнов.

– Машину! – приказал он по селектору порученцу и стал собираться.

Анатолий Петрович решил приехать на место чуть пораньше, чтобы спокойно переварить новую информацию, если таковая вдруг появится. Правда, планы мог спутать трафик. Как-никак приближался час пик. А ставить сирену на крышу у людей ранга Попова в ФСБ считалось делом неприличным, по крайней мере – без излишней надобности. В машине, если двигаться без всяких мигалок и сирен, как правило, хорошо думалось. Что, собственно, именно сейчас и необходимо было полковнику.

Анатолий Петрович велел водителю ехать к метро «Калужская» в Институт космических исследований. В этом безликом, длинном, как гигантская коробка с окнами, здании уже давно размещался выведенный за периметр официальных границ ФСБ глубоко законспирированный комплекс. Проще говоря, это был Центр оперативных действий за пределами страны.

Некогда знаменитый институтский комплекс, величаемый местными аборигенами не иначе как «электронно-компьютерный „пуп“ Москвы», давно уже существовал за счет сдачи в аренду частным компаниям помещений, кабелей, космических антенн и спутников связи. ФСБ работала здесь под «крышей» узла связи некой мореходной компании.

Попов приехал довольно быстро. Оперативный дежурный капитан Куренной той же «телефонной» скороговоркой доложил, что к четырем первым «объектам» операции «Меморандум» добавились еще два.

Дежурные знали «объекты» лишь по кодовым номерам, с которыми не олицетворяли никого конкретно. И сам Попов без определенной шпаргалки, за исключением первых имен, не мог идентифицировать в памяти номера объектов и их владельцев. Навскидку он помнил лишь двоих: Уралов – № 1 и Эленский – № 8. Первого – потому, что Уралов, второго – потому, что его ненавидел. Полной «раскладкой» по персонам владела лишь группа Мацкевича. Так было решено давно, и по мере выявления новых и новых подписантов меморандума все они попадали к аналитикам.

Пройдя в самую дальнюю комнату, обитую звукопоглощающей сеткой, декорированной тканью, Анатолий Петрович попросил чаю. Эта комната предназначалась для самых секретных совещаний. Установленная здесь особая звукопоглощающая сетка под деревянными панелями стен исключала прослушку. «Обмануть» ее можно было лишь одним способом – снести стены.

Принесли чай, и тут же в комнату впорхнул Мацкевич с тремя офицерами. Один из них являлся заместителем Попова по розыску, в таком же, как и он, полковничьем чине, но с единственным непрофессиональным «недостатком». Это был личный друг Мацкевича – Александр Васильевич Смирнягин, которого затащили в рабочую группу за особые заслуги.

– О! Чаек! – радостно воскликнул Леонид Сергеевич. – А бутербродов, часом, нет? По-хорошему, дома уже пора сидеть, за ужином или кроссвордом. А тут надо же, такая срочность…

– Бутерброды и чай закажи сам, а срочность, представь себе, действительно имеется. Наши клиенты, похоже, проснулись.

– Что мы имеем? – Мацкевич вопросительно взглянул на Попова. Тот в свою очередь – на Куренного, который докладывал ситуацию, уже известную Попову, и одновременно наносил на висящую на стене карту Европы места присутствия «проснувшихся клиентов». Мацкевич попросил точно доложить часы предполагаемых вылетов из всех обозначенных на карте городов.

– Секундочку, – попросил дежурный, – я сейчас принесу распечатку файла.

– Не надо ничего распечатывать. Запомните и доложите, – оборвал его зуд Попов. – Когда, черт возьми, вы начнете обходиться без шпаргалок?

Капитан выскочил за дверь, а оставшиеся стали обмениваться впечатлениями. Попов пока напомнил, что всю весну фиксировалось некоторое оживление среди подписантов. Скорее всего, это были лишь локальные консультации, содержание которых частично удалось перехватить.

– Частично, – еще раз недовольно повторил он. – Но к нашим людям претензий нет. Они сделали все возможное. Присутствующие знакомы с перехватом, в том числе и поступившим в последние дни. Каковы в связи с этим ваши соображения?

Вопрос был адресован группе Мацкевича, который как раз в этот момент запивал чаем последний кусок бутерброда.

– Давайте все же дождемся возвращения Куренного. Надо понять, совпадение или нет это коллективное оживление наших клиентов. Лично мне представляется, что назревают не-ко-то-рые события.

«А Леонид Сергеевич волнуется, – подумал Смирнягин, слушая друга. – Действительно, он уже давно талдычил, что надо ожидать „не-ко-то-ро-го“ движения. Дождался».

Вернувшийся дежурный вывел на пластиковом планшете небольшой столбик:

– Время московское, – для справки добавил дежурный.

– Свободен! – распорядился Попов. – И вот еще что. Срочно оповестите всех задействованных в операции агентов, в том числе и по объектам второго круга, усилить бдительность. Держать постоянный прямой контакт! И каждый час докладывать. Симкарты менять при каждом выходе на связь. Это приказ.

Когда дежурный закрыл за собой дверь, Анатолий Петрович повернулся лицом к доске.

– Задачка не очень сложная, – наконец сказал Мацкевич. – Могу предположить, что если большинство направляется во Францию, то и меньшинство тоже держит курс туда же. Посадка рейса из Орла в Вену, полагаю, лишь для дозаправки или чтобы запутать следы.

– Ну чертов конспиратор, – рассмеявшись, перебил Попов, – семьдесят лет Дедову, и все туда же. Извините, Леонид Сергеевич, продолжайте.

– Брюссель, представляется, выбран тоже для конспирации. Близко к французской границе, и это прямая наводка, что конечная цель, скажем, не на юге, где-нибудь в Каннах, а на севере Франции. В том же Париже. Чего проще.

– А кто у нас летит в Брюссель? – спросил Попов.

– Это десятичасовой рейс из Москвы. Летит Хохлов. С ним, кажется, Корнюшенко. Самолет транснациональной компании «Факел», – не заглядывая ни в какую записную книжку, первым отреагировал на вопрос Смирнягин. – Раньше он уже пользовался подобной любезностью энергетиков.

– А сам Огнев? – поинтересовался все тот же Попов.

– По нашим сведениям, товарищ полковник, он где-то через час вместе с Дорошиным выезжает «Стрелой» в Питер. Когда вы уже ехали сюда, доложили, что на их фамилии куплены билеты, – проинформировал офицер из опергруппы. – Видимо, по какой-то причине они вылетят из Санкт-Петербурга.

– Позвольте продолжить, – недовольно попросил Мацкевич, все еще продолжающий стоять между доской и картой.

Все как один замолчали.

– Рейсы, поставленные на десять и двенадцать, держат курс непосредственно во Францию, тут гадать нечего. На одном – Уралов с супругой, а на другом – Секретарь Совбеза Суворов и глава Приволжской Республики Бурнусов. Для полной картины добавлю, что из Малаги в Лондон на днях вернется ураловская дочь, а оттуда – с мужем во Францию.

– А почему же никто не докладывал, что один из важнейших подписантов меморандума оказался не там, где должен был находиться? – подал голос Смирнягин, выразительно поглядев при этом на Попова. – А кто-то только что хвалил своих агентов…

– Да ладно цепляться, – незло отмахнулся Попов. – Сам знаешь, как за ними уследить. Поехала на машине в магазин, а оказалась в этой Малаге. Давайте не отвлекаться, пусть Леонид Сергеевич говорит.

– Пожалуйста. – Мацкевич любил, когда его слушали.

Минуту назад он поймал себя на мысли, как сейчас остро не хватает Димы Мальцева. Такие задачки математик щелкал как орехи. Жаль, глупо погиб парень. А то бы сейчас он докладывал, а Мацкевич сидел бы со всеми и слушал. Он любил слушать Диму. Жаль…