— Любимый! — воскликнула она, когда я появился, и окинула меня испытующим взглядом. — Ты чудесно выглядишь в этом отвратительном костюме! Тебе следует только придать лицу чуть более торжественное выражение. Вот, теперь лучше! Прекрасно! Горди Френд — спасенный пьяница!

Хотя миссис Френд изменила свой внешний вид, однако её обычная рациональная и практичная манера поведения осталась без изменений. Она сказала мне, что мистер Петербридж явится до прибытия членов Лиги. Как душеприказчик умершего он обязан был тщательно проинспектировать дом в поисках проявлений нарушения закона в виде бутылок с алкоголем, пепельниц и тому подобных аксессуаров дьявола. Ожидают, что он приедет через час.

После завтрака миссис Френд провела с нами совещание в салоне, поскольку именно здесь должно было состояться собрание Лиги.

Несмотря на огромную роскошь, с какой был обставлен салон, миссис Френд удалось создать в нем атмосферу спокойного достоинства. Конечно, здесь не было ни одной пепельницы, но зато в наименее подходящих местах были расставлены фотографии покойного мистера Френда и нескольких членов его семьи. На рояль положили красивую старую шаль, на которую поставили вазу, полную бессмертника, как это делают в лучших пансионатах. Для членов Лиги предназначалось несколько рядов стульев; в одном из углов стоял небольшой стол. Тут должен был председательствовать мистер Моффет в обществе семьи покойного.

Мы провели генеральную репетицию. Другими словами, миссис Френд велела мне трижды продекламировать «Оду Авроре», исправляя мою интонацию и жесты, так чтобы я выглядел закоренелым грешником, который наконец опомнился и раскаялся.

— Относительно мистера Петербриджа мы можем не беспокоиться, — сказала она, — у меня такое впечатление, что этот старый выпивоха на нашей стороне. Главную опасность представляет, конечно, мистер Моффет. Этот наверняка будет выискивать малейшие недостатки. Достаточно один раз споткнуться — и мы погибли! Наверное, все вы хорошо понимаете, что мы не можем с риском для себя затевать судебный процесс и связанные с таким процессом осложнения…

Это последнее замечание адресовалось мне. Я с серьезным видом кивнул головой. Я понимал, даже слишком хорошо, почему мы должны избегать процесса.

— А теперь я познакомлю тебя с обычной программой таких собраний, любимый, — сказала миссис Френд. — В качестве вступления — какая-нибудь легкая песня. Потом мистер Моффет произнесет прекрасную речь об отце, и наконец придет твоя очередь… декламировать стихотворение. Потом, вероятнее всего, мистер Моффет будет говорить о радости по причине возвращения заблудшей овечки. Следующим пунктом будет подписание тобой обязательства абстиненции, или, другими словами, что ты никогда в жизни не притронешься к алкоголю, дорогой мальчик. Возможно, будет желательно, чтобы и ты, любимый, сказал несколько слов. Или нет, может, лучше не нужно! Я не слишком доверяю твоему чувству юмора. Мы откажемся от твоего выступления. Торжество закончится песней. Все окружат тебя и поздравят как нового члена Лиги. Я сказала мистеру Моффету, что потом приглашаю их в плавательный бассейн — тем самым мы уберем их из дома. Все ясно?

— Вполне, — сказал я.

— И ни слова о потере памяти, любимый! Я не сказала ни мистеру Петербриджу, ни мистеру Моффету, что Горди страдает амнезией, так как опасалась, что это может вызвать у них определенные подозрения. Однако, не зная, что ты не настоящий Горди, они не станут задавать коварных вопросов. В этом я абсолютно уверена.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал я. — Мне, правда, хочется спросить, уверены ли вы на все сто процентов, миссис Френд, что ни один из членов Лиги не видел раньше Горди?

— Не думаю. Каким образом они могли бы его видеть? Совершенно себе это не представляю.

Теперь миссис Френд окинула критическим взглядом по очереди двух молодых женщин семьи Френдов.

— Ты, Марни, выглядишь прекрасно, — сказала она. — Но ты, Селена, — она вздохнула, — сделай что-нибудь со своим бюстом.

— Не могу же я отрезать себе груди…

— Нет, любимая. Не думаю, чтобы в этом была необходимость, — сказала миссис Френд, еще раз окидывая всю комнату внимательным испытующим взглядом.

— А теперь я приведу бабушку, — заявила она. — Она очень возбудилась при мысли, что примет участие в собрании. Думаю, будет прекрасный эффект, если мы посадим её возле Горди. Горди — со старенькой бабушкой по одну руку и женой по другую. Только помни, Селена, что ты должна вести себя как жена, а не как кокетка. Вот так. — Тут миссис Френд сделала какое-то неопределенное движение рукой и добавила: — О Боже! Как я буду счастлива, когда все это закончится! Какая мучительная история! Просто кошмар!

Она вышла и вскоре вернулась, ведя под руку свою мать, одетую, конечно, тоже в черное. Миссис Френд удобно усадила её в кресло рядом со мной. Бабушка наклонилась ко мне, обвевая меня запахом лаванды и пыли. Она приподняла старческие веки, под которыми блеснули сообразительные глаза.

— Это замечательное развлечение, — шепнула она. — Лучше чем радио, и может, даже забавнее Джека Бенни, — захихикала она и добавила! — Этот Джек Бенни ужасно забавный субъект, таких не было в Сиэтле во времена моей молодости.

Она все еще хихикала при мысли, что в Сиэтле, когда была девушкой, не знала таких забавных парней, когда горничная объявила о приходе мистера Петербриджа.

— Пригласи его сюда, Сюзанн, — сказала миссис Френд.

После ухода горничной меня захлестнула новая волна беспокойства. Неужели я добровольно кладу голову на плаху? Я взглянул на Селену. Она заговорщически улыбалась мне. Я вспомнил последний вечер и перестал нервничать.

Через минуту в дверях появился мистер Петербридж. По законам драмы это должен был быть высокий строгий господин со стальными проницательными глазами, а тем временем адвокат покойного мистера Френда оказался маленьким худеньким человечком с розовой лысиной и выцветшими голубенькими глазками.

Миссис Френд встала и торжественно провозгласила:

— Мистер Петербридж!

— Ах, дорогая миссис Френд, — сказал человечек.

Миссис Френд взяла его за руку и провела через комнату.

— Полагаю, вы всех знаете, — сказала она. — Моя мать… Марни… Селена. А это Горди. Ах, я забыла, что вы не знаете моего сына! Позвольте мне представить его вам.

Мистер Петербридж смотрел на мою закованную в гипс правую руку и нерешительно размышлял, должен ли он подать мне левую руку или вообще не подавать руки. Наконец он все обдумал и вообще не подал мне руки.

— А, да. Я слышал об автомобильной катастрофе, в которую вы попали. Это просто чудесное спасение.

Он неловко улыбнулся мне. Он казался очень скованным.

Миссис Френд положила ладонь ему на плечо.

— Дорогой мистер Петербридж, — сказала она. — Я знаю, что в этой ситуации вы чувствуете себя неловко. Честно говоря, это завещание немножко… немножко… как бы это сказать… странное, верно? Однако мы должны с этим примириться. Вы помните, что должны осмотреть весь дом? Может быть, мы сразу и пойдем? Уладим это быстро, пока не явились наши глубокоуважаемые гости.

— Глубокоуважаемые гости, — повторил за ней мистер Петербридж. — Должен честно признаться, что никогда не мог понять энтузиазма вашего покойного супруга по отношению к этой Лиге Чистоты. Что касается меня, то должен сказать, что я очень люблю пропустить стаканчик шерри перед обедом.

— О! Какой неисправимый человек! — Миссис Френд похлопала его по рукаву пиджака. — Ну что ж, пойдемте искать следы разврата в этом доме, вы и я.

С этими словами она проводила мистера Петербриджа из комнаты. После короткой паузы бабушка снова захихикала.

— Это еще забавнее, чем Джек Бенни! — заявила она.

Никто из нас не произнес ни слова. Тем временем вошел Йен и неуклюже сел на один из деревянных стульев. Вскоре вернулась миссис Френд с мистером Петербриджем. У хозяйки было очень довольное лицо.

— Ну, значит, это мы уже уладили, — сказала она. — Мистер Петербридж считает, что наш дом не грешнее обычного американского дома. Верно?