Опершись рукой на косяк, другой придерживая разодранный, со следами крови кафтан, стоял мальчишка гонец, — Наших побили у Вороней пади, — Прохрипел и ничком рухнул в избу.

— Тс-с! Тихо! Слухай! — Десятник прошипел полузадушенной змеей и, вскинув вверх руку замер, превратившись в одно большое ухо.

Я послушно замер. Ни хрена не слышу. Через пару минут в башке противно запищало, словно кто-то поднес микрофон к колонке и окончательно оглох, даже свое тяжелое дыхание слышу с трудом.

Десятник повернулся, снял шапку с головы и, вытерев мокрое от пота лицо, довольно осклабился, — Туточки они, бисовы дети. Осип и ты Мирон, с Федором побудьте. — Распорядившись, он посмотрел на меня и каким-то жалистным тоном продолжил, — Федь не ходи туда, побудь здесь с парнями… А не то воевода мне уд на лоб натянет, ежели с тобой случится что.

Перекрестился, натянул на голову свой дурацкий колпак, по недоразумению называемый шапкой, шагнул и растворился в подвядающей зелени боярышника.

За дисциплину, Силантию надо поставить пять с кучей плюсов. Я только собрался шагнуть следом, как мне на плечи легли две лапки, размером думаю, с седло моего бабая и добродушный голос посоветовал обождать — маненько. Не дай бог такое предложение услышать темной ночью в переулке, отдашь все и даже портки с исподним скинешь…

Пока дергался, пытаясь вырваться, подползли еще две тени из числа приставленных ранее, обступили со всех сторон и я оказался в коробочке. А через полянку в направлении, куда ушли мои попутчики, бесшумно ступая, прошло еще десятка полтора стрельцов.

Ожидание продлилось недолго, с той стороны куда учапал народ послышался слитный залп, истошный крик смертельно раненого человека и опять наступила полная тишина.

На дне неглубокого оврага, среди листвы журчит тоненькая струйка воды. Хотелось напиться, да одна дохлая морда испоганила её своей тушкой, рухнув поперек. Невдалеке у почти погасшего костерка уютно расположилось еще четыре аборигена.

Я с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы задерживая дыхание и нервно сглатывая слюну, двенадцатый калибр в голову это круто…

Свеча высоко подпрыгнула, завалилась на бок и погасла, погрузив избу в темноту, только в красном углу под святым ликом чуть теплится маленький огонек крохотной лампадки.

В наступившей темноте шипение аспида показалось бы ангельским пением, только не проникновенно ласковый тон Силантия, — Феденька, ежели еще слово поперек молвишь…

Прошуршав по столу рукавом старик подобрал огарок, с кряхтением поднялся с лавки, перекрестился, пробормотал едва слышно, — Прости господи, — и запалил фитиль от лампады.

— В холодную посажу, на седмицу, на хлеб и воду, ежели за ум не возьмешься…

Я в кои века решил проявить благоразумие, молчал как юный ленинец на допросе в гестапо. Да ну его к чертям собачим, первое, что сделал этот гад, когда в лесу встретились, съездил мне в ухо, а парням и того, от буйного сотника на орехи перепало, по возвращению выдрали всю команду. Чует седалище, быть мне под конвоем пока домой не вернемся. Хотя… С него станется, могёт и отправить, завтра

А что такого сделал? Подумаешь, оказался чуток расторопней своих охранников. Пока они сопли жевали да вокруг гонца суетились. Выскочил во двор, благо лошадку посыльного еще не рассупонили, запрыгнул в седло и дал газу, то бишь каблуками по ребрам своему скакуну. На выезде из деревни облаял десятника и мы толпой, в пять человек на трех конях, ломанулись на выручку. Мне премию давать надо за такое быстрое реагирование… А в качестве благодарности получил в ухо… Тьфу на вас два раза.

Знаете, как здесь тревогу объявляют? Думаете, висит железяка с привязанной колотушкой и стоит дежурный, чтоб оной стучать в набат? Салом по губам не хотите? Глухая деревня, здесь ножи по наследству передают, один топор на десяток дворов. Если повесить что-то металлическое и не выставить охрану, можно даже об заклад не биться, утром, дай бог чтоб веревка на месте осталась.

В годы бытия в цивилизованной эпохе, мне на глаза попалась газетная заметка.

Один умелец уволок с родного толи предприятия, толи крейсера, корабельный ревун и приспособил, рядом с входной дверью. Надо же было такому случиться, забрался к нему в дом воришка…

Печальная история, домушник на кладбище отправился, помер мужик от разрыв сердца, а находчивому умельцу дали условный срок, за кражу госимущества.

Во времена застоялого социализма при каждой школе работали разнообразные кружки и детишечки проводили свой досуг очен-но разнообразно. В один из зимних вечеров далекого детства, под чутким руководством наставника мы осваивали… Хрен его знает, не помню точно, но что-то связанное с электричеством и электромагнетизмом. Мотали на гвоздь проволоку под монотонный бубнеж учителя, объясняющего для чего это нужно и где это применяется.

Слово за слово из завалявшейся консервной банки, как сейчас помню, «кильки в томатном соусе» соорудили сирену. Простенькую такую, на девять вольт всего, она еле-еле мявчила, надо было прислушиваться чтоб вообще что-то услышать. Но мы были горды собой и полны творческого энтузазима и во все уши слушали разглагольствования нашего трудовика (трудные были времена, но за кружок шла доплата) и мотали на не выросшие усы.

Ну, так вот. Возвращаясь с занятий пытливый ум малолетнего вундеркинда, словно губка впитавший в себя информацию, искал ответы на вопросы. А что если… А можно ли сделать так… А попробовать…

День был пред выходной и дитятко придя домой начало искать практическое решение своих раздумий.

За основу был взят и разобран старый трансформатор в пустую сердцевину, плотно утрамбованы гвозди, и шляпки слегка обработаны напильником. В качестве резонатора малолетний стахановец взял банку из под томатной пасты, может, кто помнит, в совковое время были такие, пяти килограммовые бочонки. К первому вечеру основная конструкция была практически собрана.

Уже когда чадо ложилось спать, на ум пришла одна идея, точней вопрос — что произойдет, если будет возможность изменять внутренний объем?

Воскресенье было загружено семейно-общественным трудом и до своего изобретения удалось добраться только вечером. Оставшееся до сна время было потрачено на разработку электрической схемы, включавшей латер, пару концевых выключателей, найденных у отца в ящике с запчастями и неведомо как там оказавшиеся, изготовлением ручки для переноски и всякой мелочи.

Утро, противное холодное утро, противной холодной зимы. Ночью шел снег. Все деревья стоят в белых меховых шубах, а двор устлан еще пока белоснежным нетоптаным ковром. Редкие следы ранних пташек, затемно уехавших на работу, соседей, виднеются на снегу. В приоткрытую фрамугу слышно как дядя Вася из соседнего подъезда заводит свой старенький «запорожец» Заведет, прогреет, заглушит и пойдет с мужиками пить пиво и рассказывать, как вчера ездил на рыбалку и поймал здоровенную щуку. К вечеру она станет размером с акулу, а к пятнице подрастет до кита. Тихий безотказный дед, он частенько катал ребятню по двору, а когда ремонтировал машину вокруг него обязательно крутилась стайка добровольных помощников, исправно подающих требуемые ключи и восхищенно слушающих его мастерские рассказы о рыбалке. Через три года его не стало, пьяный подонок на самосвале выехал на встречку…

Наверно у многих из нас, живших в том дворе, с тех пор и осталась любовь к рыбалке и «горбатым запорожцам»

Первые два урока физ-ра, можно смело прогулять по справке — освобождению, тетка постаралась для любимого племянника. Школа тех лет, это не нынешние, неприступные крепости с многочисленной охраной и камерами видео наблюдения, утыкавшие каждый укромный уголок школьной территории. Тогда можно было приходить в любое время и двери пребывали в открытом состоянии.

Сразу и честно скажу, ничего такого я не задумывал… Оно само все так получилось.