Едва Солнце нырнуло за горизонт, как послышались тихие шаги по каменистой тропе. Шаги были уверенные, но уважительные — неспешные. В матово-чёрной кольчуге, укрытой сверху светлым плащом, шёл Оридас. Оружия при нём не было, как полагалось по церемониалу этого действа. Он здесь впервые. Прежде всегда Одралас был представителем родов берсерков на этой встрече, которую пафосно величают советом. Ни Одралас, ни сам Оридас не видели смысла называть столь высокопарно обычную встречу, часто сопровождаемую обменом колкостями и угрозами, обычно пустыми. Берсерк ощущал некоторое смущение, хотя наверняка знал, что те, кого он увидит, по большей части тоже будут участвовать в совете впервые. Тот же Вельзевул. От Ирия, скорее всего, будет сам Михаил. Больше некому, он там главный, хотя присутствие Гавриила было бы желательно.

Оридас не знал, кто ещё может появиться там. Но знание того, что здесь запрещена любая вражда, кроме словесной, придавало спокойствия берсерку.

Взойдя на гору, огляделся — он прибыл первым. Подошёл к древнему сейду и возложил на него правую руку, приклонив колено. И сразу ощутил поток энергии, что шла от него ввысь. Произнеся про себя древнюю формулу, он тотчас почувствовал отклик и поток силы стал более ощутимый.

Оридас поднялся и учтиво поклонился древнему постаменту. Распрямившись и глубоко вдохнув чистейший воздух, он сделал несколько шагов, не поворачиваясь к камню спиной. И почувствовал, что уже не один — оглянулся.

Из недалёкого разрыва реальности, который уже почти исчез, к нему направлялся некто крылатый. Вариантов было немного, и скоро Оридас убедился, что был прав с первого мгновения — архангел Михаил пожаловал. Легко планируя на почти безветрии, тот довольно быстро достиг возвышенности и, расправив крылья, приземлился, прочертив пару шагов сапогами.

Берсерк поклонился, больше из хороших манер, чем из уважения, однако архангел ответил ему. Выглядел он усталым: глаза были красноватыми, под ними повисли синие мешки, лицо было серо. Сказать прямо — выглядел архангел не очень.

Тем не менее, соблюдая церемониал, совсем недавно продемонстрированный Оридасом, он также склонился пред камнем, приложился к нему и, встав после, поклонился. Обойдя сейд, Михаил встал с севера. Оридас знал, что у каждого из пришедших на совет своя сторона относительно камня — его с юга.

Они молчали. Тишину вскоре разорвал звук ещё одних крыльев. Михаил уставился в небо, на лице появилось негодование. Он даже сошёл со своего места. Вскоре на то же место, где приземлился первый архангел, опустился его брат Гавриил. Поклонившись присутствующим, он совершил ритуал и встал с восточной стороны. Всем собравшимся известно: вставший с востока — распорядитель совета. Михаила это явно удивило.

Но он не успел что-либо возразить. Прямо на каменистой поверхности святилища задрожал воздух и оттуда вышел четвёртый представитель.

Вельзевул. Он был без доспехов. Одет он был, можно сказать, буднично. Довольно грубые сапоги, выше было нечто напоминающее шаровары тёмного цвета, стянутые у пояса широким кожаным ремнём с клёпками, складывающимися в некие руны. Торс был наг. На шее висела цепь светлого металла с витиеватым кулоном, на руках присутствовали кольчужные наручи.

Внешне демон выглядел, как и его собратья партисипаты, с той лишь разницей, что те довольно худы по природе своей. Вельзевул же не стеснялся своей мускулистой фигуры. Волосы у него были как у всех демонов антрацитовые, кожа светло-серая, а глазницы представляли собой тёмные провалы.

Прошествовав к камню и завершив ритуал, он занял своё место в круге.

Гавриил оглядел собрание.

— Приветствую вас. Сегодня, как старший среди вас, Я имею честь напомнить Закон.

— Это не понадобится. — Прозвучал вдруг чей-то голос.

На некотором отдалении от собравшихся вокруг сейда засиял воздух. Сначала слабо, но очень скоро он стал невыносим. Четверо, как могли, спасали глаза от него. Прекратился он столь же неожиданно, как и появился. Проморгавшись, Гавриил посмотрел на место, где было свечение — там стоял Высший.

— Приветствую вас. — Произнёс он. Одет он был так же, как и при прошлой встрече Гавриила с Высшими: длинная красная «ряса», сверху тёмно-серая накидка с капюшоном, которая скрывала почти всё лицо, на шее цепь с привешенным неким символом.

Недолго поколебавшись, четверо поклонились появившемуся Высшему. Тот учтиво ответил им.

— Надеюсь, никто не оспорит моё присутствие? — Ответом было молчание. Ожидающее чего-то нового и вряд ли хорошего. — Я здесь лишь затем, чтобы напомнить вам, собравшимся здесь, о смысле, который мы — Высшие, заключаем в Закон. Закон, по которому живёт ваш мир, ныне разделённый. Закон, по которому живут ещё семь миров. Закон, по которому будут жить ещё пять миров, когда достигнут критической дестабильности.

Закон — это не кандалы, в которые мы заковываем миры по собственному желанию. Это скорее цепь, на которую сажают слишком злую собаку, чтобы она не кусала гостей. Вы должны понять, что Вселенная невероятно тонкая организация. И хрупкая. Мы можем просто уничтожить всё живое в рамках целого мира, но это не даст нужного результата. Жизнь во всех двенадцати мирах — залог равновесия Вселенной.

Прошу вас иметь это в виду при ваших дальнейших действиях.

Высший, не поднимая головы, обвёл собравшихся взглядом, очевидно, смотреть ему при этом было необязательно.

— Я узнал голос. — Тихо произнёс Михаил, но услышали его все.

— И ты не ошибся, Михаил. — Высший снял капюшон.

Архангелы ахнули от удивления, глаза их расширились — перед ними стоял не кто иной, как Сансеной, погибший многие эпохи назад.

— Таков порядок жизни Хранителя. Через смерть или Сон Богов мы переходим на новый уровень. Увы, ваше поколение этого права уже лишено. Так как вы предали себя, предали нас, предали мир, доверенный вам. Это всё, что мне есть сказать. Прощайте.

Сансеной вновь поклонился и, сделав шаг назад и развернувшись на пятках, вошёл в разгоревшийся в мгновение ока свет. Четверо укрыли глаза от слепящей волны, но она погасла очень быстро. Свет иссяк, исчез Высший, и мир, окутанный сумерками, показался собравшимся довольно мрачным.

Говорить Гавриил ничего не стал, после слов Сансеноя, если его ещё уместно так называть, это было лишнее. Михаил посмотрел на брата, в глазах его читалась растерянность. Сложно было поверить и Гавриилу в то, что он увидел и услышал. Но это в сущности ничего не меняло. Уже не меняло…

— Надо думать, что напоминать о Законе нет надобности. Закон напомнил о себе сам. — Философски заметил воитель, разведя руками.

Гавриил не нашёл ничего лучше, чем кивнуть в ответ.

— Это немыслимо… — Прошептал Михаил.

— Смирись, брат мой.

— Уже поздно мириться с собой. Надо решать насущные проблемы.

— Верно. Всё, как и всегда? Сначала Дети Войны, затем мы и далее Ирийцы?

— Всё верно, Вельзевул — от низшего к высшему. — Ответил Михаил. — Кстати, до меня дошли слухи, что берсерки активно готовятся выступить на стороне людей.

— Это так. — Не думая отрицать, ответил Оридас.

— Не просветишь, что это вдруг вы отказываете себе в возможности вернуться?

— Всё просто — мы вернёмся сюда иной дорогой. Оглянитесь! Когда это было, чтобы сами Высшие приходили и напоминали о Законе. Всё вот-вот рухнет. Я и многие старейшины в том уверены, наши ведуны также отмечают, что мир за время после гибели Люцифера резко стал меняться. И вам, Хранителям, хоть и несостоявшимся, то должно быть видно в первую очередь!

— Берсерк прав. Гибель Хранителя вывернула мир наизнанку. Но вот Я что-то сомневаюсь, что выродки согласятся терпеть вас на правах… эм… соседей по миру.

— Это наше дело! Наш выбор!

— Будь так, но предупреждаю, мы с вами делить мир не будем, когда Мессия лишится головы. — Вельзевул засмеялся.

— Ты его сначала одолей.

— А вот это может и не понадобиться. По крайней мере, если всё будет идти как сейчас.