— Так кто же стал Великим учителем? — спросил я из-за сильного нетерпения узнать страшную тайну.

— Никто, — ответил сокамерник, — ты опять меня сбил с мысли. Ага. А перед этим еще белорусский бацька выиграл четвертые подряд выборы с туркменским счетом в девяносто процентов и наши тандемщики ему сразу поздравление, а он наших граждан арестовал и в тюрьму посадил. Пара таких друзей и Гитлера не надо. Мы тогда заменили всю Центральную избирательную комиссию, потому что выборы выигрывают избирательные комиссии, а электорат это так, фон, для работы этих комиссий. Большинства в Думе у нас не было, но не было большинства и у медведей. А ведь перетянули к себе сознательных депутатов и победили.

Потом у нас подошли президентские выборы. Тандем сразу совершил ошибку — выдвинулся в полном составе, разорвав напополам партию медведей и избирателей, уменьшив шансы каждого из них. И наш певец в качестве конкурента тандему. Так называемые либеральные демократы и новые коммунисты даже мешаться не стали.

Выборы сложные были. Мы своего кандидата все время прятали, потому что страна наша не африканская, но порядки в ней чисто африканские. Могли бы и убить за милую душу. Или придумали бы историю с изнасилованиями, как это делают в странах с так называемой идеальной демократией Запада. Ну, мы не дураки, знаем, что с шулерами в карты нельзя играть. Как раз на слуху был пример в Кот-д-Ивуаре. Бывший президент зубами вцепился во власть и довел дело до гражданской войны. Но Россия не Кот-д-Ивуар. У нас вряд ли получится гражданская война с уставшим от всего народом. А вот массовые репрессии, это завсегда пожалуйста. Только клич кинь, сразу завалят доносами о врагах народа, не будешь успевать концлагеря строить.

— А дальше что? — торопил я соседа с рассказом, потому что в любой момент нас могли прервать либо полицейские в розовых фуражках, либо моя вэб-камера, схватив меня в свои объятия, вернет на то место, откуда она меня взяла.

— А что дальше? — откликнулся сосед. — Дальше все как в сказке. Приехали наблюдатели от всех стран и предупредили, что если на избирательных комиссиях будут составлять один протокол, заполненный карандашом, но подписанный членами комиссии, то России не видать всемирной торговой организации как своих ушей и ее попрут из всех международных организаций как жуликов, которых в приличных обществах бьют шанадалами. Угроза была нешуточная и выборы стали в какой-то мере объективными. И оказалось, что тандем мало кто и поддерживает. Мы выиграли в первом туре. Центризбирком не тянул с подсчетом голосов и объявил нашего кандидата победителем. Потом практически все государства поздравили его с победой, а ваш покорный слуга принял на себя должность начальника охраны президента. Вот тогда мы его явили миру, и началась в России новая жизнь.

— Полицию одели в розовые фуражки? — съязвил я.

— Не сбивай меня, — сказал сосед, — до полиции мы еще не дошли. В первый же день еще до инаугурации был запрещен выезд за границу пяти сотням человек. Во все страны были направлены письма с просьбой аннулировать им въездные визы и закрыть имеющиеся счета в банках.

— И что это дало? — спросил я.

— Это был всеобщий шок, — сообщил мой сокамерник, — зато зашевелились массы, которые поняли, что ворам перекрыли дыхалку. Раньше во времена перестройки был анекдот о том, как Василий Иванович Чапаев, назначенный президентом главным перестройщиком, решил проблему недовольных. Он открыл границу и все недовольные уехали. А сейчас границу закрыли, но для тех, кто вывозит все из России. Затем началась чистка правоохранительных органов. Это было да. Шестьдесят процентов личного состава органов внутренних дел, прокуратуры, безопасности были уволены без права занятия должностей в государственных структурах. Все были поставлены на учет как возможные пособники криминала. В судейском корпусе осталось всего семь процентов судей. Были назначены всенародные выборы судей и членов квалификационных судейских комиссий. Вот тут народ и зашевелился. Журналисты пишут, милиционеры, рекомендованные народом, сажают. Не всех, но тех, кого невозможно не сажать, сажают. Оказалось, что не нужно такого огромного количества милиционеров, прокуроров и судей. Одновременно были назначены выборы глав субъектов федерации.

— И не захлебнулись во всех этих выборах? — спросил я.

— Не захлебнулись, а народ начал активно участвовать в выборах, — оживился мой сокамерник, — потому что все корреспонденты оказались под государственной защитой, а все средства массовой информации пущены на приватизацию.

— Не понял, — насторожился я, — а как же быть власти? Вдруг надо что-то объявить населению или выразить свою позицию? Что, эти частники так и побегут забесплатно печатать государственные объявления?

— В том-то и дело, что побежали и с удовольствием стали печатать эти заявления, — сказал мужичок, который совсем не был похож на начальника охраны президента России.

— А как с национальным вопросом? — спросил я.

— О-о, тут вообще интересная история получилась, — оживился мой собеседник. — Президент внес новый закон о гражданстве. Гражданином России может быть любой гражданин мира, знающий русский язык, уважающий законы и культуру России. Причем те люди, которые родились на территории бывшего Советского Союза, имеют преимущественное право получения гражданства в ускоренном и упрощенном порядке. И самое главное — любой гражданин России может называться русским. Любой. Дома он кабардинец, а за дверью дома — русский. И любой русский чиновник, знающий язык национальной республики, в которой он работает, получает солидную надбавку к должностному окладу как специалист. В школах и в ВУЗах введен предмет истории культуры народов России. В этом же курсе и история религий. Каждый человек должен знать, что представляет собой Библия, Коран, Талмуд, заповеди Будды.

— И никто не возникал, то есть никто не выступал против этого? — спросил я.

— Может быть, кто-то и выступал втихую, да только по какому вопросу выступать против? — усмехнулся сокамерник.

— А как с национальной преступностью? — не унимался я. — Только не вздумайте повторять мне глупость типа того, что преступность не имеет национальности.

— Да я, мил человек, всегда сомневался в квалификации юристов, которые говорили о наднациональной преступности, — улыбнулся мой собеседник. — Преступность суть есть то же общество, только со знаком минус и с более жесткими правилами исполнения законов. Если бы наше общество было построено по законам преступного мира, а преступный мир по нашим законам, то скоро бы преступность развалилась, а наше общество было бы демократическим и жизнестойким. Можешь записать это где-нибудь и подпись сделать — Глеб Самойлов — философ и практик.

— Может, ты еще и стихи пишешь? — спросил я.

— А как же, — согласился он, — философия она как поэзия. Только чувственная душа может почувствовать поэтику философии. Вот, смотри:

Я бывал в параллельном мире

И гулял по Цветочной улице,

Пиво пил в настоящем трактире

Чай стоял на огромном блюдце.

В обиходе язык старинный,

Словно все начитались Толстого,

И поэты встречались в гостиных

До обеда, в начале второго.

— Ну и так далее, — прекратив декламацию, сказал мужичок.

— Ну, Глеб, ты даешь, — изумился я, не подозревая того, что под рубищем бомжа скрывается поэтическая натура, бывшая когда-то чиновником высокого ранга, — так что же с национальной преступностью?

— Здесь, конечно, не все так было гладко, но и успехи были неплохие, — сказал Самойлов. — Все восточные кланы априори суть есть мафиозные группировки, связанные родственными отношениями и итальянской "омертой". Знаешь, что такое омерта? Ну, и хорошо. Как в России всегда было? Русского судили везде и по любому поводу, а за представителя любой национальности вступались все земляки одной командой и им отдавали преступника вершить правосудие по своим законам. Получалось, что большая группа населения вырывалась из-под действия общегосударственных законов. Новый президент провел закон о борьбе с организованной преступностью. Любое преступление, совершенное членом клана, рассматривается как преступление, совершенное в составе организованной преступной группы. И всего два клана посадили, как остальные кланы собрали съезд и постановили, что вводится новая традиция — преступник должен отвечать за свои преступления сам, как все. Даже преступники получили равенство перед законом без учета национальной принадлежности. Вот так.