Пересказываю то, что видел. Какой-то темный кабинет. Деревянная мебель, огромные столы, малоподъемные стулья. На столе зеленое сукно как на бильярде. На стенке висит политическая карта мира, вся изрисованная какими-то знаками и заштрихованная в разные цвета. Карта неровная, видно, что она была сложена в формат А3 и ее только что развернули. На карте слева вверху черными буквами, вероятно, тушью и плакатным пером написано: "Совершенно секретно. Особой важности", а над полюсами полушарий надпись: "Зоны ответственности коммунизма и капитализма".

У карты с длинной указкой стоит невысокий человек в маршальской форме. Немного лысоватый и в круглых очках. Если приглядеться, то можно предположить, что этот человек похож на Лаврентия Берию.

Второй человек тоже в маршальской форме, в кителе с отложным воротником. Без орденов. В левой руке изогнутая трубка. Маленький, рябой и седой. Акцент грузинский. Если сравнивать его внешность с портретами товарища Сталина, то скажу прямо — сходство небольшое, но, судя по тому, что он здесь начальник, то можно предположить, что и это и есть советский диктатор грузинского происхождения. Берия, кстати, тоже не белорус.

Третий, в гражданской одежде, чистопородный русский. В очках. Русые волосы зачесаны назад. Лицо суровое. Сидит молчком. Что-то записывает. Поза показывает готовность выполнить любое поручение. Кажется, что он доволен тем, что остался в живых во время схватки евреев и кавказцев за власть в России. Глаза его усталые и умные так и задают сами себе вопрос: а что было бы, если бы в той схватке победили евреи? Было бы тогда лучше русским в России или нет? Ленин тоже, вообще-то был русским, но у него на руках и ногах и ногах висли все нации и кричали:

— Распни его, распни этого русского!

И Ленин пошел им навстречу. И ввел понятие великодержавного шовинизма, когда даже замечание о недостойном поведении человека не русской нации уже являлось проявлением этого шовинизма и когда русский человек по факту своего рождения, даже в трехмесячном возрасте, являлся угнетателем всех наций и народностей, входивших в состав СССР. Но партия большевиков интернациональная по составу и она покончила с русскими угнетателями. Всем нациям были сделаны республики и автономии, а всем русским была сделана огромная дуля, запрещающая вылезать на очень почетные места в национальных образованиях — знай свой шесток, империалист, колонизатор и угнетатель.

Судя по внешнему виду, трудно сказать, что это за актер, но то, что это актер на политической арене, в этом сомнений быть не может. Похоже, что это Молотов, в девичестве Скрябин. Да и Сталин в девичестве тоже был Джугашвили, а Ленин вообще был симбирским дворянином Ульяновым.

— "… учитывая, товарищ Сталин, полную победу вашей теории построения социализма в одной стране в отрыве от международного разделения труда и ленинскую идею мировой революции, мы в настоящее время можем констатировать разделение всего мира на две части — коммунистическую и капиталистическую. И надо прямо сказать, что капиталистическая часть пока равна коммунистической, но нарастающая национально-освободительная и классовая борьба в странах Азии, Африки и Индокитая позволят нам существенно перевесить баланс сил мире в пользу коммунизма, — бодро отчеканил Берия.

— Лаврентий, — сказал Сталин, затянувшись трубкой, — ты снова бежишь впереди паровоза. Товарищ Сталин говорил о построении социализма, но не о построении коммунизма. Коммунизм — это высшая стадия. Не надо лезть в заоблачные высоты, нужно разобраться с тем, что есть у нас на земле. Товарищ Сталин никогда не сомневался в нашей победе, а вот наш горячо любимый вождь и учитель товарищ Ленин написал работу "Лучше меньше, да лучше", где говорится совсем о другом, нежели о том, что ты нам рассказал. Напомни-ка нам его работу, с чего это она написана и что там говорится о построении социализма, а?

Берия задумался, лихорадочно вспоминая содержание ленинской работы. Задумался и Молотов: а вдруг и его Сталин спросит, что там написано в этой работе? Ленин много чего написал, упомни-ка все.

— Как я помню, — начал свой ответ Берия, — работа эта написана с целью критики руководимой вами Рабоче-крестьянской инспекции. Ленин призывал нас продержаться вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения и удержаться на завоеванных позициях.

— Правильно, Лаврентий, — удовлетворенно сказал Сталин, попыхивая трубкой. — Гениально сказал Ленин — удэржаться до следующего военного столкновения и выстоять. И мы выстояли! Удэржались и сейчас мы будем наращивать силы, чтобы не было больше военного столкновения, а если будет, то чтобы все агрессоры обломали об нас зубы. А что, Вячеслав, говорил ли Ленин что-то по поводу мировой революции? — повернулся он к Молотову.

— Да, Коба, говорил, — сказал встрепенувшийся Молотов. — Он делал упор на победу революции в Европе, которая разожмет тиски и откроет перед Советской Россией новые возможности. Не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы, — написал товарищ Ленин.

— Да, вы у меня оба как ходячие энциклопедии, — усмехнулся Сталин, — писал Ленин, а делал товарищ Сталин и именно революция, вернее, революции в освобожденной нами Европе разожмут тиски, в которых мы находились до последнего времени. Давай, Лаврентий, говори дальше. Только учти на будущее, капиталистическая система будет соприкасаться с социалистической системой, а не с коммунистической. Незачем дразнить баранов идеями мировой революции. У нас и так будет мировая социалистическая система. А что это у тебя там за домики во всех странах нарисованы? Ты что, предлагаешь нам заняться там домостроением? Они что, без нас дома построить не смогут?

— Это не дома, товарищ Сталин, это лагеря для несогласных и для непослушных, для врагов значит, — сказал Берия. — Каждый лагерь это, считай, как целый город со всеми атрибутами. Пусть живут в лагере, а думают, что на свободе. По вашему мудрому указанию, мы назовем это мировой социалистической системой, огородим ее по периметру колючей проволокой, чтобы ни один человек извне не проник в царство свободы и процветания членов мировой коммунистической партии.

— А ты что думаешь по этому поводу, Вячеслав? — Сталин повернулся всем телом к Молотову.

Молотов задумался, а потом сказал твердо:

— Мне кажется, что товарищ Берия говорит дельные вещи. Если открыть ворота в коммунизм, то туда нахаляву набежит столько людей, что мы их вряд ли прокормим.

Сталин встал, заложил правую руку за спину, пососал свою трубку и несколько раз прошелся вдоль своего кабинета, внимательно поглядывая на покрасневших Берию и Молотова.

— Я не пойму, — медленно сказал он, — то ли вы оба враги народа и высмеиваете коммунистические идеи, то ли вы действительно ослеплены коммунистической идеей так, что не видите обыкновенных вещей. Кто же живет свободнее у нас, человек за колючей проволокой в лагере или человек с другой стороны колючей проволоки? Ты, Лаврентий, совсем свихнулся в своем ГУЛАГе, надо тебе подыскать новую работу. Ты лучше скажи, почему американцы не вывозят немецкие станки в свою Америку?

— Американские станки лучше немецких, товарищ Сталин, — бодро ответил Берия.

— А почему мы вывозим немецкие станки, а? — грозно спросил вождь народов.

— Потому что немецкие станки лучше наших, — уже тише ответил нарком безопасности.

— И какой из этого следует вывод? — грозно спросил Сталин.

— Не знаю, товарищ Сталин, — развел руками Берия.

— А ты что скажешь, Вячеслав? — обратился Сталин к Молотову.

— Да и я, Коба, тоже в затруднении, — сказал Молотов, нервно сняв очки и протирая их смятым носовым платком.

— Помощнички, — усмехнулся Сталин, — все за вас товарищ Сталин должен додумывать. Это значит, что наши станки настолько плохи, что американцам они годятся только на металлолом. Что нужно сделать, чтобы в кратчайшие сроки преодолеть нашу крайнюю техническую отсталость, а?