— И только то, — удивился я, — для этого совершенно не нужно иметь свой сайт. Регистрируйтесь в любой социальной сети, лавджёрнеле, лавинтеренте, фэйсбуке, в твиттере, наконец, и радуйте мир своими открытиями или ежедневной мудростью. Если вы еще будете материться как сапожник и посылать всех по поводу и без повода в пешеходную прогулку с эротическим уклоном, то вы вскоре превратитесь в популярного и известного всем оракула-блоггера, к которому прислушиваются даже власть имущие: будут думать, как сделать так, чтобы любое их решение не получило ваш "нах".

— Честно говоря, — сказал Николай Иванович, — я не ищу такой популярности. Я хочу глубже влезть в интернет, потому что мне кажется, что эта среда, как и атмосфера земли, является свидетелем и хранителем информации о нашем прошлом и будущем.

— Вы считаете нашу атмосферу и интернет мыслящей субстанцией? — спросил я. — Это все из области фантастики. Такого не может быть потому, потому что этого никогда не может быть, — отрезал я.

— Не скажите, — улыбнулся мой оппонент. — Мне довелось почитать полемику ученых светил по поводу одного ролика с историческим содержанием, выложенным на ютубе. И вот эта мысль постоянно проскальзывала в суждениях некоторых ученых. Вы читали эту полемику? — спросил Лысенко.

— Честно говоря, я не вдавался в суть дискуссии, — сказал я, понимая, что полное отрицание общеизвестного факта и нашумевшей дискуссии могло бы показаться подозрительным моему собеседнику. — Я как-то видел творческую дискуссию трех художников на Гоголевском бульваре. Они стояли около фанерки, поставленной на садовую скамейку. На фанерке было что-то нарисовано в лилово-багровых тонах, и сама дискуссия была похожа на ту, что была в интернете по поводу этого ролика. Я для любопытства заглянул на обратную сторону фанерки. Это оказалась крышка от посылки с адресами и дырочками от гвоздей. Так и эта дискуссия о ролике была дискуссией вокруг крышки от посылочного ящика.

Вечером в съемной квартире Лысенко зазвонил телефон.

— Ты уверен, что правильно ведешь работу с объектом? — сказал в трубке голос министра внутренних дел. — Не слишком ли ты прямо в лоб бьешь ему? Как бы он лыжи не навострил? Потом ищи-свищи его.

— Я думаю, что все идет нормально, — сказал майор Лысенко, — у меня нет в запасе трех лет, чтобы стать соратником этого диссидента. Он, кстати сказать, так отрицательно относится к милиции, что мне хочется врезать ему дубинкой по почкам.

— Погоди ты с дубиной, — остановил его министр, — ты должен стать таким же противником милиции, как и он, как и все. Учти, то, что происходит сейчас, это только цветочки по сравнению с тем, что будет происходить в самые ближайшие дни. Так что, будь готов к любым неожиданностям и мимикрировать в любую среду, чтобы не сорвать задание. И еще учти, где-то рядом возятся взаимодействующие органы. На рожон не лезь, но и добычу из когтей не выпускай.

Телефон щелкнул и замолк.

— Надавал загадок и лег спать, погоди я тебя тоже успокою на ночь по-еврейски, — ухмыльнулся майор, вспомнив старый анекдот про одного еврея, который не спал ночи, терзаясь от того, что нужно отдавать денежный долг соседу. Проблему решила его жена. Она постучала в стену соседу и крикнула ему, что ее муж не отдаст ему долг.

— Спи, Абрамчик, — сказала она мужу, — теперь пусть Мойша ночами не спит.

А откуда министр знает о том, что я говорил с объектом? Вот это вопрос. Нужно сначала осмотреть себя самого, а потом посмотреть, где установлена прослушка у объекта.

Лысенко встал, прошелся по комнате, соображая, где может быть прослушивающее устройство. Конечно, можно достать индикатор излучения и точно определить место закладки, но тогда нужно будет раскрываться перед местными коллегами, а министру полетит информация, что я разыскиваю у себя радиозакладку.

Неторопливо, стараясь ничего не пропустить, майор стал осматривать свою одежду и обувь. Ничего подозрительного. Затем принялся осматривать связку ключей и самое пристальное внимание брелоку. Брелок с ним уже три года. Массивная металлическая пластинка с фирменной надписью, которую он нашел в пачке чая. Сразу две цели решили создатели этого рекламного продукта: приятное ощущение для чаехлеба и всем видимая реклама чая. Если бы они знали русскую пословицу, что чай не водка, много не выпьешь, то они сделали бы для России совершенно другую рекламу: чай как водка, много выпьешь или: пакетик чая как один триньк, то есть глоток. А там уже сами решайте, какую дозу вам заваривать.

Лысенко постоянно работал с уголовным элементом, особенно старого пошиба, и знал, что чифир — круто заваренный чай — двадцатипятиграммовая пачка индийского чая на поллитровую алюминиевую кружку крутого кипятка и пьянит, и лечит от всех болезней. Здорового человека такая кружка может свалить в гроб, а тех, кто на каторге или на лесоповале, на ноги ставит.

Зажигалка у майора простая, прозрачная, сам купил дня три назад. Портсигара нет. Вот и все. Хотя, не все. Бумажник. Подарок министра на день рождения. Не так давно это было. Бумажник удобный. Деньги легко укладываются и легко вынимаются. Отделения всякие есть, например, для денежки серебряной или золотой, чтобы деньги в бумажник приманивать и чтобы деньги в нем никогда не кончались. Некуда здесь поместить микрофон с антенной. Кнопка защелки слишком мала, а вот фирменный знак "Super" вполне подходит для размещения микрофона. Вот и маленькие отверстия на букве S.Чуть приподняв ключом фирменный знак, Лысенко увидел тоненький волосок, уходящий в сам бумажник.

— Так, вот и антенна, — удовлетворенно подумал майор. — Хитер монтер, — это уже о своем друге-министре, — подарок с дальним прицелом. Интересно, сколько таких бумажников он раздарил? Сейчас техника такая, что микрофон где угодно можно разместить. Помнится, у пограничников появилась проволочка как паутинка. Не подумаешь, что это провод, зато, когда обмотаешь такой паутинкой телевизионный кабель платного телевидения, то и у тебя на простую антенну начнут приниматься такие передачи, что закачаешься. А с бумажником разберемся. Будем дозированно выдавать ему информацию, а микрофон пробкой заткнем.

Через день все средства массовой информации взахлеб стали рассказывать о гениальном решении президента переименовать милицию в полицию, чтобы переменить негативное отношение население к милиции на положительное отношение к полиции.

Лысенко так и представил себе картинку: полицейский в фуражке-фрицевке с большим козырьком, в черной куртке со светлым воротником и белой повязкой с надписью "Polizai" идет со "шмайсером" по улице под приветственные улыбки жителей, вежливо прикладывая руку к козырьку фрицевки.

От всего представленного майора даже передернуло.

— Каким нужно быть недалеким человеком, — думал он, — чтобы не знать отношение русского человека к полиции, особенно к той, что была создана немецко-фашистскими оккупантами на оккупированной территории. Это навсегда погубило у нас название полиция. Название милиция уже устоялось. Когда-то она была именно тем органом, который поддерживал порядок и защищал граждан. А сейчас милиция защищает власть и криминал — две ветви власти в современной России. И никакие перемены названия дела не решат. А я уйду из милиции, как только начнут всех переодевать в полицейскую форму. Полицаем никогда не был и не буду.

Встречи с объектом будем проводить реже. Займемся сайтостроительством, благо шаблоны сайтов у меня имеются, главное — понять, что и к чему.

Второй момент. Похоже, что министр прав. Я допустил небольшой прокол в беседе с моим новым знакомцем. Нужно менять психологию, а то от меня за версту ментом прет. Те, кто работает под прикрытием, годами вживаются в новую шкуру, а я за пару дней хотел стать диссидентом. Меня как в школе милиции учили?

— Товарищи курсанты, — вдалбливали нам денно и нощно, — вы не должны ни о чем не думать в свободное время, а не то додумаетесь до того, что вас придется лечить по законам Ленина и Сталина.