— А что же делать в свободное время? — спрашивали мы.

— Как что? — удивлялись наши учителя. — Водку пейте и баб трахайте, их вон сколько ходит никем не обласканных. А если вас думы мучают, то думайте о том, как выполнить любой приказ вашего начальника.

— А если этот приказ незаконный? — ухмылялись мы.

— У начальников незаконных приказов не бывает, — объясняли нам, — все их приказы законные, потому что законы пишут для вас и простых обывателей, а не для начальников.

— Понятно, — думали мы, — чтобы стать над законом, нужно стать начальников. А кто же является законом для наших начальников, — спрашивали мы себя и сами же и отвечали, — над нашими начальниками законом являются их начальники, а для тех, еще большие начальники, а мы все начальники над нашими народом. Мы с ним что угодно можем делать, а он даже протестовать не может, потому что ему припишут сопротивление сотрудникам милиции и посадят в тюрьму. Я его буду табуреткой по голове бить и мне ничего за это не будет. А если он попробует рукой защититься от моей табуретки, то это уже будет сопротивление сотруднику милиции.

Сотрудников милиции бывших не бывает. Это как зараза. Как конвойники всю семью под конвоем в кино водят, так и милиционеры всю жизнь раскрывают преступления своих домочадцев. Пожарники все рвутся пожары тушить. Шофер даже в гробу будет жать на педали тормоза или газа, и переключать передачи в катафалке. Или военный. Тот вообще смотрит на какую-нибудь картину, пейзаж, например, и сразу думает, где он расставит пулеметы, а куда посадит гранатометчика, чтобы остановить колонну противника или отразить атаку. А вот чекист смотрит на портрет и определяет, не является ли этот человек врагом нашего государства. У всех и сны снятся профессиональные. Повариха, например, всю ночь шинковала капусту, а утром встает вся уставшая-уставшая, а ей еще на работу идти наяву капусту шинковать. Кстати, о бабах. Надо проверить, есть ли женщина у моего объекта.

Дня через два, основательно подготовившись теоретически, Лысенко без предупреждения нагрянул в гости к своему подопечному. И, как всегда это бывает, сюрпризы в наше просвещенное время не катят. Объекта не было дома. Около его дверей стояла симпатичная дама лет около тридцати, и остервенело нажимала на кнопку звонка.

— Вы не из ЖЭКа случайно? — Николай Иванович спросил это с сочувствием, прекрасно понимая, какая собачья работа у работников домоуправлений. — Если есть какой-то вопрос, то я передам Юлиану Васильевичу, вы уж не сомневайтесь. Он человек серьезный и вам сразу перезвонит.

Дама с каким-то сомнением и интересом посмотрела на мужчину, который и не собирался уходить от двери ее любовника. Глядя на него с верхней ступеньки лестницы, она видела коренастую фигуру и внутренним женским чутьем чувствовала самца, голова которого находилась где-то в районе ее пояса и сверлила ее глазами насквозь.

— Основательный мужик, — подумала женщина, — этот всю изомнет в постели, зато потом как принцессу на руках понесет, а Юлиан все стесняется показать, кто он на самом деле, хотя в нем тоже живет необузданный зверь, которого ни в коем случае нельзя будить. Еще не известно, кто из них более надежный. Но из этого можно веревки вить, а из Юлика и нитки не совьешь. Можно сразу за дверь вылететь и не надеяться, что он смягчится в своем решении. Девы проклятые.

— А вы сами, кто такой, — спросила женщина, — может, вы квартиру грабить пришли и меня от квартиры спроваживаете?

— Какой же вор будет разговоры разговаривать с такой красивой женщиной, — улыбнулся Лысенко, — мы с Юлианом Васильевичем приятели давние, так вот я и заглянул к нему, не предупредив заранее, и благодаря этому могу познакомиться с вами.

— А кто это вам сказал, что я хочу знакомиться с вами, — сказала женщина, — может, я с хозяином квартиры хочу познакомиться?

— Вряд ли вы с ним будете знакомиться, — начал интригу майор, — у него другие женщины по вкусу.

— Какие же женщины ему по вкусу? — сверкнула глазами Наталья, почувствовав острый приступ ревности и ненависти к своему любовнику.

— Как бы это вам более тонко обрисовать, — растягивая паузы, начал говорить Лысенко, — более миниатюрные, как я понимаю.

— Это что, я для него жирная корова, — взвилась Наталья, — это он сам вам так сказал?

— Ну, что вы, он слишком воспитан, чтобы сказать такое о женщине, — оживился Николай Иванович, нащупав звучащую струнку женщины, — просто я замечал, на какой тип женщин он заглядывается и сделал свои выводы. А ваш женский тип нравится очень многим, а том числе и мне.

Наталья оценивающе взглянула на своего собеседника.

— Мужик ничего, — подумала она, — с таким бы можно было покувыркаться, но мне нужно обязательно быть рядом с этим умником. А, может, нам лучше объединиться с этим крепышом? Если ученый косит глазами на других, то и мне может выйти отставка, а вот этого я привяжу к себе покрепче, посмотрю, на что он способен, да и сама покажу, на что я способна.

— Знаете, мужчины все так говорят, — с полуулыбкой ответила Наталья майору, — только дальше разговоров у них дело не заходит.

— У кого как, — улыбнулся Лысенко, — а нас говорят так: нечего тянуть резину, по рублю и к магазину. Знаю я одно хорошее кафе, где мы сможем уютно посидеть и подождать, пока наш товарищ вернется домой.

— Ладно, — улыбнулась Наталья, поняв, что мужик заглотил наживку, — только учтите, что я женщина слабая и меня некому защитить.

Остаток дня был подобен взрыву вакуумной бомбы, когда двое не видели и не слышали ничего вокруг кроме самих себя.

Утром майор Лысенко осторожно приоткрыл глаза и начал соображать, где он и как здесь оказался. Рядом под простыней виднелось тело красивой женщины. На лице ее чуть подрагивали веки.

— Не спит, — подумал майор, — подглядывает. А как ее зовут? Память совсем отшибло. Назови женщину другим именем и все пропало. Можно в трусах на улицу выскочить. Людмила? Нет, Людмила — милиционерша и живет в другом городе. Катерина? Нет. У нее волосы темнее. Татьяна? Может быть, хотя, у Татьяны родинка на щеке. Что ты перебираешь всех своих женщин, — обиделся он сам на себя, — вспоминай, давай, как и где вы познакомились. Похоже, что мы вообще не знакомились. И из кафе поехали на такси, а тут в квартире было не до знакомства, еле успевали раздевать друг друга.

Дольше лежать и притворяться спящим было уже неудобно. Майор открыл глаза и сказал:

— Привет, давай знакомиться. Меня зовут Николай.

— Привет, — улыбнулась женщина, — а меня зовут Наталья. Ты меня осуждаешь?

Извечный женский вопрос, на который еще ни разу не было получено честного ответа.

— Ну, что ты, — сказал Николай Иванович и поцеловал женщину. — Мы так давно ждали друг друга, что у нас просто не было времени на знакомство. Сейчас я встану и приготовлю тебе кофе. Не волнуйся, я все найду сам.

Через десять минут майор Лысенко в набедренной повязке из шелкового женского халата и с подносом в руках вошел в спальню. На кровати полусидела умытая и причесанная женщина в его рубашке с подвернутыми рукавами.

— Я приветствую вас, моя госпожа, — сказал он и, встав на одно колено, протянул ей поднос с кофе. Наталья успела сделать всего лишь два глотка хорошо сваренного кофе, как майор снова бросился на нее и утопил в своих объятиях.

Ближе к полудню они сидели на кухне и поглощали все, что нашлось в холодильнике, рассказывая друг другу о себе. Оба приезжие. И у обоих интерес к объекту по компьютерной тематике.

— Похоже, что я зацепился за сотрудника взаимодействующего органа, — ухмыльнулся про себя майор, отметив, что в службе безопасности девки уж больно хороши. — Зато буду знать, что меня не обскакали на повороте.

О чем думала Наталья, мы можем только догадываться, но вряд ли найдется человек, который расшифрует все мысли, которые носились в ее прекрасной голове. Может, там вообще не было никаких мыслей. Шутка.