Отсутствие Натальи и Николая Ивановича меня нисколько не тревожило. Наоборот, я чувствовал себя свободным и не связанным никакими обязательствами перед другими людьми. Все вроде бы успокоилось и мне снова хотелось взяться за эксперименты со своим компьютером и видеокамерой.

В каждом из нас живет экспериментатор. Это еще с детства. Не поверю, чтобы были такие дети, которым не было интересно узнать, что находится внутри всего, что окружает нас, отчего ездят машины, отчего летают самолеты и отчего плавают корабли? Отчего Баба-Яга летает в свое ступе и не падает? Отчего Серый волк разговаривает на русском языке и откуда он все знает и умеет? Разве может волк увезти на своей спине взрослого человека? Вопросов неведомо сколько, три и еще полстолька, как говорили герои одной сказки.

Все то, о чем я вам рассказываю, делалось в вечернее время после основной работы, так как без основной работы человеку нельзя. Нужно иметь средства к существованию. Кто-то питается солнцем, сидит с открытым ртом и ловит солнечные лучи. Этому человеку место в одном заведении, а о нем ведутся серьезные дискуссии, хотя, по вечерам и он, как Вассисуалий Лоханкин, тайком пробирается на кухню и жадно лопает борщ прямо из кастрюли, используя поварешку вместо ложки.

Работать нужно. Благо я учился чему-то в классическом университете на факультете иностранных языков и втайне мечтал стать дипломатом, послом в какой-нибудь из восточных стран, потому что изучал я китайский язык и наполнялся восточной философией. Только вся эта философия из меня выветрилась, так как русский человек должен быть наполнен русской, то есть российской философией, иначе он будет не россиянином, а непонятным суфле, по китайским понятиям — вареным салом в сахарной пудре. Ни то, ни сё, одним словом.

От китайского у меня осталось лишь умение писать иероглифы, говорить, читать и писать и не более, в остальном я остался гражданином своей родины, хотя иногда в компании я люблю, подняв рюмку, с видом философа процитировать стихи китайских современников Хайяма.

Среди цветов поставил я кувшин с вином

И одиноко пью вино, и друга нет со мной,

Но в собутыльники луну позвал я в добрый час

И тень свою я пригласил, и стало трое нас.

Кроме того, я до сих пор не женат. Прочему? Да пока я не нашел себя. Не сделал того, что прославило бы мое имя или, хотя бы, сделало известным среди своего окружения, например в университете. Я был пока обыкновенным преподавателем, каких много, учил студентов премудростям китайского языка, грамматике, иероглифике. Показывал им, как писать иероглифы так, чтобы они были соразмерными, красивыми и понятными. Враспев произносил сложные слова, как например, тху-шу-гуань. Всего-навсего — библиотека. Состоит из трех частей. Тху — башня. Шу — книга. Гуань — учреждение. Получается учреждение по хранению книг в высокой башне. Первая часть слова произносится первым — ровным — тоном, вторая часть вторым — восходящим — тоном, а третья часть третьим — нисходящевосходящим — тоном. Вот и попробуйте пропеть это слово, потому что выговорить его сразу никому не удается.

И представьте себе, если бы я еще был женат? Разве я смог бы вести преподавательскую, исследовательскую работу и одновременно уделять необходимое внимание жене? Никогда. Поэтому мне хватало приходящих женщин, благо вся жизнь была у меня впереди.

Я уже был уверен в том, что могу задавать точное время из нашего прошлого и производить видеозапись события, происходившего в месте с определенными географическими координатами. Я начал было составлять список загадок истории, на которые и до сих пор нет однозначного ответа, но бросил это делать, потому что счел это занятие неблагодарным для потомков.

— Почему неблагодарным? — спросите вы.

И будете правы в своем вопросе, потому что ответы на многие вопросы находятся в архивах. До революции было как-то не принято пускать сильно любопытных людей в архивы государственных дел. После революции все архивы засекретили, чтобы проклятые буржуины не выведали страшную тайну, с помощью которой они смогли бы нас уничтожить. Поэтому были секретны данные о ценах на молоко в Тамбовской области и ценах на сливочное масло в Костромской, о ценах на ржаной хлеб в Сибири и об отношении людей к своим правителям. Сейчас тоже не во все архивы нос сунешь, особенно в партийные архивы, которые и тогда были под грифом "особой важности" и сейчас находятся под таким же важным грифом секретности.

Если бы не было белых пятен в истории, то и жить было бы не интересно. Берем отдельного индивидуума. Фамилия — Иванов. Имя — Иван. Отчество — Иванович. И все данные о нем, вплоть до того, сколько раз он мочился во сне и когда, и с кем он потерял невинность. И так далее. Получается, что каждый человек стоит друг перед другим голяком, с ясновидимым содержанием желудка и количеством половых гормонов в тот или иной день в полдень.

Тайны должны быть. Только тайны прошлого вряд ли способны сильно влиять на характер сегодняшнего дня. Конечно, не каждому будет приятно узнать, что его дед или отец были палачами или следователями в системе ОГПУ-НКВД, занимались пытками арестованных и расстрелами приговоренных. Или почитать воспоминания о том, что другой родственник, числящийся ветераном и героем прошедшей войны, был не на фронте, а… Не будем уточнять, зато вспомним, с каким остервенением правители боролись с теми, кто пытался высказать свое мнение о прошедшей войне. У каждого рыло в пуху. Поэтому и закрываются архивы. Открываются они на короткий срок тогда, когда уходит очередной правитель и только для того, чтобы очернить его, создав тем самым почву для распространения легенды о благородстве и безукоризненности нового.

Это не только для нашей страны. Для стран типа Китая, Северной Кореи и еще некоторых, для которых авторитаризм является идеологией повседневной жизни. В других странах все это является достоянием гласности, особенно когда проходят выборы лидеров регионального или национального масштаба. Конечно, и у них не все гладко с гласностью и открытостью, но избиратель может резко поменять свое мнение о том или ином кандидате, если о нем будут опубликованы те данные, которые характеризуют его не вполне положительно.

И снова к тому, что у нас все наоборот. Или, даже не наоборот, а так, как во Всемирной истории. Народу дали право выбрать между Мессией и разбойником. И кого выбрал народ? Народ выбрал разбойника. Чисто по-русски. Хотя это сделал народ Иудеи, древние евреи. А о чем поет русский народ? О Кудеяре и Стеньке Разине. Мэр одного огромного города с женой своей сделали семейный подряд. Мэр дает заказ на бюджетные деньги, а жена исполняет этот заказ. И городу хорошо, и семье мэра неплохо. В нормальной стране такого мэра изгнали бы в течение недели и выбрали нового, а наш сидит в своем кресле двадцать лет и самодовольно говорит: попробуйте, выгоните. Снова народ избрал разбойника. Как будто какое-то проклятие довлеет над русским народом.

А сейчас найдите главное отличие между евреями и русскими? Правильно. Обрезание и больше ничего, потому что наши евреи они такие же, как и все русские. Так же пьют водку, едят сало и очертя голову бросаются за компанию то в большую политику, то в большую войну. Мы кровью повязаны друг с другом и со всеми этносами России.

А знаете ли вы, какое самое большое желание у наших народов России. Комсомольское желание принимаем сразу — жила бы страна родная и нету других забот. А еще? Мелочь не предлагать. Вот и вы в затруднении. А как вам такое желание — узнать, что будет лет так через тысячу после вас?

По-моему, мы с вами угадали точно. Наш народ беспокоит, что будет в результате всемирного потепления. Что будет, если… и если каждому предоставить возможность заглянуть в ближайшие тридцать лет, то заглянут почти все и будут разочарованы, потому что внутренне они считали, что будет все не так. И вода там не слаще, и женщины не красивее, и сало у них тоньше и водка какая-то невкусная.