— Здравствуйте коллега, — сказал мне мужчина, — давно хотел познакомиться с вами. Вы не будете против, если мы сейчас проедем в мой институт, и я покажу вам условия вашей будущей работы?

— У меня такое ощущение, что мое заявление о приеме на работу уже лежит в вашем кармане, — попытался я шуткой успокоить себя.

— А вы шутник, — поддержал мою шутку мужчину, — мы тоже работаем с шутками и с прибаутками, но стараемся, чтобы о результатах нашей работы знали немногие. И только те, кому это положено.

Никак я не мог поверить в то, что в нашем региональном центре, удаленном на тысячи километров от столицы, может быть какой-то секретный научный центр, работающий над проблемами, если не отвергаемыми чистой наукой, то не особенно признаваемые ею. То есть, все необъяснимое должно передаваться в этот научный центр, чтобы найти научное объяснение и возможную область применения полученных знаний.

— Интересно, — думал я, — если бы у нас внедрялось все, что придумывают наши Кулибины и что достает наша разведка, то наша страна давно превзошла бы хваленую Японию по всяким штучкам-дрючкам, а ее валовой национальный продукт был бы равен продукту всей Европы. А здесь что-то связано с укреплением царственной власти и организацией им вечной жизни.

Внедорожник, в котором мы ехали, двигался ровно, и его не подбрасывало на неровностях дороги. Какая-то тавтология получается. По неровным дорогам ровно ездят только танки с мягкими подвесками и то на большой скорости. Один каток проваливается в яму, другие катки едут по ровному месту, и ямы вроде бы и нет. Похоже, что и наш "джип" был таким же танком, который вряд ли можно прострелить из крупнокалиберного пулемета.

Мы проехали на постоянно недостроенный международный аэродром, на котором молодежь устраивает автомобильные гонки, и подъехали к четырехместному самолету "Сессна", стоявшему в дальнем конце взлетно-посадочной полосы.

— Все-то у нас не наше, — подумал я, — ничего своего нет, даже "Столичная" водка уже не наша, как это у поэта,

Мы летаем в чужих самолетах,

На дорогах чужие авто,

Мы крутились в таких переплетах,

Нам фуфайка привычней пальто,

Похоже, и меня везут в страну фуфаек, в "шарашку", из которой можно сыграть в ящик и кануть в безвестность с шуточками и прибауточками охраны.

Самолетик легко взлетел и стал болтаться в воздухе, как в бурном море лодочка. На таких самолетах нужно летать натощак. То мы сваливаемся в крутую яму и все содержимое желудка можно свободно рассматривать в зеркало заднего вида пилота; то мы возносимся на воздушном потоке вверх, и это содержимое начинает искать выход где-то там внизу чуть пониже пояса.

По моим подсчетам мы летели где-то около двух часов на восток и прилетели в научный центр, созданный еще при советской власти.

— Что-то мы ничего не создали с того времени, как советской власти не стало, — думал я, — все больше разрушаем да более активно торгуем родиной. Как это говорили раньше: если у человека нечего продавать, то он продает родину.

После посадки самолета еще немного хотелось подпрыгивать, но встречавшая нас машина была большая и комфортабельная. Представительского класса. И не предполагала подпрыгивания в ней.

— Не хотите виски, — сказал мой спутник, открыв дверцу бара с бутылками и бокалами.

Я утвердительно кивнул головой и получил массивный хрустальный стакан с налитой в нее темно-янтарной жидкостью.

— Лед? — спросил меня хозяин. — А я вот добавлю себе, привык, знаете ли. Все-таки цивилизованное потребление виски облагораживает человека, не правда ли? Как наши, налил, хряпнул, хлебушек понюхал и будь здоров, веди меня на расстрел. А тут потихонечку пьешь и ощущаешь тонкость вкуса и благородство напитка…

Я слушал его разглагольствования и думал, что вот такие и продали всех нас за рюмку виски со льдом. Да у нас в России всегда пили хлебное вино, вкусом и крепостью не отличающееся от виски и культура потребления этого напитка в нашей стране была более тонкой и соответствовала нашим национальным особенностям. Это только большевики вместо хлебного вина ввели в употребление спирт-ректификат, который относится к наркосодержащим веществам, спаивая все население.

— Кстати, как вы относитесь к выдвижению кандидатом в президенты питерского певца Юрия Шевчука? — спросил мой спутник.

Я неопределенно пожал плечами, хотя к этой идее относился положительно. Нынешняя власть снова превращается в то худшее, что мы уже имели при советской власти, поэтому Шевчук является наиболее подходящей фигурой, не завязшей в коррупционных связях и имеющей собственное понятие демократии и народовластия.

Ровная дорога в лесной чаще привела нас к зеленому забору с воротами и будочкой охраны. Подошедший человек в костюме и при галстуке проверил пропуск водителя и махнул рукой. Двери стали автоматически открываться.

В конце прямой дороги виднелось какое-то здание, а от дороги то и дело отходили дорожки в стороны и виднелись двухэтажные особнячки.

В один отворот свернули и мы.

В доме на первом этаже было две двери. Мы вошли в левую.

— Вот ваша лаборатория, — сказали мне.

"Лаборатория" состояла из комнаты с кроватью, совершенно пустой комнаты, кухонного отсека, ванной комнаты, туалета и встроенных шкафов в каждой комнате.

— Осматривайтесь, составьте список необходимого оборудования и передайте нам, скоро за вами зайдут и проводят в место для приема пищи, — сказал мой сопровождающий.

— Мне нужен мой компьютер, — сказал я.

— Все будет, осваивайтесь, — и он ушел.

Я пошел принять душ после дороги и в это время кто-то и что-то переставлял у меня в помещениях. Я вышел в махровом халате и с мокрой головой и поразился увиденному. Вероятно, я прибыл несколько внезапно, а сейчас в моих комнатах была полная обстановка, рабочие заканчивали развешивание штор и портьер, техническая работница заправляла мою кровать, а со мной поздоровалась миловидная женщина в красивом брючном костюме.

— Здравствуйте, Юлиан Васильевич, — сказала она, — пойдемте в вашу спальню, я сниму с вас мерки.

— Извините, я не одет, — стал сопротивляться я, потому что замочил в ванной свое белье и намеревался его постирать немного позднее.

— Не волнуйтесь, я к вам не буду приставать, — улыбнулась она. — Все белье и нижнюю и верхнюю одежду вам принесут через несколько минут.

Я скинул халат. Женщина промокнула им некоторые мокрые места на моем теле и, ничуть не смущаясь, стала снимать портновские мерки. Мне когда-то приходилось шить костюм на заказ, и эта процедура была мне знакома, только я тогда не был совершенно голым.

Закончив измерения, она достала из плоской сумки каталог и дала мне.

— Отметьте все, что вам нужно, и вам это доставят, — сказала она. — До свидания. Мой номер телефона вы найдете в справочнике на тумбочке в прихожей. До свидания.

Только я проводил гостей и стал переодеваться в найденный синий спортивный костюм из шерсти с лавсаном, как в дверь кто-то постучался. На пороге стоял молодой мужчина с каким-то странным взглядом.

— Привет. Ты новенький? Я твой сосед. Пустишь? А у тебя хорошо, — и он и, не дожидаясь приглашения, прошел в мои апартаменты. — Компьютер тебе поставили, что надо. Ты программист? Кстати, через полчаса пойдем обедать. Я тебе все покажу. Не волнуйся, я был такой же, как ты. Ага, меня зовут Миша. Ты не волнуйся, я нормальный, я просто разговариваю одновременно с тобой и с собой, поэтому можешь не отвечать на мои вопросы, я не обижаюсь.

Мой сосед по-хозяйски осмотрел мое новое жилище и повернулся ко мне.

— А ты чего умеешь? — спросил он. — Обещали нам привести мужика, который глазами способен рассмотреть детали на вещи, находящейся в тридцати километрах отсюда. Вот это способности, так способности. А у тебя как началось? Ты сначала головой обо что-нибудь ударился или тебе молния под ноги полыхнула? У одного, я знаю, грибков поел и отравился. Так организм стал себя спасать и проявил сверхспособности. Сейчас вот сидит с карандашом, проверяет компьютерные расчеты и ошибки находит. У компьютера. Ты представляешь это? С карандашом, ха-ха. Я его спрашиваю, зачем тебе карандаш, возьми ручку, хочешь с золотым пером, хочешь — с платиновым? Нет, говорит он мне, карандашик лучше, он сам на ошибку указывает. Если я тебе надоел, то ты так и скажи. Я не обижусь. А вот вчера я был на Куликовом поле и знаешь, что я тебе скажу? Не было там никакой битвы. Так подрались два конных разъезда, потом к ним на помощь прискакали по сотне с обеих сторон. Похлестались, поплевались, поматерились друг на друга и разъехались. Поняли, что русские в силу вошли и с ними лучше не связываться. Новый характер отношений строить нужно. Там как раз в Золотой Орде перестройка была.