Приведению ситуации в соответствие с нормами этикета, равно как и попыткам Ирины задать «ханыге» несколько вопросов, готовых сорваться у нее с языка, помешали влетевшие в здание церкви эфэсбэшники.

— Всем бросить оружие! — грозно крикнул бежавший первым маленький юркий человечек с пронзительными глазами. — Миронов, проверить тут все! — приказал он на ходу.

— Здесь все свои, Володя, — мрачновато предупредил Богданов и, не дав вбежавшему раскрыть рот, представил: — Капитан Лукьянов.

«Шарп» кивнул.

— Мы знакомы… м-м-м… в некотором смысле заочно, — сказал он. — Ребята следили за мной, а я за ними. Для меня это занятие привычное, сорок лет я по заграницам… хм… шпионил, в Штатах, Англии… В Норвегию на старости лет занесло, теперь уж на пенсии.

Лукьянов, похоже, вовсе не обрадовался встрече, но тут в действие вмешалось новое лицо.

— Здравствуйте, Тимофей Кондратьевич, — обратился к «Шарпу» Найденов. — Как это понимать, что вы тут делаете?

— Долго рассказывать, Григорь Саныч, — улыбнулся тот. — Давай закончим тут, а?.. Да не суетитесь, Кралькович мертв…

— Как мертв?! — удивился подполковник. — Кто же его?! У нашего Леденцова аж очки свалились, он, как милиция на нас набросилась, в такое состояние впал — кошмар, а говорили, что один из лучших. — Найденов в сердцах вздохнул и махнул рукой: — Колдун… черно-белый! Экстрасенс дипломированный.

Последнее слово, судя по тону подполковника, заменяло, ввиду присутствия дам и ребенка, некое другое, куда более короткое и родное.

— Мертвее не бывает, — сообщил, подходя к начальнику, старший лейтенант Миронов. — Орудием убийства, по всей видимости, послужила отвертка с длинным жалом, ее обнаружили рядом с телом, перепачканной в крови… Изумруда при нем не найдено… Крымова наповал убило, а вот Козлов, похоже, дышит, но еле-еле.

Валентин встрепенулся, не мог он держать зла на Процента. Однако что же с…?

— А где Саша?! Климов где?! — закричали разом Ирина и Богданов.

— Мы здесь!

Все расступились, пропуская едва державшегося на ногах Александра и его спутника.

Мальчик, глядя на взрослых снизу вверх, повторил:

— Мы здесь.

— Где же камень?! — воскликнули хором Лукьянов и Найденов, а последний прибавил: — Просто уж посмотреть хочется, что за чудо такое это Дьявольское Око.

— Опоздали, — заявил Богданов. — Он его об стену грохнул.

— Да, я сама видела, — подтвердила Зина.

— И я, — прибавила Ирина.

— Хоть кого из шайки Кральковича спросите — они тоже видели, — дополнил майор. — Так что…

— Вот черт! Смотри-ка! — покачали головами Максим Викулович и Этьен.

Один лишь «Шарп», усмехнувшись, покосился на Климова и мальчика, а потом обратился к Валентину:

— Прямо так и разбился?

— Вдрызг! В мелкие дребезги! — подтвердил майор и в тон ему обе дамы. — Ну, может быть, какие-нибудь осколки и соберете…

— Да ну? — Тимофей Кондратьевич внимательно посмотрел на мальчика, тот отвел глаза, стараясь ни в коем случае не встречаться с ним взглядом, Шарп-Шаронов же уставился на Климова. На измученном лице Саши появилось некое подобие улыбки. Он покосился на Славика, а «американец» спросил, как бы ни к кому не обращаясь: — Так-таки и разбился? М-да… Сколько лет живу, а ни разу не слышал, чтобы изумруды бились… как обыкновенное бутылочное стекло. Сказали бы, на две части, ну, там, на три раскололся камень, я бы поверил, а вот чтобы вдрызг, такого быть не может!.. По крайней мере на земле,

«И правда! Точно! Верно ведь! Как же я-то не сообразил! Как мне-то в голову не пришло!» — осенило сразу всех.

Теперь уже не только «Шарп», но и остальные устремили взволнованные взоры к Славику.

Мальчик не выдержал.

— Нате, возьмите! — сказал он, обращаясь ко всем взрослым вообще, и, вынув изумруд из кармана, протянул его «американцу». — Бери, ты на деда моего похож, а то бы и не отдал, вот!

— Спасибо, — тепло произнес Шаронов, принимая красавец изумруд, и с грустью добавил: — Я, брат ты мой, полжизни ловил одних нехороших людей, сначала папашу, а потом и сынков его — под стать уродились мальчики. И вот видишь, поймал на эту штуковину, как на приманку. Благодаря тебе.

— Теперь себе возьмешь? — буркнул мальчик.

Предупреждая жестом попытки Ирины осадить сына за грубость, Шаронов сказал:

— Такие вещи себе не берут, дружок, да и не приносит он счастья людям, с ума их сводит. Так что ты не жалей. В музее под стекло положат, там ему и место.

— Да я и не жалею, — ответил Славик, — просто из-за него мой разбить пришлось, он лучше был — настоящий, а этот — этот дрянь!

Все засмеялись.

— Держи, — «Шарп» протянул Найденову камень. — Ты ведь главный здесь?

— Да, товарищ полковник, — грустно усмехнулся тот. — Наворотили мы тут все вместе, а расхлебывать мне придется…

— Ничего, Григорь Саныч, отчитаешься, а мне помирать можно, свернул я гору. Вот им спасибо… — «Шарп», обменявшись рукопожатием с Климовым, протянул руку Славику. — Ну что, одолели вы Локи и его войско в день Рагнарёк? — спросил «американец».

— Да я-то что… — Александр улыбнулся одними губами. Он понимал, что следовало возразить старику, чья поистине демоническая сила воли поддержала его в схватке с Кральковичем, но из-за смертельной усталости, охватившей теперь все тело и мозг, так ничего и не сказал Шаронову.

— Одолели, — сказал мальчик серьезно. — Саша, он всех победил.

— Вот и молодцы, — похвалил «Шарп». — Кому в столицу, можем подбросить, у нас место есть.

— Да мы здесь останемся, — ответил Климов, кладя ладонь на плечо мальчика. — Только приехали… И здорово тут.

— Я бы поехал, но как там Роман… — начал Богданов. — Да и…

— Козлову сейчас специалисты нужны, а не старые товарищи, — произнес Лукьянов.

— Да, но все равно., - начал Валентин, косясь на Зинаиду, и неожиданно для себя самого спросил: — Адва места найдется?

«Американец» посмотрел на Богданова и его подругу и улыбнулся:

— Для вас, товарищ майор, чего не сделаешь, «запорожец» не «вольво», в нем просторно. Потеснимся, верно, сябры?

Оба старика и Арсений кивнули.

Шаронов усмехнулся:

— Что стоишь? Пошли, с меня выпивка, как обещал.

Немало забот у человека, которому доверено заведовать медицинским учреждением, дел и хлопот масса, но их Андрей Иванович Горбунов — главврач психиатрической клиники в Шарках Шумилинского района Рязанской области — отложил в сторону, так как ждал дорогого гостя, президента концерна «Исполин» Бориса Николаевича Шаркунова, с недавних пор взявшего под опеку вверенное заботам Горбунова учреждение.

Последнее и несомненно радостное для главврача клиники событие совпало по времени с направлением к доктору Горбунову нескольких больных, угодивших под психиатрическое наблюдение в результате перенесенных ими сильных стрессов. Строго говоря, подобных пациентов Андрей Иванович принимать был вовсе не обязан, так как во вверенной ему клинике на излечении находились люди тяжело и порой безнадежно больные. Новеньких же, выражаясь общепринятым языком, следовало подержать в обычном дурильнике и, поставив на учет, отпустить на все четыре стороны, но их направили сюда, а Андрею Ивановичу объяснили — так надо, подкрепив словесные аргументы материальными.

Борис Николаевич Шаркунов лично интересовался состоянием больных. Навещал клинику и господин Олеандров, интересовавшийся, чем живут люди в российской глубинке, сделал пожертвование. Приехав в отличие от Шаркунова с помпой, снискал сокрушительный успех у персонала и в особенности у больных, пропагандируя свои идеи. Заместитель Горбунова Капсукас, все врачи, сестры и нянечки, повар Эппельман, работники кухни и водитель Ахметджанов — одним словом, все, за исключением уборщицы Сидоровой и самого Андрея Ивановича, стали членами Русской национальной партии.

Горбунов объяснил мотивы своего неприсоединения тем, что должен, как глава заведения, хранить нейтралитет, а аполитичная Сидорова не вошла по чисто техническим причинам — была больна. Однако сделала устное заявление в довольно грубой форме: «Опеть нас… али тамо, всё Кудинов с Абарцумяном да Людка-санитарка, проб…дь, резинки накидали, бутылки инпортные… Убирать надоть али голосувать?»