Миссис Мэтьюс встала с дивана и с трагизмом в голосе произнесла:

– Остается только уповать, Гертруда, что ты не отдаешь отчета своим словам и не понимаешь, какую глубокую рану мне наносишь. Я удаляюсь к себе, ибо не имею сил терпеть подобные оскорбления.

Миссис Лэптон не стала удерживать обиженную родственницу и, дождавшись, пока та удалится, заявила о своем намерении немедленно осмотреть тело сестры.

– Филдинг запер спальню тети Харриет, – процедил Гай.

Миссис Лэптон едва не задохнулась от гнева:

– Доктор Филдинг слишком много берет на себя! Молодой наглец! Вмешивается не в свое дело, а как врач совершенно некомпетентен!

После заочного вынесения приговора доктору Филдингу миссис Лэптон пообещала при первой же возможности высказать свои соображения ему лично. Затем Гертруда строго-настрого приказала племяннику держать ее в курсе дел, и если что, немедленно звонить по телефону, после чего покинула «Тополя».

Миссис Мэтьюс спустилась вниз, когда тело Харриет увезли из дома. Стелла и Гай остались вдвоем в библиотеке и, будто сговорившись, больше не обсуждали смерть тети. Вскоре к ним присоединилась миссис Мэтьюс и с порога перешла к волнующей все семейство теме:

– Я долго думала и окончательно убедилась, что Харриет умерла от удара. С тех пор как Господь забрал у нас Грегори, она сделалась сама не своя. Когда приедет полиция, нам следует говорить правду в самых простых выражениях. Скрывать нам нечего, и я хочу, мои милые, чтобы вы вели себя естественно и обошлись без глупых экзальтированных выходок. Иначе люди, которые не знают вас так хорошо, как я, заподозрят, что вы боитесь разоблачения.

Стелла во все глаза смотрела на мать.

– И что же нам говорить, мама?

Лицо миссис Мэтьюс приняло безмятежное выражение.

– Стелла, дорогая, не понимаю тебя. Ты должна рассказать полиции что знаешь, вот и все.

– И о лекарстве, которое ты дала тете? Ты сама говорила Дерику.

– Естественно, я об этом сказала доктору Филдингу и, само собой разумеется, сообщу полиции и даже покажу флакон. Пусть изучают.

– Ну, до этого пока не дошло, – отозвался Гай. – До получения результатов вскрытия нет уверенности, что делом станет заниматься полиция. Филдинг ошибся в прошлый раз и может ошибаться сейчас.

– Разумеется! – согласилась миссис Мэтьюс. – Я только размышляла, как поступить, если оправдаются худшие опасения. А версию с отравлением даже не рассматриваю!

В этот момент в комнату зашел Бичер. Вид у дворецкого был подавленный. Бичер заговорил лишенным выражения голосом, и Стелла подумала, что сейчас он сообщит о желании уволиться и вся прислуга последует его примеру.

– Пришел мистер Рамболд, мадам. Желает вас видеть.

– Пусть войдет, – распорядилась миссис Мэтьюс.

С первого взгляда было ясно, что Рамболд уже слышал печальную новость. Он выглядел еще более испуганным и подавленным, чем Бичер, а в голосе вместо спокойной уверенности слышался страх.

– Миссис Мэтьюс, я только что узнал… Не могу поверить!

Зои протянула гостю руку, но лицо отвернула.

– Увы, дорогой друг, это правда! Мы сами еще не в состоянии осознать весь ужас случившегося. Бедная, бедная Харриет!

Рамболд крепко сжал ей руку, да так и держал, словно в забытьи.

– Ваша горничная рассказала моей поварихе, но я не поверил. Невероятно! Не знаю, что и сказать. Несчастная женщина…

Гай резко повернулся и безапелляционно заявил:

– Мистер Рамболд, вне всякого сомнения, тетя скончалась от удара!

Рамболд бросил быстрый взгляд в его сторону:

– От удара! Такой диагноз поставил Филдинг?

– Филдинг – дурак и не знает, что стало причиной смерти. Но мы уверены, что у тети случился удар.

Рамболд отпустил руку миссис Мэтьюс и помрачнел, словно предчувствуя беду.

– Что думает Филдинг? Скажите мне, миссис Мэтьюс!

Все трое ни разу не слышали, чтобы мистер Рамболд говорил таким суровым тоном.

– Ох, мистер Рамболд, такой ужас! Доктор Филдинг считает, что Харриет отравили.

– Ну, как вам это? Надо же было додуматься! – возмутился Гай.

Рамболд некоторое время молча смотрел на юношу.

– Мистер Рамболд, никому и в голову не приходило ее отравить! – с жаром воскликнула Стелла. – Ведь не думаете же вы, что кто-то из нас… один из нас…

– Нет-нет, милая девочка, – поспешил успокоить мистер Рамболд. – Конечно, не думаю! Господи, как можно! Но если доктор Филдинг подозревает яд… Господи, какой ужас!

– Суперинтендант Ханнасайд и его помощник сержант идут по дорожке к дому, – неожиданно объявил стоявший возле окна Гай.

Миссис Мэтьюс вздрогнула:

– Ох, нет, только не это! Я не вынесу!

Гай подошел к креслу, где сидела мать.

– Все хорошо, мама, не бойся. Думаю, они просто зададут несколько вопросов, и больше ничего. То есть они еще и сами не знают, что тетю Харриет отравили.

– Прекрати! – выкрикнула миссис Мэтьюс, у которой окончательно сдали нервы. – Не смей говорить, что ее отравили! Этого не может быть! – Зои, сделав над собой усилие, повернулась к мистеру Рамболду: – Ради бога, не уходите! – взмолилась она слабым голосом. – Мне не с кем посоветоваться. Чувствую себя совершенно разбитой!

– Постараюсь помочь, чем могу, – пообещал мистер Рамболд. – Будьте предельно откровенны с суперинтендантом. Знаю, вы так и поступите. Вам нечего бояться.

Открылась дверь.

– Пришли полицейские, мадам, – обреченным голосом сообщил Бичер.

Миссис Мэтьюс заметила, что дети не сводят с нее глаз. Выпрямившись в кресле, она обратилась с улыбкой к дворецкому:

– Хорошо, Бичер. Будьте добры, проводите их сюда. – Ее голос звучал спокойно и ровно, как обычно.

Вскоре в комнату зашел Ханнасайд.

– Добрый день, суперинтендант, – слегка наклонила голову миссис Мэтьюс. – Вы хотели меня видеть?

– Хочу задать вам несколько вопросов, миссис Мэтьюс, и все они связаны со смертью мисс Харриет Мэтьюс.

Зои удивленно подняла брови:

– Думаю, полиция поспешила. Проводить расследование по поводу смерти моей золовки несколько преждевременно.

Ханнасайд смерил ее пристальным взглядом и поинтересовался:

– Не хотите отвечать на мои вопросы, миссис Мэтьюс?

– Я вынуждена, но это причиняет невыносимую боль, – со скорбным достоинством заявила миссис Мэтьюс.

– Понимаю ваши чувства, – кивнул Ханнасайд, – и прошу прощения, что вторгаюсь в такой момент в дом. Не сомневаюсь, вы понимаете, в сложившейся ситуации мое ведомство обязано заняться расследованием дела.

– Вы правы, – вздохнула миссис Мэтьюс. – Только создается впечатление, что мистер Филдинг поступил необдуманно и поторопился с выводами. Мы все уверены, что Харриет умерла от удара.

– Этот вопрос должны решать медики, – заметил Ханнасайд. – Скажите, когда мисс Мэтьюс в первый раз пожаловалась на плохое самочувствие?

– Лучше спросить об этом моего сына или дочь. Видите ли, я никогда не спускаюсь к завтраку, а потому ничего не знала, пока моя бедная золовка не поднялась к себе.

Ханнасайд повернулся к Стелле, и та без запинки отрапортовала:

– Тетя сказала, что ей нехорошо, как только спустилась к завтраку. Было около девяти часов.

– Ваша тетя сказала, когда именно ей стало плохо?

– Н-нет. По-моему, не говорила. Просто сказала: «Сегодня утром мне нездоровится» или что-то в этом роде.

– Она принимала что-нибудь перед завтраком? Ранний утренний чай, например?

– Да, она всегда пьет утренний чай.

– Кто принес ей чай?

– Младшая горничная. Обычно это входит в обязанности старшей горничной, но в данный момент ее нет.

– Она же заваривает чай?

– Не знаю. Либо она, либо повариха.

– Мисс Мэтьюс принимала какое-нибудь лекарство?

Стелла бросила вопросительный взгляд на мать, но та отрицательно покачала головой.

– Послушайте, суперинтендант, понятия не имею, что принимала или не принимала золовка.