– Да-да, если, конечно, она развеется, – согласилась мисс Мэтьюс. – Только мне почему-то думается, стоит начать копаться, и непременно обнаружится что-то ужасное там, где меньше всего ожидал.

– Сама мысль об отравлении Грегори совершенно абсурдна, – заявила миссис Мэтьюс. – Уж в этом я полностью уверена.

– Ну разумеется. Только ты прекрасно знаешь, что Гай с ним все время ссорился, не говоря уже о Стелле.

Слова Харриет возымели неожиданное действие: миссис Мэтьюс из добродетельной христианки превратилась в загнанную в угол тигрицу. Сидя в кресле, она резко подалась вперед, вцепившись руками в подлокотники, и во всей позе появилось что-то хищное, как у дикой кошки.

– Изволь объяснить, что ты имеешь в виду, Харриет, – приказала она грозным голосом. – Будь так добра! И не забывай, что речь идет о моих детях!

Мисс Мэтьюс не на шутку струхнула и со слезами на глазах принялась уверять, что в ее словах не было никакого подспудного смысла.

– Рада это слышать, Харриет, – успокоилась миссис Мэтьюс, снова расслабляясь в кресле.

Под безупречным макияжем было видно, как побледнело ее лицо. Гай, стоявший за креслом, наклонился к матери и, усмехнувшись, одобрительно шепнул: «Ай да мамочка, молодец!»

Миссис Мэтьюс сжала руку сына и с упреком попросила:

– Умоляю, оставь эти вульгарные выражения, дорогой. Ты же знаешь, я их не выношу.

– И нечего на меня нападать, Зои! – всхлипнула мисс Мэтьюс, роясь в карманах в поисках носового платка. – Никто не любит Гая больше меня, да и Стеллу тоже. Просто я представила, как ситуация выглядит со стороны.

К миссис Мэтьюс вернулось обычное спокойствие.

– Давай не будем больше говорить на эту тему. Никто и не ждет, что ты поймешь материнские чувства. – Она повернулась к миссис Рамболд и любезно поинтересовалась: – Полагаю, пребывание на побережье пошло вам на пользу?

– О, благодарю, я прекрасно себя чувствую! – воскликнула миссис Рамболд. – Это все Нед! Он знал, что я нуждаюсь в смене обстановки. – Она с нежностью посмотрела на мужа. – Вы и не представляете, как этот мужчина меня балует!

Миссис Мэтьюс вежливо улыбнулась, воздержавшись от комментариев, а мисс Мэтьюс, метнув в сторону гостьи полный ненависти взгляд, попросила мистера Рамболда взглянуть на отвес и с торжествующим видом увлекла его в теплицу. Харриет была страстным садоводом и теперь разрывалась между стремлением обсудить свои горести и еще более сильным желанием показать мистеру Рамболду редкие растения, которые они оба разводили, и сравнить, у кого дела идут лучше. В результате Харриет удалось и то и другое, но потом она запуталась и все протягивала мистеру Рамболду горшочки с цветами, которыми можно было без ущерба любоваться и на прежнем месте, сбивчиво рекомендуя обратить внимание на замашки миссис Мэтьюс. Ведет себя как полновластная хозяйка в доме! Будто все принадлежит ей одной! Мистер Рамболд выскользнул из расставленных Харриет сетей, сославшись на необходимость вымыть руки, и поднялся наверх, где немедленно пал жертвой миссис Мэтьюс, которая давно его поджидала.

Позже Стелла проводила обоих гостей по подъездной дороге до ворот и, поблескивая глазами, осведомилась:

– Ну как, мама успела поделиться всеми горестями после тети Харриет, которая тоже выплеснула на вас целый ушат печалей?

– Ты – непочтительная дочь, Стелла, – рассмеялся мистер Рамболд. – Да, она кое-что рассказала.

– Надеюсь, вы умиротворили обеих. Они все время действуют друг другу на нервы.

– Ничего удивительного, – добродушно согласилась миссис Рамболд. – Когда в дом приходит смерть, все расстроены, и это понятно. А тут еще добавилось расследование и прочие неприятности. Вполне естественно, что у твоей матери и тети нервы напряжены до предела.

– Как и у всех нас, – призналась Стелла. – Разумеется, дядю не отравили, но когда высказываются подобные предположения, невольно задумываешься, кто мог это совершить. Ужасно.

– На твоем месте я вообще выбросил бы такие мысли из головы, – здраво рассудил Эдвард Рамболд. – Ты же понимаешь, что доктор Филдинг гораздо компетентнее тетушки Гертруды.

– Безусловно, – согласилась Стелла. – Только если это вдруг окажется правдой и сюда придет полиция и станет задавать вопросы, не покажется ли подозрительным, что Гай и Де… что Гай и я постоянно ссорились с дядей?

– Конечно, нет, – заверил мистер Рамболд. – Ты прекрасно знаешь, что полиция не арестовывает людей только за то, что они ссорятся. Вы, юная леди, слишком увлеклись и тревожитесь раньше времени.

– Ну, остается только надеяться, что полиция здесь не появится, – неуверенно согласилась Стелла.

– Думаю, им здесь нечего делать, – подтвердил мистер Рамболд.

Однако в десять утра в понедельник в кладовую в поисках мисс Мэтьюс зашел Бичер и в зловещей тишине протянул серебряный поднос, на котором красовалась визитная карточка с именем детектива-суперинтенданта Ханнасайда из Департамента уголовного розыска, Нью-Скотленд-Ярд.

Мисс Мэтьюс испуганно вскрикнула и выронила визитную карточку, будто она была из раскаленного железа.

– Я проводил их в библиотеку, мисс, – сообщил Бичер.

В библиотеке ждали трое. Один – мужчина средних лет с тронутыми сединой волосами и глубоко посаженными глазами на широком добродушном лице; второй – худощавый, с аккуратно подстриженными усиками и тощей шеей. Третий был доктор Филдинг. Мисс Мэтьюс вошла в комнату, опираясь на руку племянника. Доктор Филдинг выступил вперед и с мрачным видом сообщил:

– Мисс Мэтьюс, к сожалению, дело оказалось серьезнее, чем я предполагал. Это суперинтендант Ханнасайд из Скотленд-Ярда, а это инспектор Дэйвис из местного полицейского участка. – Филдинг указал на мужчину с усиками.

Мисс Мэтьюс смотрела на суперинтенданта, как кролик на удава, потом испуганным шепотом пролепетала приветствие, не обращая внимания на инспектора.

– Доброе утро, – любезно откликнулся Ханнасайд. – Инспектор Дэйвис и я приехали задать несколько вопросов по поводу смерти вашего брата.

– Хотите сказать, что дядю отравили? Не верю! – воскликнул Гай. – С какой стати кому-то понадобилось его травить?

– Не знаю, мистер Мэтьюс, – спокойно ответил Ханнасайд, глядя ему в лицо. – Именно это я и намерен выяснить.

– Не может быть! – еще больше возмутился Гай. – Кто поверит в такой вздор?

– Успокойся, Гай, – вмешался в разговор доктор Филдинг. – Сомнений нет, в анализах обнаружен никотин.

– Никотин? – Гай беспомощно моргал. – Но ведь дядя не курил!

– И доктор Филдинг утверждает то же самое, – звметил Ханнасайд.

– Значит, это не утка! – воскликнула мисс Мэтьюс, к которой вновь вернулась речь.

– Утка? – в недоумении переспросил Ханнасайд.

– Она самая. Если бы утка была отравлена, мы все давно бы умерли! Как бы там ни было, у меня имеется счет на две котлеты из мяса ягненка, и все подтвердят, что я велела приготовить их для брата, хотя Грегори их даже не попробовал.

– Мисс Мэтьюс опасается, что причиной смерти ее брата стала жареная утка, которую он ел за ужином, – пояснил доктор Филдинг.

– Понятно. Нет, мисс Мэтьюс, вряд ли здесь дело в утке. Не припомните, что еще ел и пил ваш брат накануне смерти?

Харриет принялась перечислять блюда, что подавались за ужином, но Ханнасайд ее остановил:

– Нет, мисс Мэтьюс, после ужина, перед сном. Может, выпил чашечку «Оувалтина» или еще что?

– Грегори терпеть не мог напитки с солодом, – уверенно заявила мисс Мэтьюс. – Сколько раз я умоляла его попробовать, так как он страдал бессонницей, но брат никогда не прислушивался к добрым советам, даже когда был ребенком.

– А принимал ли он какие-либо средства от бессонницы? – поинтересовался Ханнасайд.

– Ох, в этом не было нужды! – воскликнула мисс Мэтьюс. – Серьезных нарушений сна не замечалось. И вообще, по-моему, дела со сном у брата обстояли куда лучше, чем он себе возомнил.