– Милая кузина, до официального утверждения завещания я не являюсь владельцем наследства. Но как только его утвердят, я отдам все деньги первой попавшейся на глаза благотворительной организации.

Слова Рэндола поразили Стеллу, и она на время утратила дар речи и только во все глаза смотрела на кузена.

– Чушь! Не верю! – воскликнула она наконец.

– Я на это и не рассчитывал, моя радость, – рассмеялся Рэндол.

– Но зачем? – недоумевала Стелла. – Какой в этом смысл?

– Ну, у меня достаточно средств на мои, так сказать, скромные нужды, – пожал плечами Рэндол.

– Либо ты окончательно спятил, либо снова плетешь какие-то интриги, – уверенно заявила она. – Где это слыхано, чтобы отдать на благотворительные цели все состояние?

– Вот и я вижу в этом поступке ласкающую душу оригинальность, – согласился Рэндол. – Налить еще хереса?

– Нет, спасибо, – покачала головой Стелла. – Даже ты не способен на подобное безумство ради красивого жеста. Или хочешь заткнуть рты тем, кто подозревает тебя в убийстве дяди по причине финансовых трудностей?

– А разве среди посторонних людей ходят и такие слухи? – удивился Рэндол. – Я-то думал, эта версия не выходит за рамки узкого круга любящей семьи. Кроме того, я не испытываю финансовых затруднений.

– Подозреваю, тебе известно о дядиной смерти больше, чем нам. – Стелла устремила на кузена внимательный взгляд.

– Если сим двусмысленным замечанием ты намекаешь на мою причастность к убийству дяди, то позволь напомнить, моя прелесть, что мы виделись с ним в последний раз в воскресенье 12 мая.

– Знаю. И ничего такого я не имела в виду. И вообще не представляю, каким образом ты мог совершить подобное преступление. А что думает суперинтендант?

– Он, как и ты, мое сокровище, не представляет, каким боком я мог стать убийцей. Боюсь, его это сильно огорчает.

– Рэндол, а найдут ли вообще дядиного убийцу?

– А почему ты меня об этом спрашиваешь? – ответил вопросом на вопрос Рэндол.

– Потому что тебе определенно что-то известно. И не отпирайся. Дядю ты убить никак не мог, но уверена, ты скрываешь какие-то важные факты или улики. В общем, то, что не должно попасть в чужие руки. Я помню, как ты выходил из дядиной комнаты в тот день. Наверняка что-то искал.

– Искал, – с невозмутимым видом признался Рэндол. – Но не нашел.

– И что же это?

– Не знаю.

– Не знаешь? – не поверила Стелла.

– Пока не знаю. Я искал предмет, в котором мог содержаться яд. Должен признаться, надежда его найти была ничтожной.

– Я тебе не верю, – заявила Стелла.

– Ты не оригинальна, – равнодушно заметил Рэндол. – Может, для разнообразия поговорим на другую тему? Бесконечные дискуссии и пустые домыслы по поводу дядюшкиной смерти начинают утомлять.

– Мистер Рамболд считает, что дело рассыплется за отсутствием улик.

– Возможно, он прав. Мистер Рамболд по-прежнему утешает убитых горем тетушек в самые тягостные моменты?

– Он каким-то образом умудряется их утихомирить, – улыбнулась Стелла. – И не надо над ним насмехаться, Рэндол. Ведь мистер Рамболд всегда вел себя по отношению к нашей семье в высшей степени порядочно.

– Я отношусь к нему с глубоким уважением, – заверил Рэндол.

– Раз ты так говоришь, значит, на самом деле все наоборот.

– Разумеется, ты думаешь, я не способен испытывать к людям подобные чувства, – устало кивнул Рэндол.

– Когда ты говоришь о человеке что-то хорошее, всегда получается наоборот.

– Ну, это распространяется только на любимых родственников или других лиц с ущербным интеллектом, – возразил Рэндол. – А острый ум я всегда ценю очень высоко.

– Вот спасибо! – обиделась Стелла. – Значит, и меня ты причисляешь к разряду кретинов?

– Ну, не совсем так, – утешил Рэндол. – Несколько раз я замечал, как ты сначала думаешь, а уж потом высказываешь свою мысль. Иногда даже демонстрируешь определенный уровень сообразительности. Должен признаться, в подростковом возрасте я вообще считал тебя безнадежной, но с тех пор, мое сокровище, ситуация заметно улучшилась.

– Рада слышать, – усмехнулась Стелла. – Разумеется, ты проявлял огромный интерес к моему развитию. Жаль, я раньше этого не знала. Вероятно, частые визиты в «Тополя» весь прошлый год также объясняются желанием встретиться со мной.

– Надеюсь, ты не заподозрила меня в желании как можно чаще видеться с твоей милой матушкой?

Стелла, растерянно моргая, смотрела на кузена:

– Ты приезжал к дяде!

– О господи! – вздохнул Рэндол, беря ее под руку и провожая к двери. – Сегодня, мое счастье, твой интеллект явно не в лучшей форме. Идем обедать.

По дороге в Гринли-Хит Стелла размышляла над загадочными словами Рэндола, которые повергли девушку в изумление и одновременно вызвали подозрения. В конце концов она решила держаться с кузеном настороже и не откровенничать. Рэндол не стал настаивать на продолжении разговора и отвел Стеллу в столовую, где угостил лангустом и великолепным шабли. Со дня дядиной смерти Стелла питалась только в «Тополях» и после скудного рациона, утвержденного тетушкой Харриет, с удовольствием пообедала, забыв на время об обрушившихся на семью несчастьях. Подали кофе, и слова Рэндола снова всплыли в памяти. Лицо омрачило облачко грусти, и Стелла с тяжким вздохом посетовала, как страшно иметь убийцу среди членов семьи. Будто над домом сгустились черные тучи.

– Все друг друга подозревают, – жаловалась она. – Да, дядя был очень жесток в обращении с людьми, да только после его смерти лучше не стало. Взять, к примеру, хоть меня. Дядя постарался, чтобы брак с Дериком стал невозможным при его жизни, и это было ужасно. Но вот он умер, и я могла бы выйти замуж за Дерика, но все снова пошло наперекосяк.

– Давай обойдемся без тошнотворной жалости к собственной персоне, – миролюбиво предложил Рэндол. – За обедом ты показала себя приятной собеседницей и выбросила из головы бывшего ухажера. Твое сердце не разбито, так что не надо вынуждать меня произносить утешительные речи. В этом вопросе я нисколько тебе не сочувствую.

– Я ела твои хлеб-соль, а потому не могу высказать все, что хотелось бы, – с достоинством заявила Стелла.

– Не сдерживай идущие от души порывы, моя радость. Я съел достаточно хлеба-соли в «Тополях» – остальные яства были представлены в гораздо более скудном количестве, – однако сей факт не лишил меня способности высказывать свое мнение.

Стелла наблюдала, как кузен заваривает кофе.

– Если хочешь знать, я и не думала себя жалеть. И все-таки тяжело, когда человек, на которого полностью полагаешься, вдруг оказывается колоссом на глиняных ногах.

Рэндол убрал спиртовку из-под кофеварки и задумчиво взглянул на Стеллу.

– Неужели ты и правда верила, что эгоистичный влюбчивый доктор станет надежной опорой в минуту невзгоды? Ах, как же вы, девушки, доверчивы!

– Беда в том, что нам не к кому обратиться, – снова пожаловалась Стелла. – От дяди Генри толку мало, а Гай слишком молод. Да и вообще, он человек другого типа. Мистер Рамболд очень любезен, но он не член семьи, а Оуэн считает все происходящее неприличным и не желает, чтобы его впутывали.

– А Рэндол – затаившаяся в траве змея, готовая в любой момент ужалить, – в тон ей продолжил Рэндол, помешивая кофе.

– Так и есть. – Стелла в изумлении смотрела на кузена. – Но о тебе я как-то не подумала.

– И совершила очередную ошибку, моя радость. Как раз обо мне и следовало подумать в первую очередь. Ведь главой семьи теперь являюсь я.

– И что из этого следует?

– Очень многое, – улыбнулся Рэндол. – И как глава семьи предлагаю рассмотреть вопрос.

– Как мило с твоей стороны! Твое участие спасет нас всех. Если полиция надумает арестовать кого-нибудь из семьи, ты сыграешь роль доброй крестной из известной сказки и развеешь черные тучи над нашими головами.

– Если арестуют тетушку Гертруду, я этого делать не стану, а вот ты – другое дело. – Рэндол разлил кофе по чашкам и подал одну Стелле. – Для тебя я бы, возможно, и постарался.